Адамово Яблоко - Ольга Погодина-Кузмина

С ним снова было очень хорошо, как вернуться домой после утомительной поездки. Георгий Максимович всем своим существом ощущал горячую, плотскую радость его близости. Но позже, раскинув руки и ноги на кровати, сквозь медлительную дрему слушая ропот телевизора, он отчего-то вспомнил увязших в сладком клее мушек, агонию которых как-то наблюдал в спальне Рослика.

Он сел на постели и стряхнул с себя дремоту.

– У тебя тут какой-то остров Цирцеи… дай мне полотенце, пойду в душ.

– Подожди, полежим еще, – пробормотал Игорь, обследуя пальцами его спину – копчик, позвонки, лопатки. – Хочешь, выпить принесу? Утопим проблемы в алкоголе.

– Нет, малыш, мне надо ехать. Меня уже ждут.

Игорь удержал его за руку.

– А ты позвони и скажи, что не приедешь. Скажи, что заболел.

Георгий на секунду поддался этому русалочьему шепоту и тут же оказался лежащим на спине. Быстрым движением Игорь оседлал его, прижал к подушкам.

– Можешь же ты заболеть? А я за тобой буду ухаживать… Там же никто так хорошо не будет за тобой ухаживать? Там же, куда ты поедешь, нет таких роскошных парней с обложки, готовых для тебя на все?

Это была новая тактика, куда более успешная, чем обиженный вид. Георгию пришлось сделать усилие, чтобы отстранить его и подняться.

В ванной не было туалетной бумаги, мыло кисло на бортике раковины, полотенце, брошенное на пол, сочилось водой. Здесь Георгий как-то особенно ясно ощутил нежелание Игоря обживать пространство съемной квартиры. Возможно, причиной этого была не только безалаберность, но и неприятие предлагаемых правил игры.

Возвратившись в спальню, Георгий сказал:

– Кстати, здесь в доме наверняка есть приходящая уборщица. Спроси завтра у консьержа. Договорись, чтобы раз или два в неделю наводила у тебя порядок. Раз уж ты сам не в состоянии. Слышишь меня?

Игорь курил, лежа в кровати. Он посмотрел на Георгия чужим тяжелым взглядом.

– Ты тоже будешь приходить раз или два в неделю? Вот так, на полчаса? Потрахаться?

– Проводи меня, – велел Георгий, решив не отвечать на эту реплику.

Игорь нехотя встал, натянул на голое тело джинсы, пошел за ним к двери.

– Да, и сходи в торговый центр, купи нормальные полотенца, туалетную бумагу и все прочее, – Георгий достал деньги. – Вот, возьми.

Тот взял купюру двумя пальцами, изобразил идиотское оживление на лице.

– О, супер! Я тогда тоже сегодня поеду туда, где меня ждут! Тут советовали пару ночных заведений. Говорят, я буду просто нарасхват.

– Игорь, мне это не нравится, – нахмурился Георгий, надевая пальто. – Ты отлично знаешь, я не выношу подобных сцен и разного рода выяснений. Каникулы закончились, нужно это понимать. Ты здоровый парень призывного возраста, а ведешь себя как избалованный младенец. Всё, я завтра позвоню…

– Лучше бы совсем не приезжал, чем так! – заявил вдруг Игорь.

– В самом деле? Что ж, есть о чем задуматься.

Игорь молчал, упрямо сжав губы, и Георгий вышел на лестницу, начал спускаться вниз с чувством досады на него и на себя.

Мальчик догнал его через два пролета.

– Прости меня… Я как дурак довожу тебя, а ты злишься. Просто не хочу, чтобы ты уходил. У меня сразу настроение портится, и жизнь теряет смысл, и всякое такое. Когда приедешь?

Он ловил взгляд Георгия с виноватым и жалобным видом, но тот все еще был раздражен и не хотел принимать раскаяния.

– Я позвоню, – ответил сдержанно и вдруг заметил, что мальчик стоит перед ним босиком.

На секунду Георгий ощутил, будто сам ступил озябшими ступнями на холодный бетон лестницы.

– Заболеть хочешь? Ну-ка, марш в квартиру! – прикрикнул он почти грубо, внезапно осознав, насколько глубоко застряла в его сердце заноза нежности. – Заеду завтра, – пообещал он, тут же понимая, как нелепо выглядит со стороны окна хорошо одетый состоятельный мужчина в расцвете лет, целующий на лестнице полуголого парня.

В Озерном жизнь шла прежним, заведенным при Павле порядком. Нелюбезный охранник сражался с автоматикой ворот, дворник-таджик чистил дорожки в заснеженном парке. Входные двери перед Георгием открыла горничная, но Марьяна сразу же появилась в холле.

На ней было маленькое черное платье с неглубоким декольте, жакет в стиле Одри Хепберн. Пару дней назад она сделала совсем короткую стрижку, освежила цвет волос, и заостренные черты лица обрели вдруг милую женственность. Сейчас Георгий готов был уверенно ответить на вопрос, над которым все чаще задумывался в последнее время, – что бы произошло, если бы он оказался с Марьяной в спальне наедине.

