Герцог Бекингем - Серж Арденн

Горбун, отпрянув от мушкетера, словно от дьявола, и громыхая цепью, бросился в угол подвала, будто лишившись рассудка. Его испуганный взгляд горел, словно у обезумевшего, узревшего перед собой Вельзевула.

– Что с тобой?!

Встревожено пробормотал гигант. Кокош глядел на него несколько отрешенно, будто не понимая, где он находится и, что от него хотят. Постепенно его взор приобрел осмысленность.

– Это либо чудовищное совпадение, либо знамение свыше, роковое знамение.

Горбун уставился в потолок, будто обращаясь с мольбой к укрытому от глаз Небу. Удивленный Портос, осторожно, как-будто обращаясь умалишенному, спросил:

– Ты бредишь. Какое знамение? О чём ты?

Приглушенный голос Кокоша, звучал, будто из преисподней.

– Однажды, вскоре после того как мы заключили соглашение с графом де Ла Туром, ко мне явился человек… я никогда не видел его, ни до, ни после этой встречи, и не представляю как он меня нашел. Он сказал, что знает обо всех моих делах, и сие обстоятельство позволяет ему, без труда, сжить меня со свету и истребить банду «Кленовых листьев». Этот человек угрожал мне, потребовав взамен за мою жизнь – измену. А именно, доносить ему обо всех известных мне планах господина де Ла Тура. Если же я откажусь, либо обману его, он отдаст всех моих людей в руки правосудия или сам убьет их. Меня же, куда бы, я не спрятался, разыщет, и уничтожит. Поверьте месье, это страшный человек. У меня нет ни единой причины не верить ему … это Люцифер…

Изумленные и встревоженные, Портос с Кокошем, глядели в глаза друг другу.

– И, что же?

С трудом сглотнув, тихо произнес мушкетер.

– А, то, что этот человек… пожелал, чтобы я убил шевалье де Ро.

Повисла тишина. Тусклый свет факела мерцающими бликами освещал лица людей испуганно глазевших один на другого. Наконец мушкетер отвел задумчивый взгляд. Он вздрогнул, когда вновь зазвучал голос горбуна.

– Любопытно будет взглянуть на человека, у которого столько врагов… наверняка, этот де Ро сущий дьявол.

Портос кивнул.

– Ты, при случае, смог бы узнать этого господина?

– Несомненно.

Горбун устремил отрешенный взгляд в темный угол подземелья, с ужасом вспоминая незнакомца.

– К тому же, у него есть одна примета, от которой невозможно избавиться.

– Какая примета?

Встревожено спросил великан.

– Палец…

Он протянул мушкетеру кулак с оттопыренным мизинцем.

– У него нет вот этого пальца, на левой руке.

1 капеллина – общее название наиболее простого вида шлемов в виде металлических колпаков с полями.

2 колишмард – вид шпаги с определенным клинком.

3 Дублет – мужская верхняя одежда, распространенная в Западной Европе в период с 1330-х годов по 1660-е -70-е года. Это был первый образец одежды, который плотно сидел на теле.

4 (итал.) – Я прошу вас, уходите.

ГЛАВА 28 (87)«Тибо и Крюк»

ФРАНЦИЯ. ПАРИЖ.

На Париж опустился тихий летний вечерок, когда торговые ряды опустели, вереницы крестьянских телег потянулись к городским воротам, а шум толпы с улиц переместился в многочисленные таверны, кабачки и харчевни. Под сводами трактира «Гнездо кукушки», что возле Сен-Жерменской ярмарки, в этот вечер, собрались трое. Рослый широкоплечий блондин и сидевший напротив мужчина с медной серьгой в разорванном ухе, были завсегдатаями сего гнусного притона, чувствуя себя в мерзкой клоаке, будто рыбы в воде. Они позволяли себе, обращаясь к прислуге, и даже к посетителям, неприкрытую грубость, пренебрежительно и развязано, требуя если не разделить, то хотя бы, не препятствовать их веселью. Молодцы расположились в углу зала, на своём обычном месте, за уставленным кувшинами и бутылками столом, увязнув в шумном иступленном пиршестве. Их взгляды были сосредоточены на девице, очевидно одной из жриц любви, которыми так изобилуют подобные притоны, кружившей в развязном танце, пересаживаясь на колени то к высокому светловолосому молодцу, то к мрачному коренастому мужчине с серьгой. Третий же, участвующий в попойке, был явно человеком иного круга, едва ли успевший ступить на скользкую тропу разврата и разбоя, от этого вряд ли осознавая, к чему ведут подобные застолья. Он смущался, прятал глаза, не решаясь взглянуть на танцующую девушку, пытался отказываться пить. Но настойчивость блондина сломила жалкое сопротивление «скромника», заставив его сознание раствориться в дарах Диониса1. Опрокинув несколько кружек кислятины, которую здесь было принятии считать вином, благонравность, словно позолота, отслоилась от простака, и наружу проступило отчаянное желание, влиться в сей распутный мир греха и порока.

