Вкус неба - Диана Машкова

Аверин окинул внимательным взглядом салон, пассажиров и остался доволен. Тишина и покой. Кто спит, кто читает, кто переговаривается полушепотом. Бортпроводники раздают желающим пледы. В конце салона он заметил Вареньку, сидящую на корточках перед маленькой девочкой с детским бортовым журналом в руках. Родители ребенка спали, утомленные рабочей неделей и сборами в дальнюю поездку, а неугомонная малышка все порывалась вскочить со своего места и побегать по салону. Варя сдерживала настойчивый порыв девчушки с улыбкой умиления — Евгению показалось, что маленькая непоседа напоминает ей собственную дочку, которая осталась дома.

Евгений перевел взгляд на Самира с семьей. Его девочки мирно спали, а он смотрел то на одну, то на другую с огромной нежностью и охранял их покой. Лицо у него было довольным. Аверин еще во время ужина, проходя по салону, заметил, как Самир, озираясь, достал из своего бумажного пакета шашлык и присоединил его к ужину. Но поскольку на этот раз действовал Самир осторожно, и другие клиенты ничего не увидели, Евгений решил ему не мешать. Пусть человек будет счастлив на борту их самолета. Что сделать, если ему для этого нужно отведать «восточной еды».

Аверин улыбнулся и с чувством удовольствия от прекрасно сделанной работы отправился в кабину пилотов. Доложить обстановку, а заодно и поинтересоваться, как их обслужили. Все-таки у бортпроводницы, которая работала с летчиками, сегодня первый рейс.

Пилоты, как выяснилось, тоже давно поужинали — девушка, хоть и продолжала смущаться, но оказалась весьма расторопной. Аверин перекинулся парой слов с Фадеевым и вышел: у них там и без него веселая компания собралась, а он лучше пойдет пообщается с пассажирами, у которых бессонница и есть желание поговорить. Какая-никакая, а польза.

Как только дверь за старшим бортпроводником закрылась, Михаил Вячеславович вернулся к прежней теме разговора. А о чем еще говорить трем взрослым пилотам, когда жизнь удалась и все в полном порядке! О самолетах, футболе и женщинах.

— А ты, Андрей, — Фадеев потянулся в кресле, — чего холостой? Тебе лет-то уже…

— Еще только двадцать восемь, — сообщил Антонов.

— Да? — Фадеев прищелкнул языком. — Шустрый ты малый, судя по налету.

— Не буду спорить, — с улыбкой кивнул Андрей.

— У нас в авиакомпании, — подключился к разговору Михалыч, — долго ты, друг сердешный, не продержишься. Я два года проработал — женился, командир наш и того меньше.

— Посмотрим, — хмыкнул Андрей, — первым делом самолеты!

— Ну-ну, — не поверил Борис Михайлович. И запел приятным и чистым голосом: — А потому, потому что мы пилоты, небо наш, небо наш родимый дом…

Антонов с Фадеевым, заулыбавшись, подхватили.

— Внимание, 777, внимание 777, — внезапно раздался в наушниках голос диспетчера. Пилоты мгновенно замолчали.

— Что за черт, — пробормотал себе под нос Фадеев, сел в левом кресле ровнее и, поправив микрофон, четко произнес: — Внимательно!

— Согласно непроверенным данным от компетентных органов, принявших анонимный звонок, — Фадеев с Михалычем переглянулись, одновременно превратившись в слух, — на борту рейса 777, следующего по маршруту Москва — Бангкок, возможно наличие взрывного устройства.

В кабине пилотов повисла тяжелая пауза, от которой воздух загустел и стал на долю секунды непригодным для дыхания. Потом так же быстро разжижился, и дыхание снова вернулось к норме.

— Повторяю…

— 777 вас понял, — перехватил Фадеев, — по непроверенным данным, на борту воздушного судна взрывное устройство. Информация принята, о решении будет доложено.

Он сдвинул к подбородку микрофон и вопросительно посмотрел на Бориса Михайловича. Между бровями пролегли две глубокие морщины.

— Время в пути? — обратился он к Антонову.

— Два часа восемь минут.

— Ближайший запасной?

— Ташкент.

— Долго лететь, — Фадеев прищурил глаза, — да и проблем не оберешься. Запрут нас там, даже если, дай бог, ничего нет, на десять часов. А если на базу? — вопросительно посмотрел он на Михалыча.

— Думаю, можно попробовать, — Борис Михайлович напряженно вытянулся в кресле. — Сказали, анонимный звонок. Другой информации нет.

— Ладно, — Фадеев на секунду прикрыл глаза, — бортпроводники организуют досмотр салона, при малейшем подозрении будем садиться немедленно. Если все тихо — летим до Москвы. Вопросы есть?

— Никак нет, — отозвался Антонов.

— 777, — Фадеев уже поднял к губам микрофон, — рейс 777, приняли решение возвращаться на базу.

— Снижайтесь девять тысяч шестьсот метров, — тут же раздался голос, — берите курс на Уральск.

— Спасибо, вас понял. Берем указанный курс, — Фадеев обернулся к Антонову. Не говоря ни слова, Андрей кивнул и связался по интерфону с только что вышедшим от них Евгением.

Двадцать минут, которые выделил старший бортпроводник на досмотр салона, промчались, словно одна. Личному составу была доложена обстановка, выданы четкие инструкции. И теперь между рядами спящих людей, не торопясь и практически бесшумно, продвигались девушки в летной форме. Убрать пластиковый стакан, поправить плед, собрать мусор. С лиц не сходила доброжелательные улыбки, шаги были мягкими, почти незаметными. Если бы только еще в коленях не возникала время от времени предательская мелкая дрожь!

Евгений обвел внимательным взглядом ряды всех салонов поочередно — пассажиры абсолютно спокойны, — посмотрел на часы и прошел в носовую часть самолета, в первый класс. Был среди пассажиров человек, который должен первым узнать о решении экипажа вернуться в Москву. И не по громкой связи, а лично от Евгения, поскольку только господину Воронову предназначалась часть правды. Не отпускала старшего бортпроводника смутная догадка о том, что ситуация могла быть связана именно с ним.

Аверин успел закончить разговор с Вороновым и повторно обойти салон. Мысли у него в голове теперь бродили самые тяжелые: информация о возврате рейса — верный предвестник серьезных проблем. Пройдет всего несколько минут, командир воздушного судна объявит о том, что полет по техническим причинам откладывается, а самолет вынужден вернуться на базу, и люди немедленно впадут в панику. Половина пассажиров будет сидеть бледная как мел и шевелить губами, читая молитвы, каждый своему богу, вторая половина начнет буйствовать, вести себя агрессивно. И тем, и другим будет нужна помощь. Евгений помнил из курса психологии, что подобная реакция человека на стресс — дело обычное. Часть людей в силу особенностей характера впадает в ступор, другая часть, напротив, в ярость. Но самое главное, и те, и другие теряют способность мыслить — всю внутреннюю энергию пожирают эмоции. Попробуй объясни им в таком состоянии, что ситуация штатная, что никакой угрозы безопасности полета нет. Нелегко придется экипажу!