Без ума от виконта - Салли Маккензи

– Сию минуту, милорд.

– Сию минуту, Элдон. Если у вас вдруг возникло желание потрогать руками мою голую особу, забудьте о нем и поживее закройте за собой вот эту дверь.

– Милорд! Разумеется, у меня нет никакого желания… это вообще не в моих правилах… я просто хотел… как вы только могли вообразить…

– Заткнитесь и немедленно оставьте меня одного, идет?

– Да, милорд. Конечно.

В голосе Элдона смешались чувства вины и оскорбленного собственного достоинства. Он подобрал с пола грязную одежду Моттона и захлопнул за собой дверь.

Черт побери… Слуга не виноват в несдержанности хозяина. Моттон посмотрел на дверь, ведущую в коридор, а потом перевел взгляд на другую – на ту, которая соединяла его спальню со спальней Джейн.

Уснула ли Джейн? Что, если заглянуть и проверить?

Неодетым – ха! Моттон выпрямился. Фу, как от него воняет…

Он наклонился над ванной и плюхнулся в нее с шумным всплеском.

Ах, это было чудесно! Он улегся поудобнее, опустил голову на край ванны. Лежал и впитывал в себя, в каждый мускул, животворное тепло нагретой воды. Он не особенно тревожился по поводу того, что нынче днем ушиб спину. Одна особая часть его тела причиняла-таки ему боль, но совсем по иной причине.

Джейн.

Как ему следует вести себя с ней? Сатана, это ясно как день, имел на него, а значит, и на Джейн, свои особые виды.

Черт возьми, как Моттону уберечь ее? У Сатаны повсюду есть глаза и уши. Он, Моттон, как минимум обязан запретить ей участвовать в поисках недостающего фрагмента рисунка Кларенса.

Он фыркнул в воду, учинив тем самым в ванне нечто вроде миниатюрного шторма. Он отлично мог себе представить реакцию Джейн на его запрет. Она просто терпеть не может, когда ей говорят «нельзя»…

Эдмунд намочил волосы и принялся мыть голову.

Дело не только в том, что он вовлек Джейн в круг интересов Сатаны. Ею заинтересовалось высшее общество Лондона. Джейн умудрилась провести семь великосветских сезонов так, что ее имя не попало на язык ни одной из отъявленных сплетниц, а теперь? Их с Джейн внезапный и всеми замеченный интерес друг к другу побудил всех престарелых любительниц совать нос в чужие дела зашлепать губами для того, чтобы вызвать пусть и небольшую, но все-таки бурю в высшем обществе. Его тетушки это определенно заметили. Мысленно они уже украшали церковь в деревенских владениях семьи Моттонов – если только не планировали отпраздновать его вступление в брак в Лондоне.

И если бы общество узнало, чем именно занимаются он и Джейн… Тогда он скомпрометирует ее окончательно.

Как же случилось, что все эти годы он не обращал на нее внимания? Да, он не хотел спешить с женитьбой – не хотел повторять ошибку своих родителей. Потому-то он и не присматривал себе будущую жену. И само собой, он не мог себе позволить относиться к сестре Джона и Стивена как к объекту развлечения.

Но вот однажды появился загадочный рисунок, а в придачу к нему и проблема Сатаны…

Он еще раз обмакнул голову в воду, чтобы получше смыть мыло. Вынырнул, протер глаза и… что такое? Чей-то кашель?

Моттон повернулся в одну сторону, потом в другую, окинул быстрым взглядом все углы комнаты. Ко всему прочему ему еще что-то мерещится?

Он у себя в Моттон-Хаусе. Нанятые им люди охраняют дом от любых вторжений. Любому, кто проникнет сюда без спроса, не поздоровится… и тем не менее всякое бывает.

Эдмунд задержал дыхание, прислушиваясь.

Тишина.

Наверное, у него не в меру разыгралось воображение.

Моттон превратил кусок мыла в пену и принялся натирать ею руки от плеча до кисти.

Обычно ему не было свойственно излишнее воображение, но обычно ему и не приходилось вовлекать в свои дела какую-нибудь женщину. Он всегда действовал в одиночку. Однако теперь…

Он испустил глубокий вздох и принялся растирать ноги – от стоп до бедер… Его будоражило не только и не столько желание Джейн участвовать в поисках – Моттона беспокоило и волновало само ее присутствие рядом с ним. Поводами для волнений были ее запах, ее фигура, ее улыбка, ее глаза… ее независимый характер… все было ему по вкусу.

Интересуется ли она им самим, или ее занимает только загадка Кларенса? Ясно, что она не позволила бы Моттону поцеловать себя и не ответила бы на поцелуй, если бы ее не влекло к нему. Но может, с ее стороны это не больше, чем любопытство… однако, если все это всерьез, ей следует быть очень осторожной. А тетушкам не мешало бы побольше держать язык за зубами. Что касается мамы Джейн, то она, видимо, с тетушками заодно. И если Джейн не изменит своим чувствам и настроениям, то вполне возможно, что она пройдет вместе с ним по дорожке к алтарю, а после свадебного обряда окажется в его постели.

