Великий Эллипс - Пола Вольски

Кто построил их, когда и зачем?

Бессознательно она повернулась к Гирайзу, и он в тот же самый момент непроизвольно посмотрел на нее. Их глаза встретились в абсолютном понимании, и на какое-то время она почувствовала себя нелепо счастливой.

Гранитные Мудрецы приближались. Мир погрузился в сумерки, так как тень самого большого монолита — мир присвоил ему имя «Властелин» — поглотила экипаж. Лизелл сощурилась в неожиданном зябком полумраке. Экипаж остановился, и возница спустилась с козел.

Это послужило сигналом и для остальных. Резкий ветер рванул выбившиеся пряди волос, и Лизелл вздрогнула. Мудрецы угнетали, приняв вблизи угрожающие размеры. Их древность и колоссальные размеры безмолвно свидетельствовали о тщетности человеческих деяний и бренности человеческого бытия. «Властелин» был самым угрожающим среди своих собратьев, и по каким-то причинам возница опустилась на колени перед ним и начала шарить в сорной траве, растущей у основания исполина. Она что-то сделала — раздался сильный грохот отодвигаемого камня, и до той поры невидимая дверь в массивном основании «Властелина» открыла вход во внутреннюю комнату, маленькую, как кладовка. Последний косой луч солнца проник в крошечное помещение, разбросав красноватые блестки на полу из черного стекла.

Второй офелу, как и обещал Элло Фарни, но его появление в этом месте было столь неожиданно, что Лизелл чуть слышно вскрикнула от удивления.

— Трое входите, — впервые с начала путешествия возница подала голос.

Бав Чарный по-бычьи устремился ко входу, как будто вообразил, что ему указом свыше даровано первенство. Ну нет уж, это так ему не пройдет. Не раздумывая, Лизелл бросилась в комнату вперед него.

Чарный через секунду уже стоял рядом, настолько близко, что обдавал ее алкогольными парами, такими тяжелыми, что она с надеждой подумала, что, может быть, Гирайз будет третьим, но Меск Заван опередил его.

Помещение было крошечным, и каменные стены плотно сдавливали с трех сторон; хотя с четвертой оно оставалось открытым, ощущение зажатости в каменной глыбе сильно нервировало ее.

Не будь такой пугливой.

Возница что-то невнятно бормотала. На этот раз вокруг офелу не было никакого кристаллического порошка, никакого видимого спонтанного возгорания, никаких дымовых вихрей. Лизелл подумала: неужто лантийское Познание действительно может работать; без пиротехнических эффектов? Пока она стояла и размышляла таким образом, свирепый белый ветер подхватил ее и понес сквозь ледяное пространство, кружа и кувыркая, и через несколько мгновений она приземлилась в каком-то незнакомом месте.

Очень незнакомом месте.

Ее немного пошатывало, но она держалась на ногах и судорожно хватала ртом воздух. Рядом с ней громко сопел Бав Чарный. Она огляделась и почувствовала, как ее лицо вытягивается. Она стояла на шестиугольной плите черного стекла, одной из многочисленных идентичных шестиугольных плит, вмурованных в каменный пол маленькой неприглядной комнаты. Комната была неправильной формы, со сводчатыми каменными потолками, с которых свисали сталактиты, роняя капли на хрупкие образования причудливой формы. Пещера? Жаровни, хаотично размещенные вдоль стен, нагревали влажный воздух до почти неприятной жары. Окон не было, но света хватало: пол, потолок и каменные стены светились мягким матовым светом, очевидно, таково было свойство местных горных пород. Но Лизелл было не до геологических анализов. Комната совсем не была пустой, и ее изумленное внимание сосредоточилось на тех, кто в ней находился.

Присутствующих было, по крайней мере, около дюжины — стройные, тонкие фигуры неопределенного пола, похожие на людей, но отличающиеся от них по многим бросающимся в глаза признакам. Например, их тела были напрочь лишены волос и одежды. Их руки, как она заметила, оканчивались длинными пальцами без костей, больше похожими на щупальца. Глаза — огромные, бледно-молочного цвета и сверкающие, как бриллианты, вправленные в тройные складки мышц, — пульсировали и мигали безостановочно, в то время как лица оставались абсолютно неподвижными. Но самое невероятное впечатление производили тела странных существ — белые, гладкие, переливающиеся ярким светом.

Существа — она не могла назвать их тварями, они были так похожи на людей, и в их нечеловеческих глазах светился разум — смотрели на прибывших, как завороженные, как будто люди, стоявшие на офелу, казались им очень живописными. Одно существо заговорило, и голос его походил на звук флейты, второе ответило ему таким же голосом, и их речь была похожа на музыку, незнакомую и невыразимо прекрасную.

Лизелл била мелкая дрожь. Там будут провожатые, сказала им Просвещенная в замке Ио Уэша. Они необычны. Постарайтесь не пугать их.

Постараюсь.

Одно из переливающихся существ приблизилось, скользя легко и бесшумно, как дым. Его правая рука потянулась вперед, волнообразно двигая своими пальцами-щупальцами. Лизелл непроизвольно попятилась назад, пока мерцающая каменная стена не остановила ее отступление.

Чарный и Заван пятились подобно ей.

Через несколько секунд шторм Познания вихрем пронесся по комнате, поставив Гирайза и близнецов Фестинетти на одну из многочисленных стеклянных плит. Вновь прибывшие заморгали, оглядываясь по сторонам. В другой обстановке их выражение ошеломленного недоумения смотрелось бы комично. Первым пришел в себя Гирайз. Его карие глаза молниеносно окинули помещение, на долю секунды задержавшись на Лизелл.

Комната продолжала наполняться. Белые существа — обитатели пещеры? — вплывали молчаливыми парами и тройками. Множество бледно-молочных глаз, сверкающих как фонари, слегка затуманенные переливающейся поволокой, впилось в незваных гостей. Лизелл трясло. Давление безмолвного вопроса ощущалось почти физически. Ей казалось, что эти накаленные добела глаза смотрят прямо в ее мозг и читают спрятанные там мысли. Это ощущение было не особенно приятным. Можно сказать, она чувствовала, как чужое сознание вторгается в ее собственное, и это чувство усилилось, когда странные существа запели как флейты. И полилась музыка, таинственная, прекрасная и гармоничная — речь? — и странная мелодия вытащила из ее прошлого все обиды, и полились из глаз слезы огорчения и страстных желаний.

Кто они? Просвещенная из замка Ио Уэша назвала их необычными провожатыми, но это ничего не объясняет. Ответ ей подсказала собственная память, и тогда те занятные лантийские небылицы, над которыми она смеялась, впервые были восприняты ею как реальность. Белые Демоны. Все лантийские легенды, суеверия и мистические сказания упоминали Белых Демонов, обитающих в пещерах, затерянных среди холмов Назара Син. Она должна была бы знать, ее опыт в изучении культур народов мира должен был бы ей подсказать, что во всех самых невероятных легендах всегда содержится крупица истины.