Эволюция военного искусства (Том 1) - Александр Свечин

Относя к настоящему месту описание реформы снабжения, мы должны отметить медленность и постепенность эволюции снабжения войск; реформы Лувуа хотя и занимают в ней крупное место, но она растянулась на значительно больший период времени, чем его деятельность; поэтому очерк снабжения, игравшего существенную роль в развитии постоянных армий, хронологически значительно выйдет за пределы настоящей главы.

Магазинная пятипереходная система. Средние века не знали крупных закупок государством продовольственных припасов. Солдат получал жалованье и приобретал себе все необходимое. Однако, при длительных морских перевозках в какой-либо мере рассчитывать на местные средства не было возможности. Продовольственная часть начала централизоваться впервые у народов, часто ведших десантные экспедиции - у англичан и испанцев, и особенно для "Непобедимой Армады" последних.

Уже в XIV веке во Франции имелось учреждение с неясными продовольственными функциями, под названием военного комиссариата{141}.

В XVI веке армии, достигавшие численности десятков тысяч человек, встречали уже частые затруднения в нахождении на месте выпеченного хлеба. Появляется новое слово "гарнизон"; гарнизоном во Франции XVI века назывался продовольственный склад, предназначенный для войск. Впоследствии такие склады появились во всех пунктах, где постоянно квартировало достаточное число войск, и слово "гарнизон" получило современное значение. Из этих складов правительство уступало капитанам, встречавшим затруднения на рынке, продовольственные припасы для их солдат по заготовительной цене, с соответственным вычетом из жалованья солдат.

В период гугенотских войн вождь гугенотов, Колиньи, придавал большое значение организации продовольствия и, приступая к формированию армии, заявил: "начнем компоновать это чудовище с желудка". Стремления гугенотов удержать дисциплину в войсках, не ставить солдата в условия, вынуждающие к грабежу и реквизиции, вызвали назначение особых продовольственных комиссаров, формирование обоза, введение в штат каждого эскадрона 1 хлебопека; была изобретена полевая хлебопекарная печь. В этой печке или в обывательской эскадронный хлебопек должен был перепекать в хлеб муку, которую добудет комиссар. Однако, затея эта была преждевременной, сам Колиньи, глядя на налаживавшийся в начале войны порядок в войсках, сказал; "это не продержится и двух месяцев", и, действительно, очень скоро гугенотские войска, как и их противники, перешли на грабеж и реквизицию.

Переход к постоянным армиям создал нового крупного потребителя хлеба и совпал с огромным развитием хлебной торговли{142}. Экспорт важнейших портов в период XVI-XVII веков вырос с 5 до 50 тыс., тонн, высокие хлебные цены толкнули дворян на увеличение запашки их поместий и на увеличение барщинного труда крестьян. Густав-Адольф закупал в 30-тилетнюю войну хлеб в России{143}, но главнейшим портом, отпускавшим хлеб (польский), являлся Данциг, а мировой хлебной биржей был Антверпен, а после его разгрома - Амстердам. В 1672 г. голландские купцы поставляли зерно в магазин Лувуа, предназначенное для питания армии, вторгавшейся в Голландию; такова интернациональная природа капитала.

Особенное внимание правильному довольствию войск уделял Тюренн, выдающийся французский полководец, сын Оранской принцессы, протестант{144}, воспитанный в школе нидерландского военного искусства, участник тридцатилетней войны, фронды и первых войн Людовика XIV. Ветераны походов тридцатилетней войны жаловались, что во время операций войска иногда по три недели не видели крупинки хлеба.

В своих мемуарах{145} Тюренн объяснял, почему в 1644 году, вынудив неприятеля отступить от Фрейбурга, он не мог оторваться от Рейна и последовать за отступающим неприятелем в Вюртемберг: тогда как старые солдаты пекли себе хлеб сами, новые солдаты привыкли жить на готовом хлебе, а так как магазинов, из которых можно было бы подвозить муку при наступлении, не было, то и пришлось остаться на Рейне. По-видимому, к этому моменту операций конца тридцатилетней войны, когда приходилось действовать в совершенно опустошенной Германии, и начала окончательно складываться во французской армии магазинная система довольствия. В первый период 30-тилетней войны магазинами пользовались, но еще эпизодически, например, баварская армия в 1620 году, во время Белогорской операции.

