Соглядатай - Мэри Хиггинс Кларк
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А у меня для тебя подарок, — сообщил он. — Уверен, он тебе понравится. — Вчера он купил в большом магазине уцененных товаров кружевной белый передник для тряпичной куклы, и сейчас игрушка выглядела совсем как прежде, если не считать нескольких пятен на платье. Он попросил завернуть ее в яркую бумагу и перевязать ленточкой, как настоящий рождественский подарок.
— И у меня тоже, отец.
Они торжественно обменялись дарами.
— Ты открывай первая, — сказал Артур. Он хотел посмотреть на выражение ее лица. Она будет так счастлива!
— Ну-ка… Ох, отец! — Она вздрогнула. — Ты нашел ее! Какой хорошенький передничек. — Глория казалась довольной, но не такой беспечной и счастливой, какой он хотел ее видеть, а через минуту девушка и вовсе погрустнела. — Посмотри на эту горестную физиономию. Такой я когда-то представляла себя. Помню, как я ее раскрашивала. Я ведь тогда очень болела, правда?
— Ты снова будешь брать ее в постель? — вместо ответа спросил Артур. — Ты ведь для этого ее искала?
— О нет. Я просто хотела взглянуть на нее. А теперь посмотри, что я тебе подарила. Надеюсь, ты обрадуешься.
В свертке оказался бело-синий шерстяной джемпер.
— Я сама его связала, отец, — с гордостью призналась Глория. — Мог ли ты представить, что, взявшись за какое-то дело, я сумею довести его до конца? По-моему, я наконец повзрослела. Да и пора бы, как ты считаешь?
— Я люблю тебя такой, какая ты есть. Мне нравится заботиться о тебе, — заверил он ее.
— Но довольно скоро тебе не оставят такой возможности.
Оба знали, что она имеет в виду.
Артур понял, что настала пора посвятить ее в свои планы.
— Глория, — осторожно начал он, — меня сегодня попросили об одной очень важной вещи. В Теннеси есть несколько клиник для престарелых, испытывающих недостаток в работниках. Им необходима моя помощь по уходу за тяжелобольными пациентами, и мне предложили поехать туда.
— Переезд? Опять? — Казалось, эта перспектива расстроила ее.
— Да, Глория. Я занимаюсь богоугодным делом, и теперь моя очередь просить твоей помощи. Ты стала для меня великим утешением. Мы отправимся в четверг утром.
Артур был уверен, что до этого дня опасность ему не угрожает. После пожара наверняка будет царить неразбериха. В лучшем случае его личное дело погибнет в пламени. Но даже если огонь погасят и здание не сгорит дотла, полиции понадобится какое-то время, чтобы навести справки на прежних местах его работы и обнаружить значительные пропуски в его трудовой биографии. Еще сложнее будет установить причины, побудившие его уйти из семинарии. И когда детектив Барротт захочет задать ему еще несколько вопросов, они с Глорией будут уже далеко.
Глория долго молчала. Артур терпеливо ждал. Наконец она заговорила:
— Отец, если в среду мою фотографию покажут по телевизору, я пойду в полицию. Эту программу смотрит вся страна, а я не могу больше жить в вечном страхе, гадая, узнают меня или нет. В противном случае я поеду с тобой в Теннеси. — Губы у нее задрожали, и Артур понял, что она готова расплакаться.
Он подошел к ней и нежно потрепал по щеке. Он не мог сказать Глории, что единственная причина, из-за которой отъезд отложен до четверга, связана с этой самой программой.
— Отец, — вдруг выпалила Глория, — в последнее время мне казалось, что я могу здесь стать счастливой. Знаешь, по-моему, это несправедливо, что тебя все время гоняют с места на место.
Глава 24
В половине второго в дверь Пэт позвонила миссис Тэтчер. Она держала в руках небольшой сверток.
— Счастливого Рождества!
— Счастливого Рождества. Заходите. — Пэт искренне обрадовалась гостье. Лайла пришла в тот момент, когда она ломала голову, решая, сообщать ли Пелхэму о намерении Элеонор сдаться властям. И как поднять разговор о Кэтрин Грэни? Перспектива судебного преследования окончательно выведет Пелхэма из себя.
— Я только на минутку, — предупредила Лайла. — Мне захотелось угостить вас кексом с цукатами и орехами. Это мое коронное блюдо.
— Я рада вашему приходу — как-то непривычно встречать Рождество в полном одиночестве. Что вы скажете насчет стаканчика шерри?
— Я должна убежать от вас в четверть третьего, — сказала Лайла, посмотрев на часы.
Пэт провела ее в гостиную, достала тарелку, нож и стаканы, налила шерри и разрезала кекс.
— О! Чудесно! — восхитилась она, попробовав кусочек.
— Хорош, не правда ли? — улыбнулась Лайла. Она обвела глазами гостиную. — Вы кое-что здесь изменили.
— Я перевесила пару картин. Они висели не на своих местах.
— Вы что-нибудь еще вспомнили?
— Не много, — призналась Пэт. — Я работала в библиотеке. Потом что-то будто повлекло меня сюда. Как только я вошла, мне сразу стало понятно, что натюрморт и пейзаж надо поменять местами.
— А еще, Пэт? Вы что-то недоговариваете.
— Я очень нервничаю, — просто сказала Пэт. — И не знаю почему.
— Пэт, прошу вас, уезжайте отсюда. Снимите квартиру, номер в отеле… — Миссис Тэтчер умоляюще сложила руки.
— Не могу, — вздохнула Пэт. — Но я хотела попросить вас о помощи. Вы бывали здесь на Рождество? Расскажите об этом.
— В тот, последний, год вам было три с половиной, и вы уже по-настоящему могли оценить праздник. Родители без конца умилялись, глядя на вас. Это был действительно счастливый день!
— Временами мне кажется, что я его немного помню. Мне подарили куклу, и я пыталась научить ее ходить. Похоже это на правду?
— Вам действительно подарили в то Рождество куклу, которая «умела» ходить.
— Мама играла днем на рояле, да?
— Верно.
Пэт подошла к роялю и открыла его.
— Вы не помните, что именно она играла?
— Наверняка свой любимый рождественский гимн. Он называется «Рождественские колокола».
— Я знаю его. Вероника хотела, чтобы я тоже его разучила. Она говорила, что его просто обожала бабушка. — Пальцы Пэт медленно перебирали клавиши.
Когда растаяла последняя нота, миссис Тэтчер сказала:
— Да, очень похоже на
