Убежище (ЛП) - Хупер Кей

— Я убежден, что Джесси Рейберн безопасно покинула город, мисс Темплтон, поэтому…

Ее губы сжались, а в глазах появился неожиданный стальной блеск.

— Шеф Мэйтленд, я не выдумываю. И я настоящий, сертифицированный медиум.

Он бегло подумал, как вообще можно получить сертификат медиума. Есть какой-то особый тест? Может, есть какая-то печать, как в паспорте или как в Управлении санитарного надзора? Одобрено правительством. Не является подделкой.

— Я знаю, что видела. И это — реально. Что бы ни говорил ваш отчет, что бы ни обнаружило ваше расследование, как бы много свидетелей того, что Джесси уехала из города, вы не нашли, я говорю, что она мертва.

Мэйтленд отвлекся от своих несерьезных мыслей и сосредоточился на серьезном лице женщины.

— Может, она попала в аварию на пути в Нью-Мексико или…

— Ее убили.

— В теле призрака торчал нож? — Интересно, неужели призраки обречены бродить среди живых в таком же виде, как и прибывали в момент смерти, задумался он.

В таком случае, к числу многочисленных монстров под детской кроватью можно добавить жертв аварий и пожаров.

— Я серьезно, шеф. Нет, в теле Джесси Рейберн не торчал нож, но она была убита.

— Она вам сказала?

— Я это почувствовала.

— Простите мисс Темплтон, но мне нужны доказательства, прежде чем объявить о преступлении. — В этот раз он постарался, чтобы его голос звучал снисходительно.

Она немного приподняла подбородок.

— Как я поняла со слов Пенни, заявление о пропаже было подано работодателями мисс Рейберн этим утром, когда она не вернулась в Нью-Мексико. Кроме того, заявление подала и ее сестра. Никто не видел и не слышал Джесси с середины фестиваля. Полагаю, все вместе складывается в картину, достаточную для проведения расследования.

— Мисс Темплтон…

— И на прошлой неделе в горах было найдено тело.

— И какое это имеет отношение к…

— Вот именно, шеф.

Всего несколько раз в жизни ему нечего было сказать, и это был как раз такой случай. Он посмотрел на ее молчаливого партнера и увидел едва заметное сожаление на его неэмоциональном лице.

— Люди пропадают здесь все время, — сказала Холлис. — Так говорят жители. В среднем один или двое в год, и это только те, о ком известно. Дикая природа здесь просто поглощает их, как ту бедную девушку в горах. Пока кто-то не натолкнется на ее останки. Если вообще натолкнется. Но Джесси Рейберн из местной семьи, она родилась здесь. Ее сестра и кузен — уважаемые жители Бэррон-Холлоу. И я очень сильно сомневаюсь, что она отправилась в горы и заблудилась, учитывая, что свидетели видели, как ее машина выезжает из города.

— Мисс Темплтон…

— Мы не говорили с мисс Эммой Рейберн, но уверена, что ее заинтересует то, что я видела.

Мэйтленд удивился, но произнес лишь следующее:

— И что вы хотите, чтобы я сделал, мисс Темплтон? Мы провели расследование перемещений Джесси в тот день, верите вы или нет, и свидетели, которым можно верить, заявили, что видели, как она уезжает из города в сторону шоссе.

— Из центра?

— Не уверен, что понимаю, куда вы клоните.

— Кто-нибудь из ваших свидетелей видел, что она выехала на шоссе и направилась на запад? Или ваши свидетели находились в центре на фестивале и видели капот ее машины, направляющейся в том направлении? Потому что… от центра всего пять миль до шоссе?

— Около того, — медленно ответил он.

— И кто-нибудь проверил эти пять миль? Стучал в двери, проверял боковые дороги, искал признаки того, что она не доехала до шоссе?

И тут спокойно заговорил ее партнер:

— Если у вас нет ничего более срочного, шеф, разве повредит отправить нескольких человек проверить дорогу из города? Опираясь на свой опыт, могу сказать, что она не сдастся.

— Отличный способ подорвать доверие ко мне, — пожаловалась Холлис, когда они несколько минут спустя вышли из полицейского участка.

— Я не подрывал. Он ведь отправляет офицеров, так?