Лувуа расположил продовольственные магазины в крепостях: эти магазины были особенно значительны в тех. районах, которые должны были являться базой намечаемого похода. Войска получали хлеб вполне регулярно из магазинов. Последнее становилось тем более необходимым, что, по мере того, как военная служба получала принудительный характер, являлась возможность формировать более многочисленные{146} армии, довольствие которых местными средствами становилось затруднительным. Войны эпохи Людовика XIV велись армиями в 3-4 раза большими, чем 30-тилетняя война; эти армии двигались в одной колонне, а в народном хозяйстве еще не получили распространения посевы картофеля, которые играли такую видную роль при довольствии войск местными средствами, начиная с французской революции{147}.

Благодаря магазинам, французская армия получила значительные выгоды. Коалиционные армии, действовавшие против Франции Людовика XIV, только в течение последней войны (за испанское наследство) перешли полностью на довольствие из магазинов; в первых же войнах, рассчитывая преимущественно на местные средства, противники Франции могли начинать кампанию очень поздно лишь в конце мая или в начале июня, когда подрастали подножный корм и посевы и можно было довольствовать многочисленную конницу зеленым кормом. Французская же армия, получавшая сухой фураж из магазинов, не был связана отсутствием на местах весной фуража и могла сосредоточиваться с зимних квартир и приступать к операциям на месяц раньше противника, что давало неисчислимые выгоды.

Постепенно выработалась так называемая пятипереходная система; при которой армия получала регулярное довольствие при удалении не свыше, чем на 5 переходов от магазина. Не далее, чем в трех переходах от магазина закладывались полевые хлебопекарни и организовывался мучной транспорт для подвоза муки из магазина в хлебопекарни. Армия удалялась не свыше 2 переходов от хлебопекарен: между армией и хлебопекарней работал хлебный транспорт, с подъемной силой на 6 дневных дач хлеба, по расчету двух суток пути в один конец, двух - на возвращение и двух суток на нагрузку, разгрузку, задержки и отдых. В общем, мучной и хлебный транспорты рассчитывались каждый по 1 парной повозке на 100 человек, что при двухфунтовой даче хлеба позволяло поднимать на 9 дней муки и на 6 дней хлеба. Так как солдат нес на себе на 3 дня хлеба, и хлеб съедобен летом только в течение 9 дней, то увеличение хлебного транспорта сверх 6-тидневной подъемной силы не имело бы смысла. Армия в 60.000 человек, располагая 600 повозками для муки, 600 повозками для хлеба, вместе с 3-х дневным носимым запасом, поднимала всего 18-дневный запас, что позволяло устанавливать правильный кругооборот на 5 переходах удаления от базисного магазина и, в крайнем случае, с перебоями, растянуть на короткое время операцию до 7-ми переходов.

Гораздо труднее было организовать подвоз овса. Армия в 60 тыс. имела почти 30.000 лошадей. Если исключить 10.000 обозных лошадей, которые в тылу могли найти себе корм, то оставалось все же около 20 тыс. строевых, с суточной потребностью в 7 тыс. пуд. овса. Правильный кругооборот при 5-переходной системе потребовал бы обоза с 15-дневной подъемной силой, - около 3500 парных повозок, т. е. увеличения продовольственного обоза в 4 раза. Это являлось недостижимым, и сухой фураж получался в армии лишь при действиях вблизи от магазина или при наличии транспорта по водной артерии. В других случаях приходилось прибегать к фуражному довольствию местными средствами{148}.

Очень скоро другие европейские государства переняли у французов магазинную систему снабжения. В 1721 году в Пруссии имелось всего 21 магазин военного ведомства, в которых хранились хлебные запасы, достаточные для довольствия в течение одного года 200 тысяч человек (т. е. в пять раз большего числа, чем в тогдашней прусской армии). Постепенно вопросы довольствия получили решающее значение в стратегии. Магазинная система, дававшая вначале полководцу большую свободу, совершенно связала его в направлении и размахе операций.

Фридрих Великий твердо держался магазинной системы, искусно пользуясь для закладки новых магазинов и транспортирования запасов речными путями; ему принадлежат характерные изречения: "я держусь мнения Гомера - хлеб делает солдата" и "не я здесь командую, а хлеб и фураж"{149}.

Жизнь армии исключительно за счет подвоза с тыла, вызванная необходимостью поддерживать строгую дисциплину и бороться с дезертирством, вызвала острую чувствительность армий старого режима к сообщениям. 11-го августа 1757 года Фридрих Великий писал фельдмаршалу Кейту, что он возлагает на ожидаемый продовольственный транспорт последнюю надежду государства. Такая фраза не вылилась бы из-под пера полководца, армия которого, в крайнем случае, могла использовать местные средства.