Эволюция военного искусства (Том 1) - Александр Свечин

Гражданская война в Англии (1642-1649) представляет, с точки зрения военного искусства, только частичный интерес. Англия, в особенности после потери своих французских провинций, проявляла мало интереса к развитию своих сухопутных сил; в 1627 г. английский десант у Ла-Рошели оказался вооруженным еще луками и стрелами; английские войска в начале гражданской войны находились далеко ниже уровня военного искусства, достигнутого на континенте в период тридцатилетней войны. Огромная эволюция английской армии за время гражданской войны осталась явлением чисто местным и не дала ростков на континенте. Однако, английская революция выдвинула облик такого гениального милитариста, как Кромвель, создала столь оригинальный процесс милитаризации целой революционной партии, открыла нам картины таких крупных военных достижений, что историк военного искусства не может обойти ее молчанием.

Первые 3 года войны с обеих сторон боролись армии, в которых было очень мало демократических тенденций и много пережитков средневековья. Клички "кавалеры" и "круглоголовые" не должны вызывать у нас ошибочных представлений о классовом составе первых армий гражданской войны. Сторонники парламента и сам Кромвель носили такие же букли на голове, как и сторонники короля{137}. За парламент стояли преимущественно промышленные и торговые графства Англии, за короля - земледельческие; поэтому, в составе парламентской армии было много горожан, у короля были шире представлены помещики, но командные должности в обеих враждующих армиях были заняты представителями тех же английских аристократических фамилий.

Пехота в обеих армиях была весьма посредственна. Обе стороны старались вербовать кадры младших начальников из лиц, получивших опыт в 30-тилетней войне. Парламентская пехота в Лондоне обучалась немецкими унтер-офицерами Но традиции ландскнехтов не импровизируются. Пехота играла жалкую роль в сражениях гражданской войны Она была бессильной развить какой-либо удар. Пехотные массы обеих сторон, образовавшие центр армий, останавливались в нескольких шагах друг от друга и вели нервный и не слишком убийственный огонь из мушкетов. Пика совершенно не применялась в бою и к концу войны была выброшена из вооружения пехоты.

При таких жалких тактических достижениях пехоты, центр тяжести армий, как это является нормальным в гражданских войнах, был перенесен на конницу, достигавшую часто половины состава всей армии. Пехота на полях сражений выжидала исхода боя конных крыльев. Все политически активные и более надежные боевые элементы устремились в конницу.

Презрительное отношение к пехоте отразилось на кампании графа Эссекса в Корнвалиссе в 1644 году: когда граф Эссекс почувствовал себя стесненным в этом роялистском гнезде, он поручил своей коннице прорваться из Корнвалисса, оставил парламентскую пехоту на произвол судьбы и сам с двумя офицерами уехал на судне из Плимута. Пехота погибла или рассеялась, но о ней никто особенно не сожалел, и парламент не выразил графу Эссексу осуждения: самое ценное в армии - конница - было спасено.

Конница обеих сторон в первые годы войны не имела вполне регулярного характера. Перевес имела королевская конница, руководимая "диким" принцем Рупертом Пфальцским, племянником короля, с 14 лет беспрерывно участвовавшим в 30-тилетней войне. Руперту не удалось достаточно дисциплинировать свою конницу. Во всех сражениях повторялась та же картина: опрокинув парламентскую конницу, кавалерия увлекалась преследованием, захватом пленных, а, главным образом, добычей, грабежом обозов, и забывала о поле сражения. Ни Руперту, ни его помощнику генералу Горрингу не удалось ни под Эджхедом, ни под. Марстон-Муром, ни в сражении при Ньюбери собрать конницу после первой победоносной атаки и бросить ее на другие, сохранившие порядок, части неприятельской армии.

Общий характер армий носил средневековый отпечаток. Парламентские войска не представляли единой армии, содержимой на счет государства. Отдельные графства, или федерации нескольких графств, или могущественные корпорации Сити, - выставляли и содержали на свой счет свои войска. Общая численность вооруженных сил каждой стороны достигала 50-60 тысяч, но полевые армии колебались около 10-20 тыс. бойцов. Парламент, заключив договор с Шотландией, вызвал интервенцию в свою пользу шотландской армии в 15 тыс. человек, но и эта помощь не дала решительного перевеса в колеблющихся условиях гражданской войны. Решение было обусловлено новыми силами, выступившими вместе с Кромвелем.