— Да. Они, может, даже что-то найдут.

— Что важней, — проговорил он, — мы может пустить слух, что он снова расследует исчезновение Джесси. И если я знаю маленькие городки, а я их знаю, то у него будет куда больше волонтеров, чем он может предположить. И очень быстро. И как бы ни были мотивированы офицеры, местные действительно интересуются Джесси и будут искать ее. Усердно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Думаю, да. — Она нахмурилась и задумчиво проговорила: — Знаешь, немного освежает быть гражданским и пытаться заставить полицию переступить через границы юрисдикции.

— Да, я видел, что ты забавляешься. — Он взял ее за руку, и они направились в сторону Рейберн-Хауса. — Но «настоящий, сертифицированный медиум» — это было чересчур.

— Думаешь?

— Он раздумывал над тестом. И штампом одобрения, как в паспорте, или как штамп Управления санитарного надзора.

— О, совсем не тот эффект, которого я хотела добиться, — содрогнулась она.

— Уверен, что не тот.

— Но может, и правда должно быть специальное удостоверение.

— У тебя есть одно, — напомнил он ей.

— Да, но здесь-то я не могу показать его. Пока, по крайней мере. А когда получу такое право, мы сможем…

— Шеф Мэйтленд не будет нам рад. Совсем. И да. Я это знаю.

Пытаясь вернуться к обычной жизни, Эмма отправилась утром в парк, чтобы выгулять собаку, подышать свежим воздухом и постараться не думать слишком много. И Наварро, не отходивший от нее ни на шаг с утра понедельника, не предложил сопроводить ее.

Она скучала по нему, что привело ее в замешательство. Даже Лиззи была заметно подавлена, впервые не интересуясь фрисби. Но они обошли парк, Эмма старалась не думать слишком много, задаваясь вопросом, когда начнет сходить онемение. И непонятно, что больше повлияло не это — скорбь по Джесси или то, что она потеряда там летом. Невинность. Доверие. Ощущение безопасности в убежище, которое должно было быть ее домом. Пусть она и не помнила этого, но каждое лето чувствовала необходимость убежать, стать кем-то другим.

И сейчас она размышляла, как то изнасилование повлияло на жизнь Джесси. Она взяла на себя ношу воспоминаний сестры, и все же Эмма не была удивлена. Джесси, несмотря на свои кажущиеся странными действия в период взросления, обладала глубоким чувством ответственности за младшую сестру, вероятно, потому что практически вырастила ее. Хотя Эмма и считала, что все это было неосознанно — обычный инстинкт. Джесси позаботилась, чтобы сестре оказали медицинскую помощь, и никто в Бэррон-Холлоу не узнал об этом. А затем спрятала сестру вдали от дома на период восстановления, проявляя невероятную изобретательность и находчивость, чтобы скрыть раны Эммы даже от экономки. Пока Эмма не выздоровела. Пока ее раны не стали шрамами, которые легко спрятать под макияжем, кости не срослись, а синяки не сошли. Может, тогда она начала взваливать на себя груз боли, стыда и вины? Когда Эмма поняла, что воспоминания о той ночи заменились пустотой, а Джесси — осознанно или нет — приняла тяжесть случившегося, потому что винила себя?

Поэтому она убежала? Чтобы забрать все с собой, а здесь оставить Эмму — внешне исцеленную, а внутри с эмоциональным и психологическим блоком, настолько крепким, что она даже подсознательно не помнила ту ночь или собственные раны?

Неужели Джесси «убежала», чтобы оставить Эмме ее убежище?

Может быть. Вероятней всего. Но чтобы так поступить, она должна была верить, что испытание Эммы было лишь отдельным происшествием: мальчики слишком пьяные, чтобы осознавать свои действия, и их занесло. Мальчишки не просто достаточно напуганные, чтобы хранить случившиеся в тайне, но и не повторить подобное вновь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Подростку легко поверить в это. Но когда Джесси повзрослела и начала работать с людьми, расследующими ужасные преступления, те похороненные воспоминания стали съедать ее изнутри. Вместе с подготовкой пришло и тревожное осознание, что, возможно, Эмме не так уж и безопасно в ее «убежище», как полагала Джесси. И может, те пьяные мальчишки не остановились.