– Сегодня удачный день, близ ворот Бюсси, удалось срезать тяжеленный кошелек. Сегодня Тибо угощает! Ну, что Козетта, любишь Ловкача Тибо?

Тиская вульгарную особу, с усмешкой, спрашивал молодой человек. Грубо схватив подвыпившую Козетту за подбородок, он заставил её разжать челюсти, и громко хохоча, принялся лить из недопитой бутылки вино в рот продажной особе. Фыркая и захлебываясь она больше пыталась эмитировать прекословие, чем вырываться из рук молодца, хохоча и лакая бордовое пойло. И всё же лоретка изловчилась и перехватила руку с бутылкой, заставив необходительного кавалера расстаться с сосудом. Девица сжала в объятиях Ловкача и стала поливать вином себя и его, не переставая смеяться, тая от лобызаний молодого человека. Грубость и неприкрытая пошлость Козетты, заставили улыбнуться даже угрюмого Крюка, сидевшего рядом, с побагровевшим от удовольствия и смущения, слугой виконта де Сигиньяка. Тибо уловил вожделенный взгляд Гаспара, и, подавляя смех, произнес:

– Ну, что Гаспар, хочешь Козетту… хочешь? Она сделает всё, что я ей прикажу.

Гаспар отвел взгляд, будто устыдившись собственных мыслей. Ему, простому крестьянскому парню, выросшему в религиозной строгости и тяжком труде, было весьма дивно наблюдать за городскими бездельниками, чуть ли не ежедневно гулявшими на широкую ногу, за доступными девицами, не имеющими ничего общего ни с его матерью, ни с сёстрами, опасающимися, выйдя замуж, даже взглянуть на незнакмого мужчину. Всё это забавляло Гаспара, и, как ему казалось, возвышало над глупыми селянами, всю жизнь роющимися в навозе, так и не познав наслаждений и радостей беззаботной «вольной» жизни.

Передав охмелевшую, беспрерывно хохочущую Козетту в сильные руки Крюка, Тибо наполнил кружки и склонился над столом, лицом к лицу, приблизившись к Гаспару.

– Ну что, надумал?

Прохрипел Ловкач, несколькими глотками осушив сосуд.

– А по мне, друг мой Гаспар, тут и думать нечего. Делать тебе ничего не придется, постоишь у двери, пока мы не выпустим кишки господину Буароберу и его слуге, а потом поможешь унести то, что возьмём. Дело верное, а за это, все твои долги забыли, да ещё и пару монет заработаешь! Ну, решайся, не трусь!

Гаспар, очевидно не впервые втянутый в подобные уговоры, под воздействием винных паров, всё отчетливее распознавал резоны. Он, из последних сил вяло сопротивлялся, но вот сегодня, после очередного разговора, когда от перечисленных веских доводов закружилась голова, возражения его иссякли.

1 Дионис – в древнегреческой мифологии, бог растительности, виноградарства и виноделия.

ГЛАВА 29 (88) «Опрометчивость мессира де Ро»

ФРАНЦИЯ. ПАРИЖ.

Поздним вечером в кабачке «Белая лилия», располагавшимся всего в полутора сотни туазов от кардинальского дворца, вблизи церкви Сен-Рош, где любили собираться телохранители Его Высокопреосвященства, разыгралась нешуточная баталия меж самыми страстными картежниками кардинальской гвардии. Партия в ландскнехт длилась уже второй час, вследствие чего господину де Бернажу, приходилось с большим трудом метать карты, дабы не задеть ровные стопки монет, выросшие на занимаемом им краю стола. Выиграв прошлую ставку, он сделал очередной взнос, чем несколько озадачил трех господ так же принимавших участие в сем сумасбродстве. За массивным трактирным столом, напротив удачливого шавалье, расположился месье де Сигиньяк, славившийся умеренностью и выдержкой, что всякий раз позволяло ему если не выиграть, то ни в коем случае не проиграть. Вот и сегодня, виконт был спокоен и умерен, чего нельзя сказать о господах де База и де Бикара, спустивших уже, по меньшей мере, по несколько пистолей. В этот вечер Сильвен Ротонди де Бикара явился в трактир со своим младшим братом, Жаком Ротонди служившим в легкой кавалерии, и, на этот раз, не принимавшим участия в игре. Азартные игроки, напряженно наблюдали за тасующим карты Бернажу, и лишь после того как колода, удостоенная снятия старшего Бикара, заняла место на средине стола, возобновили непринужденные разговоры.

– Чёрт бы побрал этого вальта, клянусь бездной, мне будет сниться сей проклятый бубновый месье!

Воскликнул де База, увидев вылженные на столе карты.

– Не стоит так горячиться, шевалье, это вдвойне неприлично, когда знаешь, что рядом с вами тот, кто сегодня проиграл поболее вашего.