Оливер Кромвель (1599-1658), сын состоятельного пивовара, убежденный пуританин крайнего толка, 29-ти лет был уже членом палаты общин. Последний повод к гражданской войне дало предложение Кромвеля лишить короля его доенных прерогатив и присвоить парламенту право назначения командного состава и распоряжения милициями графств. Во вспыхнувшей гражданской войне достигший 40 лет Кромвель сформировал эскадрон под своей командой. Недостатки парламентской армии бросались в глаза Кромвелю{138}. Во главе стоял аристократический командный состав, стремившийся к ограничению королевской власти, но которого пугали какие-либо демократические изменения в строе государства; по мере углубления революции, он отпадал от нее и переходил в стан врагов. Мысль о низложении короля, против которого было поднято оружие, являлась далекой от начальства парламентской армии. Граф Эссекс, первый главнокомандующий, потребовал от парламента, чтобы целью формируемой армии прежде всего была провозглашена охрана особы короли, защита обеих палат и всего, что принадлежит их ведению; граф Манчестер, командовавший северной армией, помощником которого в 1644 году был Кромвель, утверждал: "если мы хотя бы 99 раз победим короля, то он все же останется королем, и его потомки будут также королями; но если король нас хотя бы раз разобьет, то мы все отправимся на виселицу, а наше потомство будет рабами". При таком командном составе и общем направлении политики, искавшем соглашения с королем, трудно было ожидать энергии в развитии военных действий. Комплектование солдатского состава парламентской армии отбросами городского населения встречало со стороны Кромвеля суровое осуждение: "ваши войска - большей частью прислуга из кабаков, бездельники, пьяницы и тому подобный сброд; а у неприятеля - младшие сыновья джентльменов, лица с хорошим положением. Верите ли вы, что дух таких бедных людей может сравниться с духом дворянства, крепкого в вопросах мужества и чести? Вы должны вербовать людей с высоким духом, способных на такие же подвиги, иначе вы всегда будете биты".

Исходя из положения, что "люди чести должны быть побеждены людьми религии", а в эпоху религиозных войн человек религии был равнозначен члену политической партии, Кромвель с самого начала войны начал вербовать в свой эскадрон, а затем и в свой полк своих религиозных и политических единомышленников, преимущественно из класса мелких крестьянских собственников. Солдат шел в "железнобокие" Кромвеля для того, чтобы служить идее, идеальные побуждения и партийный состав резко отличал "железнобоких" от других наемников XVI и XVII веков. В части, составленной из пуритан, которые видели в жизни одно неумолимое выполнение долга, естественно, сложилась суровая дисциплина, которая еще увеличивала сплоченность партийных единомышленников. Политические, экономические и религиозные идеалы, являвшиеся догматами пуритан, оказались в силах создать нового человека, нового сознательного бойца. По обычаям той эпохи, каждый "железнобокий" имел свою лошадь и свое оружие; партийный полк из достаточных людей, разумеется, имел их в гораздо лучшем виде, чем другие наемные части. "Железнобокие" получали хорошее жалованье, в их числе было много образованных людей; они жили "как джентльмены". Естественно, выступление на полях сражений столь одушевленного и сплоченного коллектива отмечалось каждый раз крупным успехом. "Железнобокие" Кромвеля отличались тем достоинством, которого не было у конницы принца Руперта: после первых успехов они не расстраивались и, покончив с противостоявшим им противником, могли быть повернуты, в зависимости от хода боя, для удара в больное, место неприятельского расположения. Это была вполне регулярная, дисциплинированная кавалерия. Кромвель с гордостью говорил о своих "железнобоких": "никогда мы не были биты, а шли на неприятеля всегда".

Новая армия. Успехи Кромвеля, как военного организатора, побудили сильнейшую ассоциацию графств в 1645 г.. после потери графом Эссексом парламентской пехоты в Корнвалиссе, поручить Кромвелю организацию "новой армии". Парламент принял расходы по содержанию этой "новой" армии на счет государства. "Новая" армия должна была достичь численности в 20 тыс. Эта ничтожная численность армий, которые формировались английской революцией, накладывала на них совершенно иной отпечаток по сравнению с массовыми армиями великой французской революции. В Англии бралась за оружие дробная часть процента населения, а французская революция декларировала поголовное ополчение и в действительности развернула армию силой до 4-5% населения. Кромвель стремился всю "новую" армию создать по образцу своих "железнобоких". Армия Кромвеля должна была получить отпечаток рыцарского ордена, партии, секты. Несмотря на энергичную агитацию единомышленников Кромвеля, набор всех 20 тысяч из крайних пуритан встретил значительные затруднения; пришлось быть менее разборчивым при укомплектовании армии. Но партийный дух индепендентов господствовал в ней, особенно в солдатских рядах. "У нас человеческие грехи пьянство, распутство, а у вас - сатанинские - высокомерие и бунтарство", говорил сторонник короля о солдатах Кромвеля.