При этой мысли своего обладателя жезл Эдмунда поднялся над водой. Да, Эдмунду определенно пришлось бы по сердцу присутствие охваченной горячим желанием, обнаженной Джейн в его постели. М-м-м, он ведь рисовал в своем воображении эту сцену во всех подробностях те две ночи, которые Джейн проспала в комнате виконтессы.

Моттон снова опустил голову на край ванны и погладил намыленной рукой свою бедную, исстрадавшуюся плоть… Он первым долгом распростер бы Джейн на простынях своей постели, уложив ее на спину, и ее маленькие, прелестные грудки с трепетом ожидали бы, чтобы он потрогал их деликатные кончики… ноги Джейн были бы раздвинуты, а ее…

Эдмунд так сильно дернул бедрами, что из ванны на пол по обе стороны выплеснулась вода. Ох, черт, от одного только прикосновения рукой возбужденный член изверг из себя семя – вот до чего довел Эдмунда мысленный образ Джейн…

– А-апчхи!

Что за дьявольщина?! Моттон, приподнявшись, почти выпрыгнул из ванны, а его фаллос пришел в спокойное состояние уже через пару секунд. Чих явно прозвучал из-под кровати Эдмунда. Что, если Сатана заслал сюда одного из своих приспешников? Кто бы мог подумать, что такое возможно? И все же… Подосланный спрятался и ждал, когда Моттон уснет, и тогда он его прикончит. А потом проникнет в спальню Джейн и убьет и ее.

В жилах у Моттона заледенела кровь, все греховные мысли вылетели из головы, растаяли, словно изморозь под лучами солнца. А тот, кто прячется под его кроватью, проклянет день, в который появился на свет.

Моттон провел ладонью по крышке письменного стола. От песка, который он оставил на ней, чтобы проверить, не побывал ли у него в комнате незваный гость, не осталось ни следа. Уж не посетил ли его чистоплотный разбойник? Странно, однако Моттону довелось повидать и более странные вещи. Впрочем, его меченосная трость находилась там, где он ее оставил. Он высвободил шпагу и нацелил ее на кровать.

– Я знаю, где ты прячешься. Вылезай, но только медленно, имей в виду.

Джейн прикусила губу. Какая досада, что она не удержалась и чихнула… Как ей быть теперь? Судя по всему, Эдмунд донельзя разозлен… и он к тому же совсем голый.

То, что она видела, как он купается, само по себе скандально. И тем не менее Джейн придвинулась поближе к краю кровати, чтобы посмотреть на Эдмунда во всей его красе. Он был худощавым, но широкоплечим и обладал великолепными бицепсами, грудь мускулистая, заросшая курчавыми каштановыми волосами, волосы покрывали и плоский живот до самого…

Джейн видела своих братьев обнаженными, но лишь тогда, когда они были еще детьми, когда они вовсе не были мускулистыми, волосатыми и не обладали столь впечатляющим… м-м-м.

Эдмунд своими мужскими достоинствами совершенно посрамил Пана.

Ей хотелось его потрогать. И когда Моттон обхватил ладонью свой член, ей захотелось, чтобы то была ее ладонь.

Местечко между ног напряглось и сделалось влажным. Оно чего-то до боли желало, и Джейн хорошо понимала, чего именно.

– Вылезай немедленно! – гневно потребовал Эдмунд.

Она должна подчиниться. У него в руке шпага. Если Джейн как можно скорее не выберется из своего убежища под кроватью, Моттон может совершить нечто ужасное, непоправимое. Но ее ночная рубашка задралась чуть ли не на голову.

– Одну минутку.

Джейн попыталась одернуть рубашку.

– Боже милостивый!

Джейн резко повернула голову. Голос Эдмунда прозвучал совсем рядом…

Так оно и было. Эдмунд присел на корточки и воззрился на Джейн.

– Что вы там делаете, Джейн?

Его шпага лежала на полу, острым концом направленная на Джейн. Как она заметила, прямо на нее было направлено и кое-что еще.

Окажется ли его пенис таким же твердым, как у гипсового Пана, если она его потрогает?

Предположим, она так и сделает. Эдмунд может подумать, что она бесстыжая – настоящая шлюха, но ведь Лили права, она не молодеет. А Джейн вовсе не хотела умереть девственницей.

– Я прячусь.

Джейн пришло в голову, что ее шансы утратить девственность в объятиях именно этого мужчины возрастут, если она тоже будет совершенно обнаженной, как и он. Но как ей ухитриться стянуть с себя ночную рубашку?

– От кого же вы прячетесь?

Голос его прозвучал угрожающе, словно Моттон готов был проткнуть своей шпагой любого, от кого она была вынуждена прятаться. Джейн улыбнулась и ответила: