Хрупкая женщина - Дороти Кэннелл

Бен щедро сыпанул сахара в крепкий чай и размешал.

– Элли, я хочу что-нибудь сделать для тебя, но не знаю что. Слов не нахожу, чтобы выразить, как мне жаль, – оставив в покое чашку, он встал у меня за спиной и нежно положил руки мне на плечи. – Только попадись мне негодяй, который так поступил с тобой! Ты же безумно любила Тобиаса…

Бен замолчал, видимо, осознав, что я его не слушаю. Он ещё крепче сжал мои плечи и попытался привлечь меня к себе. Точно таким же способом он старался успокоить меня после того мерзкого звонка, но сейчас моё тело не подчинилось. Я не хотела, чтобы меня утешали и прижимали к себе.

Натужно усмехнувшись, Бен продолжал:

– Ты так носилась с Тобиасом, что порой я ревновал тебя к нему.

– Не надо шутить, – устало сказала я и потянула к себе чашку с чаем.

– Прости, Элли, это прозвучало легкомысленно. Но мне хочется немного отвлечь тебя.

– Я понимаю. Но неужели ты не видишь, что с Тобиасом расправился тот же самый человек, что уничтожил твою книгу и подбросил мне конфеты? Сегодня он превзошёл самого себя. Какой смысл убивать моего кота?

– Страх, – ответил Бен.

Дверь кухни со стороны холла отворилась, и вошла Доркас. Волосы её торчали во все стороны, на лице застыло странное выражение.

– Я так и знала, что найду тебя здесь, Элли. Постучалась к тебе, но никто не ответил.

– Доркас, тебе нельзя вставать.

Я принялась разглядывать свои руки в надежде, что она послушается, поднимется к себе, и мне не придётся ей всё рассказывать сегодня. Кроме того, мне хотелось, чтобы Бен оставил меня в покое. Хотелось побыть одной, отгородиться хотя бы ненадолго от жуткого мира.

– Я не смогла заснуть, – просто сказала Доркас. – Ответила на неприятный телефонный звонок, скорее даже зловещий, чем неприятный. Никогда не считала себя слабонервной, но тут я почувствовала, как по спине побежали мурашки. Гнусавый голос прочёл детский стишок. Его обладателю надо бы удалить аденоиды. Этот ужасный голос твердил нараспев про Шалтай-болтая. Я уже хотела попросить, чтобы это отродье позвало мамашу, и сказать родительнице всё, что я думаю о детях, которые звонят незнакомым людям и несут всякий вздор… Но тут голос захихикал и произнёс уже вполне взрослым тоном: «Дин-дон, дин-дон, наш котёнок вышел вон». Вот тогда-то у меня и побежали по спине мурашки. Я, конечно, слышала, что Зло существует, но никогда не сталкивалась с ним. И вот сегодня я Его услышала.

– Бен, расскажи Доркас, – попросила я, пододвигая ей стул.

Я что было сил вцепилась в спинку стула, пытаясь унять дрожь в руках. Прежде чем Бен успел выполнить мою просьбу, в заднюю дверь кухни яростно забарабанили. Бен глянул на меня и пошёл открывать.

В ореоле света, отбрасываемого небольшим уличным фонарём, стоял Джонас. Он походил на старого моржа: седые усы, с которых стекали дождевые струйки, выцветшее твидовое пальто. Единственное, что делало его похожим на человека, были пижамные штаны, заправленные в неизменно грязные сапоги.

– Мне что, всю ночь торчать у двери прикажете? – Джонас хмуро оглядел кухню, усы его гневно подёргивались. – Расселись тут, понимаешь, как на свадьбе, чаи гоняют. Где тёплое молоко и ром?

– Молоко? – недоумённо повторил Бен, закрывая за ним дверь. – Мне казалось, вы предпочитаете какао.

– Так оно и есть, – буркнул Джонас. – Но вот этот приятель любит молоко, – старик расстегнул верхнюю пуговицу пальто и опустил глаза.

Глядя на вялого, но вполне живого Тобиаса, он ласково улыбнулся.

Ни один из нас так и не лёг до рассвета. Джонас не стал скромничать. Напустив на себя величественный вид ветхозаветного пророка, который не ищет, но и не сторонится поклонения толпы, он поведал нам о том, как мастерски применил метод искусственного дыхания. К счастью, Тобиас потерял сознание от шока и холода, не успев как следует нахлебаться воды.

