Шелковые нити - Мария К
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ты действительно прекрасна.
Хлоя не смогла удержаться от мягкого смеха.
— Ты пьян.
Но взгляд Ричарда был непоколебимым.
— Может быть. Но я не лгу.
В этот момент алкоголь разрушил стены и обнажил подлинные чувства, которые наполнили комнату одновременно уязвимостью и привязанностью.
Когда ее окатила волна жара, Хлоя не смогла удержаться от улыбки, бабочки заплясали у нее в животе. Внезапный румянец на ее щеках выдал ее чувства, но она попыталась скрыть это, отведя взгляд.
Ричард кончиками пальцев осторожно повернул голову Хлои к себе, его взгляд был нежным.
— Посмотри на меня, — прошептал он.
Она встретилась с ним взглядом, его глубокие темные глаза казались еще более манящими под воздействием алкоголя. От прикосновения Ричарда у нее по спине пробежали мурашки. Несмотря на ее попытки сохранять видимость дистанции, между ними существовала неоспоримая химия, игнорировать которую было невозможно.
Он потянулся, чтобы погладить ее по лицу, но Хлоя мягко убрала его руку, не сводя с него глаз.
— Я здесь только для того, чтобы не оставлять тебя одного, — заверила она его, и ее голос был полон нежности и сострадания.
Ричард издал пьяный смешок.
— Я знаю, — признался он. — И я благодарен за это.
Хлоя не могла оторвать взгляда от лица Ричарда, на котором сочетались ошеломляющая красота и скрытая боль. У нее возникло необъяснимое желание защитить его.
— И где… где сейчас твоя мать? — наконец спросила она.
Ричард тяжело вздохнул, отводя взгляд от Хлои.
— Она уехала из города, — пробормотал он, и в его голосе послышалось смирение. — Она всегда справлялась со всем сама. Я ей для этого не нужен.
Хлоя ответила приглушенным, сочувственным шепотом: "Но она нужна тебе".
Кивнув, Ричард снова повернулся к Хлое.
— Да, — признался он, — Нужна. Но сейчас ее здесь нет.
Хлоя сжала губы, чувствуя тяжесть ситуации, неуверенная в том, какие слова действительно могли бы его утешить.
— Поговори со мной, пожалуйста, — попросил Ричард, нарушив молчание. — Я не хочу быть в тишине. Разве ты не хочешь узнать, когда состоятся похороны?
Она отвела взгляд, чувствуя неловкость, возникающую при наступлении на такую хрупкую почву. Тема похорон его отца была минным полем, и она не решалась пройти по нему, не причинив ему еще большей боли. Но именно Ричард раз за разом поднимал эту тему.
— Эм… когда? — осторожно спросила она.
Его ответ был мрачным признанием реальности, произнесенным тоном, в котором отражались как принятие, так и нотка горечи.
— Скоро. Слишком скоро, на мой взгляд. Но жизнь — та еще сука, верно? — Он попытался выдавить из себя смешок, но он получился пустым, не одурачив Хлою.
Хлоя не хотела видеть, как Ричард скрывает свои эмоции, притворяясь, что все в порядке, когда на самом деле это явно не так. Ей было невыносимо наблюдать, как он по спирали вступает на путь саморазрушения.
— Послушай, Ричард, — твердо сказала она. — Тебе действительно больно, и ты пытаешься утопить это в алкоголе, но это не сработает. Я слышу гнев и печаль в твоем голосе. Тебе нужно пережить их. Ты не можешь подавлять их вечно; однажды ты взорвешься.
— И откуда ты это знаешь? — оборонительно сказал он. — Ты думаешь, что можешь читать меня, как открытую книгу?
Хлоя с беспокойством встретила его взгляд.
— Я не могу, но я вижу, что тебе больно. И я не хочу видеть, как ты страдаешь еще больше.
Хлоя попыталась предложить свою поддержку, но, казалось, ее слова задели за живое Ричарда. Он больше не мог сдерживать свои эмоции.
— Хватит, — раздраженно заявил он, его терпение подходило к концу. Он резким движением поднялся со своего места, но алкоголь в его организме нарушил равновесие, и он споткнулся.
Хлоя бросилась вперед, чтобы не дать ему упасть. Она поддержала его нежным прикосновением, в ее глазах читалось беспокойство.
— Эй, ты слишком пьян для таких резких движений, — предупредила она.
Однако Ричард внезапно оттолкнул ее. Его голос сорвался на крик, на лбу вздулись вены.
— Это все вопрос перспективы! Это иллюзия! Это все ненастоящее! Какой во всем этом смысл? — Его слова прорезали воздух, он развел руками. — Я могу позволить себе лечение в гребаной Швейцарии, но помогло ли это? Спасло ли это моего отца?
Хлоя отступила на шаг, пораженная внезапной переменой в его поведении. Она понимала, что Ричард слишком долго нес тяжелое бремя, скрываясь за маской силы. И теперь, казалось, плотина, сдерживавшая его эмоции, прорвалась.
Она попыталась осторожно приблизиться к нему, ее голос был тверд, когда она умоляла: "Успокойся".
Но Ричард, охваченный вихрем эмоций, был не в том состоянии, чтобы воспринимать ее утешительные жесты. Он сделал шаг назад, он запутался в собственных ногах, и яростно запротестовал: "Нет! Не трогай меня! Ты ничего не понимаешь!"
— Хорошо, тогда расскажи мне, — тихим голосом продолжала Хлоя.
Но действия Ричарда становились все более беспорядочными и непредсказуемыми. Он швырнул бутылку в стену, звук бьющегося стекла эхом разнесся по комнате.
— Пусть все сгорит! — его голос надломился от гнева и беспомощности. — Эти гребаные деньги не спасли моего отца, не вылечили мою мать! Я не могу купить его жизнь обратно! Так в чем смысл?
Он попытался выхватить полено из камина, но Хлоя бросилась вперед, оттолкнув его. Ее голос, теперь уже с нотками настойчивости, убеждал его:
— Успокойся, Ричард. Давай поговорим.
— Отпусти меня! Я хочу сжечь все дотла! — Он попытался вырваться из объятий Хлои, его голос был полон гнева.
Она отпустила его, но ее голос был решительным.
— Ты злишься, я знаю. Я знаю, на что ты способен, когда злишься. Но это не твоя вина, и ты ничего не мог сделать. Это трагедия, но ты не должен убивать себя.
Его возбуждение только усилилось, и голос дрогнул, когда он закричал:
— Зачем ты пришла? Показать, насколько ты альтруистка? Показать мне, что ты настолько хорошая, что готова помочь мне даже после того, что я сделал? Чтобы показать мне, насколько я уродлив?
Сердце Хлои сжалось от боли, когда она услышала его саморазрушительные мысли и те страдания, что он испытывал. Она хотела быть источником поддержки, но, казалось, он потерялся в вихре отчаяния и гнева.
Хлоя сделала шаг назад, ее голос был мягким.
— Я пришла, потому что забочусь о тебе, и ты это знаешь. Ты знаешь, что я к тебе чувствую. Зачем ты так говоришь?
Ярость Ричардаа только усилилась, когда он крикнул в ответ, его боль была очевидна:
— Потому что я гребаный мудак, и не хочу, чтобы кто-то беспокоился обо мне! Даже
