Детектив и политика 1991 №4(14) - Эрик Кристи

— Излишне. — Холл счел разговор законченным. — Прощайте.

— До свиданья, — ответила женщина. Мужчина лишь кивнул головой и молча вышел вслед за ней.

Какое-то время Роджер Холл еще неподвижно сидел в своем кресле. Затем он встал, широко распахнул окно и сделал глубокий вдох.

— Отвратительная пара, — пробурчал он и, окинув взглядом свою контору, добавил, крепко сжав голову обеими руками: — Ну да ничего. Осталось потерпеть совсем немного.

Памела Джонс была девушкой что надо: пышные рыжеватые волосы, чудесная фигурка, недостатки в которой могла усмотреть разве уж совсем злобная баба, и, наконец, стройные ножки, которыми сейчас Джек Лемон имел возможность любоваться вдоволь. Одетая лишь во фланелевую рубашку Джека, его подружка босиком хлопотала в кухне, готовя завтрак.

— Подойди-ка сюда на минутку, — позвал он.

— Да, на минутку подойдешь, а потом на работу опоздаешь, — безжалостно отрезала Памела и добавила: — Я бы и вам, мистер Киш, тоже советовала наконец встать, знаменитому репортеру просто необходимо сохранить силы для предстоящей ответственной работы.

Джек Лемон изобразил на лице величайшее возмущение:

— Что ты имеешь против моей работы? А может, ты просто ревнуешь меня к ней? Или завидуешь моей всемирной славе? Или тебе не по вкусу мой сногсшибательный успех у прекрасного пола?

— Всемирная слава! — рассмеялась Памела. — Вставай, лентяй, иначе тебе никогда не подняться выше хроники скандалов и происшествий. Правда, миссис Мэри считает тебя хорошим мальчиком, но говорит, что ты станешь юношей лишь лет через десять, а уж мужчиной… Вряд ли ты им вообще когда-либо будешь. До сорока останешься мальчиком, а после сорока станешь сразу стариком. И она очень сочувствует мне по этому поводу.

— Она и в самом деле так сказала? — возмутился Лемон. — Сегодня же начну пикетировать ее дом и не перестану до тех пор, пока она публично не покается в клевете на честного журналиста!

— Вот бы миссис Мэри порадовалась! Такое развлечение для старушки! — улыбнулась Памела.

— Ах, женщины, женщины, — вздохнул Джек Лемон и спустил ноги с постели.

Уже в машине, отвозя Памелу на работу в ее офис, Джек поинтересовался, во сколько она придет.

Уже недели две Памела Джонс практически жила в холостяцкой квартире Джека, и с каждым днем ему это нравилось все больше, хотя он всегда считал, что истинный репортер (а таким он, без сомнения, был) должен отдавать работе все свои силы и время и просто не имеет права заводить семью. Об этом он честно предупредил Памелу и, чтобы она не забыла, как минимум через день напоминал ей о своем кредо, она же в ответ неизменно кивала головой и всецело с ним соглашалась. Непонятно почему, но такое ее поведение почему-то совсем не нравилось Джеку, вызывая какое-то смутное беспокойство и заставляя подыскивать все новые аргументы в подтверждение упомянутого жизненного кредо.

И вот теперь, когда он задал свой вопрос, Памела лишь улыбнулась и промолвила:

— А кто сказал, что я вообще приду?

Джек опешил.

— А какие могут быть в этом сомнения? Разве я не интересный мужчина, можно сказать — красавец шатен, журналист с блестящим будущим, великолепно вожу машину — сама видишь, прекрасно плаваю…

— Постой, милый, о ком это ты?

— Ох…

— Ладно, в восемь приду.

— А почему так поздно?

— Я обещала миссис Мэри сегодня забежать к ней.

— Опять?

— Ничего не опять, скорее наконец-то! Ведь я не была у нее уже целую неделю, а кроме того, мне просто необходимо пообщаться время от времени хоть с одним умным человеком, а то от постоянного общения с одним журналистом…

— Ну вот, опять! Далась тебе моя работа! Что тебе в ней не нравится?

— Миссис Мэри говорит… — начала было Памела, но Джек не дал ей закончить:

— Я своими руками придушу твою миссис Мэри, если она не перестанет говорить обо мне гадости! — прорычал он.

— Ладно, ладно, успокойся, мой тигреночек! — Памела ласково погладила Джека по плечу. — У тебя прекрасная профессия, а я постараюсь прийти пораньше.

— А тебе обязательно вообще идти к ней?

— Конечно, я ведь обещала. Может, ты станешь более снисходительным, когда узнаешь, что старушку я навещаю отнюдь не из добрых чувств — меня побуждает алчность и трезвый расчет, ведь я надеюсь на богатое наследство.

Лемон немного сбросил скорость.

— Она разве богата? Ты как-то не упоминала об этом.

— А ты и поверил? — возмутилась Памела. — Вот уж не знала, что ты такой материалист! Нет, не надейся, богатой я не стану. Какие-то деньги у миссис Мэри наверняка есть, но какие — понятия не имею. И должна тебя огорчить — все они достанутся ее родственнице. У миссис Мэри есть племянница, дочь ее сестры. Кажется, замужем. У миссис Мэри я ее ни разу не встречала, так что точно не знаю.

— Нет, это просто ужасно! — вздохнул Лемон. — Более того, это ужасно вдвойне! Во-первых, нам ничего не перепадет, во-вторых, ты совсем не деловой человек!

— Нам? А при чем тут ты? Неужели ты рассчитываешь, что я выпущу из своих рук хоть пенни?

— Какая же ты материалистка! — Лемон остановил машину у офиса Памелы. — Приходи все же пораньше, ладно? Я буду очень ждать. — И он крепко обнял девушку.

— Джек, я опоздаю!

— Будь проклята твоя работа! Сегодня же подай заявление об уходе!

— Тогда я перейду на твое иждивение…

— …и мы будем питаться акридами…

— …и медом диких пчел…

— …и…

— Прощай, чудовище! — Памела выскользнула из его объятий и, хлопнув дверцей машины, побежала к дверям офиса.

Лемон откинулся на спинку сиденья и закурил сигарету. При мысли о необходимости ехать в редакцию он ощутил к ней такую неприязнь, что сам удивился: а как же хваленая его одержимость профессией репортера? Вздохнув, он включил первую скорость.

Мэри Калгарет заперла двери своей квартиры на Оук-стрит и еще раз проверила, хорошо ли заперла. Сегодня у ее служанки, старой Юдифи, был выходной, и, как всегда в этот день,