Смерть консулу! Люцифер - Жорж Оне
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Прошу вас извинить меня, гражданка, — начал он, — в том, что я непременно хотел видеть вас лично. Мне поручено гражданином Фуше просить вас пожаловать к нему...
— К министру полиции? — воскликнула Эмилия.
— Нет, гражданка, — вежливо поправил её Виллье, — не к министру полиции, а к гражданину Фуше. Я к вам являюсь не по служебным делам, а в качестве частного лица... Я догадываюсь, что тут дело идёт насчёт ваших товаров... Гражданин Фуше сам объяснит вам...
— Я должна ехать сейчас же?
— Пожалуйста.
— Но мой муж уехал. Я одна дома...
— Через час вы уже будете опять у себя. Карета ждёт вас у подъезда.
— Следовательно, я должна ехать с вами?
— Так будет для вас удобнее. Я уполномочен проезжать без задержки мимо всех часовых, которые могли бы задержать нас.
— Могу я написать несколько слов моему мужу?
— Но для чего же? Ведь вы вернётесь раньше него...
— Гражданин, сознайтесь, что вы арестуете меня?
— Полноте! Разве за вами есть какая-нибудь вина?
Эмилия поняла, что она погибла, если она будет пугаться и продолжать разговор в таком тоне.
Лицо её стало бледным. Прекрасные глаза ушли куда-то вглубь, под чёрные брови, и стали темнее.
— Позвольте мне только взять шляпу и пальто.
— Велите вашей служанке принести их сюда.
Она уже не решилась противоречить, позвонила и отдала соответствующее приказание.
— Если мой муж вернётся раньше меня, скажите ему, что я уехала на короткое время.
Она повернулась к Виллье и, вспомнив о Сан-Режане, которого надо было спасать, и о своём муже, которого надо было выгородить, твёрдо сказала:
— Едем. Незачем идти через магазин. Мы сойдём по нашей лестнице.
В это время в винной лавке около Вожирарской заставы один из агентов, переодетый простым обывателем и пивший там кофе, слышал, как один огородник сказал другому, с которым он сидел за бутылкой вина:
— Кажется, я знаю, откуда взялась белая лошадь и повозка, оказавшиеся на улице Шартр.
— Неужели?
— Да. Если у этой лошади на левой передней ноге есть расщеп копыта и подсед сзади бабки, то это и есть она...
Как раз именно этот агент и подобрал остатки тележки и обе передние ноги лошади и присутствовал при их осмотре. У белой лошади действительно были и расщеп, и подсед.
Как только огородник вышел из лавки, агент очутился около него. Без всяких проволочек огородника посадили в карету и доставили к министру полиции. Там его порядочно припугнули, и на допросе он сказал всё, что ему было известно.
А то, что ему было известно, было чрезвычайно важно. Некий Франсуа, служивший привратником в такой-то общине, купил у некоего Поливо, набивщика мягкой мебели, за сто пятьдесят ливров старую тележку и хромую лошадь, с тем условием, чтобы покупатель мог их взять, когда они ему понадобятся. Свою покупку Франсуа забрал как раз накануне покушения.
Немедленно после этого показания в Вожирар был послан агент с приказанием арестовать этого Поливо. Другой агент полетел в общину милосердных женщин, чтобы захватить привратника Франсуа.
Таким образом, с самого начала у Фуше оказались шансы быстро добраться до тайны и выяснить, как всё это произошло.
XIV
— Пожалуйте, гражданка, — сказал Виллье Эмилии, отворяя дверь в кабинет Фуше. — Министр ждёт вас. Не дрожите так, словно вы совершили преступление.
Эмилия бросила на молодого человека вопросительный взгляд. Он улыбался и имел самый приветливый вид, не покидавший его всё время, пока они ехали в карете. Она снова овладела собою и, скрепя сердце, вошла в кабинет.
Фуше сидел за большим письменным столом, заваленным бумагами, которые он внимательно читал. Не поднимая головы и не отрываясь от чтения, он спросил:
— Гражданка Лербур?
— Да, гражданин министр, — отвечал Виллье.
— Хорошо. Садитесь, гражданка. Я сейчас буду к вашим услугам...
Виллье вышел.
Эмилия села в кресло и, робко повернувшись к этому страшному человеку, от которого зависела теперь жизнь Сан-Режана, принялась рассматривать его украдкой. Его угловатая голова, жёлтое лицо, облысевший череп и в особенности угрюмые красные глаза без ресниц внушали ей ужас. «Лицо этого человека выдаёт всю его жизнь, — подумала она. — Такое безобразие требовало немало крови. Он мстил человечеству за своё физическое уродство. И до последнего своего часа этому человеку будет доставлять удовольствие делать зло. Он гордится своей жестокостью. Это чудовище».
Чудовище подняло свои глаза, как будто не замечавшие молодой женщины, и спокойным голосом сказало:
— Мадам Лербур, где теперь находится Сан-Режан?
При этом страшном вопросе Эмилия почувствовала, что она покраснела до корней волос. Она вздрогнула, её глаза замигали.
— Гражданин министр, я не знаю, о ком вы говорите, — храбро отвечала она, не выдавая своего волнения.
— Я говорю вам о Сан-Режане, который бывал у вас под именем Виктора Леклера и который ездил с разными поручениями от магазина «Bonnet Bleu».
— Я действительно знаю Виктора Леклера, который ездил в Лион по поручению моего мужа. Но я не знаю никакого Сан-Режана.
Фуше едва заметно улыбнулся и качнул головой.
— Мадам Лербур, — заметил он, — Сан-Режан и Виктор Леклер одно и то же лицо.
— Если вы мне это говорите, то, конечно, это так, гражданин министр. Но я этого не знала.
— Отлично. Но Виктор Леклер был вам известен...
— Разве меня привезли сюда для того, чтобы допрашивать относительно комиссионера нашего магазина? — спросила Эмилия, стараясь отделаться от вопроса Фуше. — Ваш посыльный сказал мне...
— Моему посыльному было приказано избегать всякого скандала, который мог бы повредить вам... Заметьте, сударыня, что относительно вас я принял все меры, которых вы могли желать... Прибавлю при этом, что если вы дадите мне удовлетворительные разъяснения, которых я вправе от вас ожидать, то я выражу вам свою благодарность в самой полной мере. Я хотел бы точно представить вам ваше положение для того, чтобы вы могли избегнуть всяких неприятностей. Я хотел бы в настоящее время знать только одно: где теперь находится Виктор Леклер, если вы знаете только одного Виктора Леклера. Дайте мне удовлетворительный ответ на этот вопрос, и всё остальное вас не касается. Я позову моего секретаря, прикажу ему подать вам руку, и через четверть часа вы будете у себя дома,
