Бесследно пропавшие… Психотерапевтическая работа с родственниками пропавших без вести - Барбара Прайтлер

6.2. Ролевые игры

Некоторые дети не станут говорить о том, что с ними произошло. Но они могут воспроизвести самое важное из случившегося в ролевых играх – вместе с другими детьми, с помощью кукол, фигурок или мягких игрушек.

Эти ролевые игры могут помочь интегрировать как ситуацию, так и чувства, связанные с ней. Иногда в таких играх дети даже находят весьма полезные пути преодоления страхов и скорби.

6.3 Рисование красками и карандашами

Многие дети – независимо от того, способны они говорить о том, что произошло или нет – смогут выразить свой тяжелый опыт, как только вы дадите им листок бумаги и карандаши. Позвольте детям создать свое маленькое произведение искусства. Вы может попробовать поговорить с некоторыми детьми об их рисунках – но не заставляйте их делать это через силу. Иногда рисование – единственная возможность самовыражения для ребенка. В случае, если ребенок рисует одну и ту же сцену снова и снова, может быть важно и полезно обратить особое внимание на сюжет его картины.

6.4. Дневник

Детям постарше часто удобнее выражать себя через записи. Таких детей надо поощрять к ведению дневника – своего рода друга, которому они могут рассказать все и всегда. Может быть, некоторые из них даже напишут серьезные отчеты о происходящем.

7. Дети и скорбь

Если член семьи убит, серьезно ранен или пропал без вести, его родители могут быть слишком потрясены, чтобы дать выжившим детям необходимую им заботу. В таких случаях, в этот момент скорби, менее пострадавшие члены семьи (тетя, кузина и т. д.) должны особо позаботиться о детях и их потребностях.

И опять – жизненно важно отвечать на вопросы детей серьезно и честно. Никогда не отрицайте, если кто-то умер. Священники, монахи и монахини могут также помочь в подобных ситуациях – религия, как правило, имеет свое представление о жизни после смерти и дает свои надежды.

В особо тяжелых ситуациях, когда потерян ребенок, помогите родителям оставаться заботливыми по отношению к их выжившим детям (часто случается, что на первоначальной стадии скорби родители чувствуют такую тесную связь с покойным ребенком, что для того, чтобы заботиться о выживших детях, нуждаются в помощи извне, – до тех пор, пока сами не станут вновь о них заботиться).

8. Забота о себе

Последнее, но не менее важное.

То, что вы поддерживаете детей и взрослых в таких тяжелых ситуациях значит для них и для всего сообщества очень много. Но, пожалуйста, не забывайте о себе. У вас должно быть достаточно времени для отдыха, для того, чтобы вы могли произнести ваши собственные молитвы и восстановить силы. Найдите кого-либо, кому вы могли бы рассказать о нагрузке, которую несете, о тяжелой ситуации, которую вы прорабатываете.

Для кризисных ситуаций существуют зарекомендовавшие себя международные стандарты, определяющие, как именно местные, национальные и международные организации по оказанию психосоциальной помощи должны это делать непосредственно после катастроф. Для оптимизации совместных действий ООН и международных организаций по оказанию помощи был основан Межучрежденческий постоянный комитет (IASC). Совместными усилиями многих организаций в рамках данного комитета в качестве важного стандарта успешной работы в кризисных обстоятельствах в 2007 было разработано «Руководство по охране психического здоровья и психосоциальной поддержке в условиях чрезвычайных ситуаций гуманитарного характера» (см. Приложение). Группой риска, которой организациями по оказанию помощи следует уделять особое внимание, в нем названы дети, оторванные от своих семей.

2. Долгосрочные программы для целых сообществ

Существуют психосоциальные программы, разработанные с целью оказания помощи после больших катастроф целым группам населения. В качестве примера представим три из них:

– Психологическое обучение после геноцида а Руанде; – Групповая психотерапия в одной из деревень в Чили; – Консультации по психотравме на востоке Шри-Ланки.

2.1. Психологическое обучение после геноцида в Руанде

Эрвин Штауб и Лори Энн Перлман (Staub, Pearlman, 2006) работали с выжившими после геноцида в Руанде, который летом 1994 г. стоил жизни почти миллиону человек. Программы обучения для общин были разработаны совместно с местными неправительственными организациями и основаны на пяти тематических разделах:

1. Воздействие психологических травм и пути их лечения.

Как нечто полезное во всех кризисных ситуациях и в горячих точках зарекомендовало себя то, когда люди осведомлены о воздействии и последствиях психических травм, потому что так они могут лучше разобраться в своих собственных страданиях и освобождаются от чувства беспомощности. Такого рода общая информация может распространяться в рамках образовательных программ для целых групп или сельских общин.

«Несмотря на некоторые разногласия по поводу необходимости для выживших говорить об их травматическом опыте… большинство клинических и эмпирических данных свидетельствует о том, что для многих это полезно. Пережившие внезапную, травматическую утрату нуждаются в некоторой базе для осознания травматического горя и необходимости скорби»

(Staub, Pearlman, 2006, с. 219).

Это совпадает с моим собственным опытом работы в Южной Азии и работы с беженцами с различных континентов. Часто люди воспринимают собственную симптоматику как дополнительную проблему и более всего они испытывают страх «сойти с ума». Обладая информацией о психических реакциях на тяжелую травматизацию, они могут лучше понять самих себя и членов семьи. Благодаря этому ситуация приобретает более четкие очертания и можно держать ее под контролем.

2. Психологическое воздействие геноцида.

«Люди часто считают свои страдания уникальными. Знание того, что другие также прошли через подобные муки, а также изучение психологических и социальных корней насилия может помочь людям увидеть их общность с другими»

(Staub, Pearlman, 2006, с. 219).

Тяжело травматизированные часто чувствуют себя отрезанными от мира. Они не могут ни с кем поделиться пережитым ужасом. Благодаря совместным просветительским программам, в ходе которых могут высказываться и их участники, становится возможным поделиться опытом с другими, сравнить и понять относительный характер этого опыта и, главное, признать его.

3. Психические потребности после травмирующих событий.

Наряду с информацией о последствиях тяжелых психических травм и о понятии скорби, необходима также информация о том, как облегчить страдания: что можно сделать для собственного психического здоровья и как можно помочь остальным членам семьи и общины. Всегда очень полезно узнать об уже проявивших себя стратегиях. Здесь можно задействовать большой, целебный для всех, потенциал.

4. Письмо, рисование, обсуждение в небольших группах.

Создаются возможности выразить пережитую несправедливость, печаль по убитым и тревогу за пропавших без вести. Есть место, где можно порисовать красками или карандашами, можно сочинять и читать вслух тексты или обсуждать происходящее в маленьких группах.

Так же как и описанные выше формы совладания непосредственно во время и между травматическими событиями, невербальные художественные формы являются для многих людей возможностью выразить то, что нельзя выразить словами. Языковые возможности, такие как написание стихов, сказок, текстов и т. п. могут помочь человеку создать свой нарратив, свою историю того, что трудно поддается пониманию.

Таким образом, может быть также создано место памяти об убитых или пропавших без вести.

5. Вторичная травматизация.

Штауб и Перлман (Staub, Pearlman, 2006) указывают на один важный аспект: посттравматическое стрессовое расстройство может затронуть не только непосредственно пострадавших, но и очевидцев, и тех, кто оказывает помощь. В своей программе в Руанде последние работали прежде всего с журналистами и главами общин. Было важно поразмышлять не только о тех, для кого программа была предназначена, но и о собственных чувствах, возникающих от выслушанных историй и касающихся отношений с пострадавшими. Необходимо было разработать формы личной психогигиены (см. также гл. IX).

2.2. Групповая терапия в одной из деревень в Чили

Если остальные представленные здесь модели созданы для всех кризисных ситуаций в общем, среди которых встречаются также и ситуации, когда люди пропадают без вести и поэтому близкие нуждаются в специальном сопровождении, то следующая программа направлена конкретно на членов семей пропавших без вести.

Карлос Мадарияга (Madariaga, 1992) описал работу организации CINTRAS в чилийской коммуне Парраль. 29 жителей, прежде всего фермеры, исчезли там во времена режима Пиночета. Через 17 лет после насильственного исчезновения мужчин коммуна попросила о психосоциальной помощи. Каждую неделю в Парраль ездили психиатр и социальный работник. Три часа отводилось на индивидуальную психотерапию, два часа – на работу с группой и два часа – на социальную поддержку семей.