Прибалтика. Почему они не любят Бронзового солдата? - Юрий Емельянов

В германской же печати развернулась яростная антилатвийская кампания. По сведениям латвийской миссии в Берлине, в начале 1936 года в германских газетах было опубликовано 165 статей, свидетельствовавших о враждебных намерениях Германии против Латвии.

В Латвии многие расценили эту кампанию как психологическую подготовку к нападению на республику. Ведь агрессивные намерения гитлеровцев в Прибалтике беспрестанно пропагандировались в целом ряде вышедших в Германии за последние три года книг. В них указывалось, что Латвия является одной из первых германских колоний, что города Латвии были созданы немцами, что в Латвии имеются прекрасные возможности для расселения немцев. Латвийская миссия писала в Ригу, что все эти публикации венчались выводом о том, что Прибалтика должна быть присоединена к Германии.

Латвийский посланник в Берлине Целлинь в своем письме в Ригу от 28 ноября 1936 года констатировал: «Нападение в восточном направлении неизбежно. Это может случиться совершенно неожиданно, так сказать, ночью». Целлинь писал, что такой вывод напрашивается из политических заявлений ведущих руководителей Германии. При этом он ссылался на Альфреда Розенберга, который писал: «Война между Германией и Советским Союзом неизбежна. Немцы пойдут через прибалтийские государства. Стена новых государств слишком узка, чтобы они могли удержаться при столкновении двух великих держав. Поэтому латыши должны договориться с немцами и стать друзьями и союзниками Германии».

Одновременно усиливалось экономическое проникновение Германии в Латвию. ИНО ГУГБ НКВД сообщал в 1937 году: «За последнее время заметно оживилась немецкая деятельность, главным образом направленная к укреплению латвийско-германских отношений путем заключения целого ряда экономических договоров на крупные суммы». В сообщении перечислялся ряд закупок, произведенных Германией для нужд своей армии. При этом подчеркивалось, что Германия платила за приобретаемые продукты по ценам более высоким, чем предлагал Латвии Советский Союз.

В сообщении говорилось: «По слухам, муссируемым среди латвийского населения, и сведениям, исходящим из правительственных кругов, Латвия последнее время очень обеспокоена создавшимся положением в связи с клайпедским вопросом, не зная, к кому ей примкнуть и какой позиции держаться. В это же время германофильские круги правительства, возглавляемые генеральным секретарем Министерства иностранных дел Мунтерсом, не без участия Ульманиса ведут с Германией секретные переговоры о блоке».

В Германии все чаще звучали заявления о необходимости быстрее поглотить прибалтийские государства. Это не могло не вызвать тревоги даже среди части правящих кругов прибалтийских стран. В ходе визита в Латвию, Литву и Эстонию в феврале-марте 1937 года советской военной делегации во главе с Маршалом Советского Союза Егоровым советские гости стали свидетелями растущих антигерманских настроений. Некоторые военные этих стран даже выражали свое стремление в случае войны бороться вместе с СССР против Германии.

Подводя итоги визита маршала Егорова в три прибалтийские республики, заведующий первым Западным отделом НКИД СССР Карский в своем письме к советским представителям в Эстонии, Латвии и Литве констатировал «наличие серьезных антигерманских настроений в армиях всех трех стран, настроений, несомненно отражающих опасения перед германской агрессией в широких слоях населения». В письме одновременно подчеркивалось, что в ходе визита выявилось «растущее понимание военными кругами значения Советского Союза и его мощной Красной Армии для независимости прибалтийских государств».

В то же время в письме отмечались отличия в позициях трех стран. Так, подчеркивалось, что правительство Литвы, находящееся в сильной зависимости от военных кругов, разделяет антигерманские взгляды.

О том, что такая оценка отвечала действительности, свидетельствует письмо посланника Финляндии в Литве Палина в Хельсинки от 29 марта 1937 года: «В Литве считают совершенно ясным, что Советский Союз не потерпит вторжения в Литву Германии или Польши. Но какую помощь может оказать Советский Союз? Я твердо уверен в том, что это пока устные обещания… Но в Литве твердо верят, что в момент опасности помощь будет оказана». Посланник подчеркивал: «Что касается Литвы, то дружба ее с Советским Союзом действует отрицательно на Латвию и Эстонию, которые стремятся к полному нейтралитету. Вопрос военной помощи Советского Союза Литве особенно нервирует Латвию, которая находится в военной связи с Эстонией. Таким образом, можно констатировать, что интимность между Литвой и Советским Союзом мешает Прибалтийской Антанте. Эта интимность, разумеется, беспокоит Германию. Польша также наблюдает за этой дружбой злыми глазами».

