Мачехина дочка - Оксана Зиентек

изо всех сил делать вид, что пьет, весь вечер перемещаясь по залу с одним бокалом. Бывало… Да всякое бывало. Но наливать принцу не спрашивая, чистый сок — такого с ним не бывало лет с четырнадцати, когда отец официально отправил его на практику в Службу, тем самым, признавая его взрослость.

— Не удивляйтесь, Ваше Высочество. — Барон отметил удивление гостя, но по его лицу все еще не удавалось прочитать, доволен он вызванной реакцией или нет. — Ваши детские выходки ясно дали мне понять, какой напиток вам стоит предлагать.

— Барон? — Язвительность в голосе Эрика можно было измерять кружками. Да, чего греха таить, он действительно не ожидал, что именно барон поведет себя как хозяин положения.

— Да, Ваше Высочество, я — барон в Творец знает каком поколении. А вы — принц. И поэтому объясните мне, пожалуйста, с какого перепугу вы бегаете по кишащим заговорщиками окрестностям почти без охраны и совсем без прикрытия?! Или вы забыли, как выглядит та карта, что вы давеча показывали нам в охотничьем замке? Вы представляете себе, ЧТО будет, если вы попадетесь?

— Барон, не перестарайтесь. — Эрик недовольно поморщился. Правоту барона он и сам отчасти понимал, но когда тебя носом тыкает твой же подчиненный, то это как-то неприятно. И не так важно, что этот подчиненный вполне годится тебе в отцы. — Прикрытие у меня хорошее. Лучшее из того, что можно было себе позволить в таких условиях.

— Хорошее? Прикрытие было хорошее? — Барон неожиданно рассмеялся. — Ваше Высочество, не хочу вас огорчать, но это, с позволения сказать, «хорошее прикрытие» шестнадцатилетняя девочка раскрыла за пять минут разговора. Вы вообще представляете себе, что ваше лицо на парадном семейном портрете можно встретить в каждом более-менее зажиточном поместье страны?!

— Барон! — Вспомнив один такой портрет, висящий на лучшем месте в гостинице, где он остановился, Эрик настолько развеселился, что даже обида прошла. — вы вообще представляете, сколько стоит заказать хорошую копию с картины? А вы представляете, сколько в королевстве настоящих мастеров-художников и сколько они берут за работу? После того, как какой-нибудь местный самоучка снимет копию с третьей-пятой копии этого парадного портрета, я сам не ручаюсь, что смогу опознать там хоть кого-нибудь, кроме отца. И то, только по наличию короны. Как ваша девочка узнала, что я — принц?

— А она не знает. — Барон тоже немного поостыл. — Простите, Ваше Высочество, но как принц вы ей не особенно интересны. В отличие от моей старшей дочери, Агата — на редкость здравомыслящий ребенок, совершенно не склонный к пустым мечтам.

— Но вы же говорили, что она меня раскрыла?

— Так и раскрыла. Поговорив с вами пять минут, она мне уже через пару часов доложила о том, что вы ей врали, причем, четко определив, где. Доложила, кто из слуг и куда вас подвозил. Доложила о нестыковке в вашей легенде и подробно описала внешность. вам этого мало?

— Постойте, барон. — Принц недоуменно прервал собеседника. — Как она меня описала? Она просто не могла меня запомнить. Как вы вообще за общими фразами узнали, что я — это я.

— Ва-аше Высочество! — Хендрик фон Роде только покачал головой. — За какими общими фразами? Я получил от дочери ваше описание с точностью до стоимости ткани, использованной для пошива рубашки, и выражения глаз. Как вы думаете, тот, кто вас многажды видел или детально изучал, сможет не узнать вас по такому описанию? А заподозрил я немного раньше, когда получал описания от своих людей (они, кстати, действительно были довольно общими), вы еще и действовали по стандартной схеме рядового агента. Нашего рядового агента. вам вообще не стыдно? Что скажет Старый Лис, когда узнает, что один из его лучших учеников позволил себе такое разгильдяйство?!

— И вы, конечно, ему все доложите? — Снова обиделся Эрик.

— Я? Вы, Ваше Высочество! Вы сами ему все доложите в подробностях. Как вы, я и любой из наших людей делает после каждой проваленной операции. А эту операцию по незаметной слежке за мной вы, уж извините, провалили вчистую.

— Ну, вообще-то, провалил. — Покаянно признался Эрик. — Теперь мне можно нормального вина, или это вы таким образом мстите?

— Да при чем тут месть? И за что, кстати? Не за то же, в конце концов, что я за своей дочкой сам не уследил. Вы себя в зеркало давно видели, Ваше Высочество? Нормального вина, извините, не держу, а хорошее подадут за обедом. И я боюсь, что вы просто заснете после лишнего глотка. Вы когда последний раз спали нормально?

— Что значит нормально? Должен сказать, у вас в городке прекрасная гостиница. Так что спал я там последние четыре ночи вполне уютно. Жаль только, что мало.

Барон только вздохнул. Потом, немного подумав, все же решился сказать.

— Ваше Высочество, послушайте старого служаку. Служба службой, но отдыхать надо хоть иногда. Иначе недолго глупостей наворотить. Не берите пример с меня: увлекся работой — не уберег жену, занялся семьей — упустил графиню, попытался успеть там и тут — проглядел дочку… И сейчас-вот… — Барон махнул рукой. Потом, словно опомнившись, стер с лица горькое выражение и продолжил уже нормальным тоном. — Вам еще и потому нельзя было лезть самому в эту кашу, что вы же нас — всех местных агентов, знаете.

Я за двадцать с лишним лет службы и то, о многих только догадывался, с кем мне в охотничьем замке встретиться пришлось. А вы — вы знаете нас всех, наши слабые и сильные стороны, наши места сбора, наши легенды прикрытия… Вы хоть представляете, что будет с нами со всеми, если вас возьмут? Это я говорю только о службе. А каково будет вашим родителям, вы себе вряд ли можете представить. Тут знаешь, что эта мелкая паршивка сама виновата, а все равно, душа болит. А как будет жить потом ваша матушка, если вас однажды найдут, выпотрошенным после допросов?

— Так же, как матери и жены тех агентов, которых я, именем Короны, ежедневно посылаю на задания. — Несмотря на внешнюю суровость, голос принца все же немного дрогнул.

Что ни говори, перспектива, нарисованная бароном, ему совсем не нравилась.

— А за