Наследники предтеч. Поиск пристанища - Софья Непейвода

— Конечно, не против, — я постаралась, чтобы голос не выдал истинные чувства. — Поздравляю!

— Ну да, — с сомнением покосившись на меня, потянула она. — Если что, учти: я, конечно, не сильно обрадуюсь второй жене, но и возражать особо не стану.

— Нет! — я невольно повысила голос. С собой бороться всегда сложнее всего и вдвойне сложнее, когда кто-то, пусть даже невольно, принимает не ту сторону.

— Ты уверена?

— Да! И давай больше не будем об этом, — я отвернулась, сделав вид, что не хочу продолжать разговор, а на самом деле не желая демонстрировать навернувшиеся на глаза слезы.

Прошло немало времени, прежде чем удалось взять под контроль разбушевавшиеся чувства. Я несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь отбросить лишние мысли и встала, но замерла, только теперь заметив, что Надя не ушла, а грустно сидит на краю плота.

— Я не хочу провоцировать ссоры, — негромко сказала она.

— Ты тут не при чём, — так же тихо возразила я.

Молчаливое сочувствие разбило плотину, и мало-помалу я рассказала Наде многое. И про свои настоящие чувства к Игорю, и про Дмитрия, и про своих монстроподобных детей-полукровок и про то, как сама лишила их жизни. Умолчала только о том, из-за чего ушла от той, самой первой группы: про сексуальный инстинкт и жор. Пусть лучше думает, что тогда всё произошло по любви. Заодно объяснила, почему, даже если захочу построить отношения с кем-то из других видов, этого не стоит делать. Выплакавшись и излив душу, я почувствовала себя гораздо лучше и даже смогла улыбнуться.

— Да, ты права, не стоит так рисковать, — согласилась Надя. — А я не буду мешать вам дружить.

— Договорились, — кивнула я.

К моему удивлению, новая пара не стала устраивать свадьбу, удовлетворившись тем, что вечером за ужином объявила о своём решении отныне жить вместе. Их поведение показало, что несмотря на то, что все свободные сплавляются одним караваном, у каждой группы сложились свои порядки. В первые дни их совместной жизни Игорь пытался корректно уделять мне больше внимания, видимо, не желая обидеть, я же, наоборот, стремилась общаться поменьше. Прошло немало времени, прежде чем получилось окончательно смириться с тем, что Игорь больше не свободен, но всё равно считаю, что это пошло мне на пользу: наконец-то глупые фантазии о невозможной связи покинули мои мысли, и в душе воцарился мир. Постепенно отношения почти вернулись в прежнее русло и даже стали свободнее и легче, за счёт того, что я, наконец, смогла прекратить рассматривать друга как возможного супруга.

Вера при очередной уборке откопала в своих вещах старый свёрток с почерневшими от влажности, а потом ссохшимися в монолит давным-давно собранными спорами красного мха. Погоревав о напрасно проделанной когда-то работе, она решила, прежде чем выбрасывать, на всякий случай попытаться растворить небольшой кусочек и посмотреть, что получится. К нашему удивлению, за несколько часов в воде отколупнутый ножом осколок монолита расплылся в однородную черно-фиолетовую массу, которая вполне годилась для использования в предназначавшейся ей когда-то роли чернил. Обрадованная Вера опробовала их на разных поверхностях: от бамбуковой стены до собственной кожи. Вскоре выяснилось, что краска получилась стойкая: после однократного высушивания и последующих попыток смыть удалялся только верхний избыточный слой, а сам рисунок по-прежнему оставался чётко виден. Мы порадовались пусть небольшому, но очень полезному достижению, а Сева заботливо вырезал из коры коробочку с плотно прилегающей крышкой, чтобы защитить краску от влажности.

Юля активно экспериментировала с продуктами, мечтая получить что-нибудь хлебоподобное. Несколько раз ей удалось испечь очень приятные на вкус лепёшки, она с радостью делилась с нами новыми рецептами, но через некоторое время потеряла к кулинарии интерес. Главной причиной послужил тот факт, что на получение муки шло слишком много времени и сил, чтобы использовать приготовленные из неё лепёшки в роли чего-то, отличного от редкого лакомства.

Через несколько недель я заметила, что Росс стал ещё более хмурым, язвительным и задумчивым, чем обычно. И даже ел без особого аппетита — а это для зеленокожего вообще странно.

— Что-то случилось?

— Нет, — рассеяно отмахнулся зеленокожий. — Хотя да. Я кое-что нашёл.

Хирург позвал нас с Надей к микроскопу и продемонстрировал несколько тонких срезов желудка, позволяющего рыбе усваивать растительную пищу. Образцы явно взяты примерно из одной и той же части органа: чётко видны клетки соединительной ткани, эпителий и какие-то выделительные железы. Присмотревшись к последним, я с интересом констатировала, что, судя по всему, продуктом их секреции является не жидкость, а некие образования в виде миниатюрных шариков: крупная клетка в центре, покрытая тонкой эпителиальной оболочкой и слизистой плёнкой сверху. Хм… а ведь это совсем не похоже на приспособление для пищеварения — скорее на половой орган, причём вероятнее — женский. Задумавшись, отодвинулась от микроскопа и, на всякий случай, осмотрела внутренности рыбы. Молоки присутствуют, а у ещё одной вскрытой особи видна мелкая, ещё не дозревшая икра.

— Вот и как это понимать? — спросил Росс. — Не может же быть так, что некоторые органы размножаются независимо от тела, которому принадлежат?

Я подняла голову и посмотрела на плывущие в небе облака. Что-то в словах врача было. Но вот что?

В этот день мы так и не пришли ни к какому выводу. Да и на следующий — тоже. Только через несколько суток меня осенило. Есть аналогия! У земных организмов не вся генетическая информация хранится в ядре клетки. У животных присутствует как минимум митохондриальное ДНК, а у растений — ещё и ДНК хлоропластов. Части клеток, разумеется, всё равно не могут размножаться независимо, но сам факт… Что, если здесь эволюция пошла другим путём? Почему бы не предположить, что некоторые органы у местных животных могут размножаться независимо от остального организма? Тогда получается, что желудок откладывает яйца и, судя по тому, куда выходят протоки, выбрасывает их в кишечник. Оттуда вместе с каловыми массами зародыши желудка попадают в воду. Потом им каким-то образом надо проникнуть в другую особь…

После того, как я поделилась мыслью с зеленокожим, он неодобрительно нахмурился:

— Я тоже рассматривал эту идею. Но отбросил. Во-первых, зачем организму в процессе эволюции придумывать себе лишнюю мороку? А во-вторых, подумай, как описанный тобой цикл развития выглядит со стороны.

Я недоуменно пожала плечами, а потом хмыкнула. Росс прав. Цикл развития действительно получается не как у нормального органа, а словно у некоего паразита. Очень странно, если не сказать больше.