Соглядатай - Мэри Хиггинс Кларк
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Что буду говорить?! — взорвалась Эбби. — Я скажу им правду: мой отец был алкоголиком; он умер, когда мне исполнилось шесть, и это единственный достойный поступок в его жизни. Еще я могу сообщить, что моя жирная мать обладала кругозором посудомойки и пределом ее мечтаний в отношении дочери был титул «Мисс Эйпл-Джанкшен» и умение хорошо готовить. Не правда ли, идеальная биография для вице-президента? — И она залилась слезами ярости. Абигайль никогда не была плаксой, Тоби помнил только те самые два случая…
Ему пришлось вмешаться.
— Эбби, послушай меня. Ты влипла с этой фотографией Фрэнси, так давай возьми себя в руки и последуй совету Пэт Треймор.
После этих слов Эбби успокоилась — она всегда доверяла ему.
Тоби услышал шаги Абигайль в коридоре. Он с беспокойством ждал ее появления. Пелхэм одобрил ее намерение показаться на рождественской службе в кафедральном соборе и посоветовал надеть что-нибудь фотогеничное, но не роскошное. «Оставьте ваши соболя дома», — сказал он.
— Доброе утро, Тоби. Счастливого Рождества. — В ее приветствии явственно слышалась саркастическая нотка, но голос звучал спокойно, и Тоби понял, что Абигайль снова обрела свойственное ей хладнокровие.
— Счастливого Рождества, сенатор. — Он обернулся. — Эге, ты великолепно выглядишь!
Миссис Дженнингс надела ярко-красный прогулочный костюм — длинный двубортный пиджак и плиссированную юбку.
— Выгляжу, как помощница Санта-Клауса. — Абигайль фыркнула, но не столько сердито, сколько шутливо. Она приняла из его рук чашку и подняла ее, словно намереваясь произнести тост. — Справимся и с этим, правда, Тоби?
— Можешь не сомневаться!
* * *Пресса ждала ее у входа в собор. Как только Абигайль вышла из машины, корреспонденты телевидения бросились к ней с микрофоном:
— Счастливого Рождества, сенатор!
— Счастливого Рождества, Боб.
Эбби — умница, размышлял Тоби. Не зря она взяла себе за правило запоминать имена журналистов и телевизионщиков, какими бы мелкими сошками они ни были.
— Сенатор, вы идете на рождественскую мессу в Национальный кафедральный собор. С какой просьбой вы бы хотели обратиться к Всевышнему в этот праздничный день?
Абигайль задумалась, потом серьезно ответила:
— Боб, я думаю, все мы молим о мире, не так ли? А еще мне хотелось бы помолиться о голодных. Как было бы чудесно, если бы каждый человек на Земле — мужчина, женщина или ребенок — мог сегодня сесть за праздничный стол! — И, одарив репортера улыбкой, она присоединилась к толпе, вливавшейся в собор.
Тоби вернулся в машину.
Замечательно, мысленно похвалил он Абигайль и потянулся под сиденье за программой бегов. В последнее время лошадки были к нему не слишком благосклонны. Пора бы удаче повернуться к нему лицом.
Служба длилась час и пятнадцать минут. Когда Абигайль вышла из собора, ее поджидал другой репортер. Его вопросы были потруднее:
— Сенатор, вы видели обложку «Нэшнл миррор» на этой неделе?
Тоби как раз огибал «кадиллак», собираясь открыть дверцу перед леди сенатором. Он затаил дыхание в ожидании ответа. Удастся ли Эбби справиться с собой?
Она улыбнулась счастливой, теплой улыбкой:
— Да, конечно.
— Что вы думаете об этом, сенатор?
Эбби рассмеялась:
— Я была поражена. Должна сказать, я больше привыкла, что обо мне пишут в «Конгрешнл рекорд». Внимание, которое «Миррор» уделил моей персоне, явилось для меня полнейшей неожиданностью.
— Публикация этой фотографии не огорчила вас, сенатор?
— Конечно нет. С чего бы? Как, наверное, большинство из нас, в этот день я вспоминаю о дорогих мне людях, которых больше нет со мной. Этот снимок напомнил о маминой радости в тот день, когда я победила в конкурсе. Я приняла в нем участие, чтобы доставить ей удовольствие. Понимаете, она рано овдовела и вырастила меня одна. Мы были очень, очень близки.
Губы Абигайль задрожали, глаза увлажнились. Она поспешно опустила голову и нырнула в машину. Тоби решительно захлопнул за ней дверцу.
* * *Пэт вернулась с утренней службы и сразу заметила мигающую лампочку автоответчика. Перемотав пленку, она прослушала запись.
Первые три звонка были зафиксированы, но сообщений никто не оставил. Затем она услышала раздраженный голос Сэма: «Пэт, никак не могу тебя застать. Я на борту самолета, который держит курс на округ Колумбия. Увидимся вечером у Абигайль».
Вот так сюрприз! Сэм собирался провести неделю с Карен, а теперь почему-то несется домой. Очевидно, Абигайль вызвала его — как одного из самых близких друзей — на свою рождественскую вечеринку. Похоже, что между ними действительно что-то есть. Правда, Абигайль на восемь лет старше, но ей ни за что не дашь пятидесяти шести. Да и мало ли мужчин женятся на женщинах старше себя?
Следующее послание оставил Пелхэм: «Продолжайте работать над второй версией сценария. Жду вас сегодня в доме сенатора в четыре часа. Если кто-нибудь из газетчиков позвонит вам по поводу обложки „Миррор“, утверждайте, что никогда не видели этой фотографии».
Потом позвонила женщина. Она начала тихим, неуверенным голосом:
«Мисс Треймор… э, Пэт… вы, наверное не помните меня. (Пауза.) Конечно, не помните, ведь вы встречаетесь со столькими людьми… (Пауза.) Кажется, мне нужно поторопиться. Это Маргарет Лэнгли. Директор… то есть бывший директор… средней школы в Эйпл-Джанкшене…»
Она не уложилась в положенное время, и автоответчик отключился. Пэт от досады закусила губу.
Но, оказывается, мисс Лэнгли сделала еще один звонок. На этот раз она торопливо проговорила: «Позвоните мне, пожалуйста, по номеру 518-55-2460». Затем, после долгой тягостной паузы она неожиданно выпалила: «Мисс Треймор, я получила сегодня весточку от Элеонор».
Пэт быстро набрала номер. Мисс Лэнгли ответила после первого же гудка.
— Мисс Треймор, представляете себе — после стольких лет я услышала голос Элеонор! Я как раз только вернулась из церкви, а тут зазвонил телефон, и она произнесла «алло» своим милым застенчивым голосом. Мы обе расплакались.
— Мисс Лэнгли, где Элеонор? Чем она занимается?
Последовала пауза; затем Маргарет Лэнгли заговорила, осторожно подбирая слова:
— Элеонор не сообщила мне, где она. Сказала только, что ей гораздо лучше, и она не хочет