Палин замечал: «Территория Литвы находится между Германией, Советским Союзом и Польшей. Если произойдет столкновение между этими государствами, то это будет стоить Литве жизни. Такая устрашающая перспектива заставляет Литву искать самую надежную позицию. Является аксиомой, что искать защиты у Англии и Франции — нельзя, они далеко. Нейтралитет? Но на практике нейтралитет означает полнейшую изолированность. Таким образом, Литва должна выбирать между Польшей, Германией и Советским Союзом, причем Литва выбирает последнее. Трудности, существующие у Литвы во взаимоотношениях с Германией и Польшей, не существуют у нее во взаимоотношениях с Советским Союзом… В Литве не сомневаются в том, что Советский Союз — естественный друг, и если опасность, угрожающую со стороны Польши и Германии, расценивают как очень большую, то является только естественным, что дружба с Советским Союзом занимает такое большое место во внешней политике Литвы».

В то же время, как подчеркивалось в письме Карского, в Латвии явственнее ощущались различия между позициями правительства прогерманской ориентации и армии, «обеспокоенной германской опасностью и стремящейся в связи с этим к более дружественным отношениям с СССР». Правительство, подчеркивалось в письме, менее зависит от армии, «имея опору в лице массовой фашистской организации айзсаргов».

О просоветских настроениях в военных кругах Латвии свидетельствовало и заявление министра обороны генерала Балодиса в мае 1937 года, заявившего: «Несмотря на то что в Советском Союзе существует другой строй, в случае войны необходимо идти вместе с Советским Союзом». 28 октября 1938 года Балодис в беседе с советским полпредом Зотовым заявил: «У коренных латышей не было и не будет пропольской и немецкой ориентации, особенно в армии… Латышский народ никогда с ними не пойдет, и мы это прекрасно знаем… Наш народ имеет сердечные чувства только к вам — русским, и мы должны с этим считаться».

С целью продемонстрировать дружеское отношение к военным Латвии 31 мая 1937 года было организовано посещение Лиепаи советским линкором «Марат», а в сентябре 1937 года делегация латвийской армии во главе с генералом Розенштейном была приглашена на маневры Вооруженных Сил СССР. О готовности части латвийских верхов к контактам с Советским государством свидетельствовали визиты трех делегаций латвийских промышленных кругов в СССР в течение 1937 года.

С этими настроениями в латвийских правящих кругах были вынуждены считаться даже прогерманские руководители страны. В июне 1937 года в Москву прибыл министр иностранных дел Латвии Мунтерс, который имел беседы со Сталиным и Литвиновым. В ходе беседы с Мунтерсом Литвинов заявил: «Географическое положение Латвийской республики таково, что СССР не может не относиться с особым интересом к сохранению полностью ее целостности и независимости в соответствии с пактом Лиги Наций».

В переговорах с Мунтерсом приняли участие Молотов и Сталин. Вернувшись в Ригу, Мунтерс рассказывал, что хотя никаких обещаний им дано не было и никакие пакты заключены не были, также не велись переговоры о торговле оружием… В разговорах только констатировалось, что отношения хорошие». Мунтерс признал, что «никакой опасности агрессии со стороны Советского Союза нет» и что он «также заверил русских, что Латвия свою землю никому не предоставит для прохождения через нее войск».

По случаю 20-й годовщины Октябрьской революции в ряде латвийских газет были даже опубликованы статьи, в которых высоко оценивались достижения Советской власти. (При этом Компартия Латвии продолжала находиться под запретом, а многие коммунисты пребывали в тюрьмах.)

Видимо, учитывая антигерманские и просоветские настроения среди части военных Эстонии, даже генерал Лайдонер, по сведениям советской разведки, заявлял, что «был весьма удовлетворен визитом маршала Егорова и пришел к убеждению, что Советский Союз не занимает в отношении Эстонии позицию офензивы».

Однако под давлением Германии власти Эстонии и Латвии постарались, чтобы контакты военных этих стран с их советскими коллегами были сведены к минимуму. Одновременно расширялись связи между армией и разведкой двух стран. После прихода Гитлера к власти германская разведка активизировала сбор сведений о Советском Союзе через прибалтийские страны. Эта разведывательная деятельность координировалась так называемым Бюро Целлариуса. Бюро вело наблюдение за Балтийским флотом, частями Ленинградского военного округа. Только в Эстонии было установлено 4 германские радиостанции, с помощью которых велось наблюдение за работой радиостанций на территории СССР и осуществлялся радиоперехват советских радиограмм, которые тут же расшифровывались.