– Чудесно выглядишь, – сказал он и вместо привычного рукопожатия привлек ее к себе, поцеловал в щеку. – Приятные духи.

– Это мой личный аромат. Составлен по индивидуальному заказу, – ответила она, тоже осматривая его с ног до головы беспокойным взглядом темных глаз. – Город совершенно не чистят от снега, нужно выезжать прямо сейчас.

Горничная подала ей сумку, и они вышли из дома, сели в машину.

– Тебе передали, я назначила совещание на вторник? Хотела обсудить перспективные планы по подразделениям, в первую очередь коммерческий отдел…

– Хватит о работе, – перебил ее Георгий. – Смотри, какой славный ясный вечер. И молодой месяц справа – это к деньгам. Я люблю такую зиму – со снегом, с морозом, все как положено.

– После Рождества всегда хорошая погода, – заметила она. – Я не знала, что подарить твоей маме, и вот мне предложили набор для чайной церемонии… Ручная роспись, костяной фарфор…

Она хотела достать сверток из сумки, но Георгий остановил ее жестом.

– Пусть будет сюрприз.

– Да, мне нужно посоветоваться с тобой насчет одной вещи, – проговорила она озабоченно. – Мне понравился сервиз у антиквара, белый с золотом, датская фабрика, середина XIX века. Но очень дорого – по-моему, цена завышена. Правда, там говорят, что редкость – полный комплект на двенадцать персон.

– Я не большой специалист в фарфоре, но давай съездим посмотрим, – предложил он. – Ты, кстати, так и не рассказала про Бали. Как вы отдохнули? Не пришлось скучать?

Она изобразила лицом недостоверное воодушевление.

– Что ты, ни одной минуты! Мы сказочно провели время! Ездили на экскурсии, купались, танцевали до упаду. Там великолепная природа – вулканы, горные озера, как на заре возникновения жизни на Земле. Я отключилась от всех проблем как абсолютно счастливый человек.

– Звучит романтично, – Георгий улыбнулся, пытаясь представить ее танцующей «до упаду» с задыхающимся Сирожем.

– Не вижу ничего смешного, – она сжала свою сумку так, что побелели костяшки пальцев. – А ты, мне сказали, отдыхал на Канарах?

– На Тенерифе, – подтвердил Георгий, читая по ее лицу, что ей известно и где он отдыхал, и с кем.

Она напряглась, выпрямила спину.

– Значит, мы оба прекрасно провели время?

– Вероятно, так, – ответил он и добавил: – Но лучшее, конечно, впереди.

Мать встретила их в дверях.

– Проходите, ждем только вас. Спасибо, мой дорогой, – она приняла цветы, подарки, тут же передала Ксюше. – Почему от тебя яблоками пахнет? Только не надо поздравлений – ты знаешь, как я этого не люблю!

После секундного колебания мать поцеловала и Марьяну.

– Здравствуй, Марьяна. Прими соболезнования – сочувствую твоей утрате. Но ты стала очень эффектная. Говорят, если женщина меняет цвет волос, значит, собирается изменить свою жизнь. Слышала, ты выходишь замуж? Пойдемте, уже давно пора за стол.

Когда они вошли, Максим встал из кресла и отложил книгу.

– Привет, папа. Привет, тетя.

Мать кивнула на него Георгию.

– Посмотри на своего сына: молодой парень, деньги есть, а ходит в каких-то серых кофтах, как студент со стипендией в сорок рублей. Я помню, какой ты был щеголь в его возрасте.

Георгий подмигнул Максиму.

– Как говорил Оскар Уайльд, ничто не производит столь благоприятного впечатления, как бесцветность. Она сближает.

– Это свитер из последней коллекции Пола Натана, – заметила Марьяна, подняв бровь. – Я сама обожаю этого дизайнера.

– Хорошо. Это, видимо, я отстала от жизни, – вздохнула мать. – Кстати, почему ты, Марьяна, не пригласила своего жениха? Напрасно постеснялась, я была бы рада познакомиться.

– Я пока не собираюсь вступать в брак, – ответила Марьяна твердо. – Это просто слухи.

– Вот как? – не слишком старательно удивилась мать и тут же отвернулась от нее. – Ну, Ксения Петровна, хватит уже суетиться, садись! Туда, возле Максима. Ты, Егор, со мной, а Марьяна слева. И давайте уже начинать.

Они расселись, Георгий разлил вино. Мать взяла свой бокал.

– Предлагаю первый тост. Выпьем за то, что мы наконец собрались все вместе, всей семьей. Это редко бывает, но я не жалуюсь – вы молодые, у вас свои дела. Рада видеть всех сегодня – и тебя, Марьяна, тоже. В моем возрасте уже неприлично отмечать дни рождения, поэтому давайте поднимем бокалы за Новый год, пусть он по крайней мере будет не хуже, чем предыдущий. Ну и за Рождество. Хотя среди нас, насколько я знаю, нет особо верующих. Приятного аппетита.