– Сдаётся, мне, наш маленький приятель большую часть времени проплавал на поверхности, зацепился, наверное, за какой-нибудь мусор. В этой грязной луже, которую вы почему-то называете рвом, полно обломанных веток и прочей дряни. Думаю, малыша спасла старая велосипедная шина, когда-то верой и правдой служившая миссис Абигайль.

– Несостоявшийся убийца и представить себе не мог, что его планы нарушит плавающая велосипедная шина! – Бен налил всем чаю.

Виновник всего этого переполоха свернулся калачиком у меня на коленях, наслаждаясь теплом и покоем. Судя по всему, происшедшее не отразилось на его душевном здоровье.

– Бен, – подала я голос, – что ты имел в виду, когда сказал, что мотивом этого поступка мог быть страх?

– Я имел в виду наш страх. Не думаю, что убийца испытывал колебания. Враг хочет вывести нас из равновесия, он жаждет заставить нас трястись от страха. Случай с Тобиасом – это предупреждение. Следующей жертвой будет один из нас.

– Ты хочешь сказать… – я испуганно смолкла.

Бен почесал у Тобиаса за ухом.

– Не надо впадать в панику, Элли. Я вовсе не хочу сказать, что нас всех запихнут в мешки и утопят во рву, – он поднял на меня глаза, взгляд его был чрезвычайно серьёзен. – Но думаю, страх способен довести до того, что искушение немедленно покинуть дом станет непреодолимым. И вот ещё что: я полагаю, враг снова даст о себе знать в самом ближайшем будущем. Помните, до истечения шести месяцев осталось меньше двух недель.

– Вы насмотрелись фильмов мистера Хичкока, молодой человек, – проворчал Джонас.

– Вы же сами первый начали! – возмутилась я, забыв, что Джонас спас моего кота. – К чему вы меня стращали в тот вечер после отъезда Фредди? Зачем все эти разговоры о хищных птицах, слетающихся, чтобы клевать наши кости?

– Так это, милая, чтобы вы были начеку, когда родственники хотят вытянуть из вас денежки. Это настоящие стервятники, но у них не хватит смелости нанести вам или мистеру Бену телесные повреждения, ведь так это называют в романах про убийства?

– Хотел бы я согласиться с вами, – Бен протёр глаза. – Мне кажется, мы имеем дело с садистом. Выходит, Элли, кто-то из твоих родственников не подпадает под определение милых эксцентриков. Подсунул тебе конфеты, уничтожил мою рукопись, попытался умертвить твоего кота, а затем ещё и позвонил, чтобы позлорадствовать и поиздеваться. Такого человека уже не назовёшь обыкновенным сумасбродом.

– Боюсь, что ты прав, Бен, – Доркас решительно заправила свои рыжие пряди за уши, видимо готовясь к грядущему сражению. – Думаю, мы должны объединить наши усилия и выработать стратегию. Не хочу впадать в пессимизм, но у меня такое чувство, что если мы проиграем этот матч, то в одно прекрасное утро проснёмся с перерезанным горлом.

Три пары глаз уставились на неё.

– Прошу прощения! Это верный способ войти в историю судебной медицины, – Доркас вскочила, забыв о своей мигрени, и энергично наполнила чайник. – Кому-нибудь ещё чаю?

Глава пятнадцатая

– Самая большая сложность с моими родственниками заключается в том, – раздражённо вздохнула я, вливая молоко в чай и отказавшись от добавки водянистого омлета, который на скорую руку сготовила Доркас, дабы успокоить наши расшатанные нервы, – что все в равной степени могут претендовать на роль злодея. У большинства людей имеется в запасе родственник со странностями, но в клане Грантэмов ненормальные все до единого. Так с кого же прикажете начинать?

– Не люблю совать нос не в свои дела. – Словно уличая свою хозяйку во лжи, указанная часть тела Доркас завибрировала, точно антенна. – Но если твои родственники действительно такие оригиналы и, так сказать, одним миром мазаны, то почему бы нам не рассмотреть возможность заговора? Я всё думаю, очень странно, что тётя Сибил не пришла на обед и не предупредила об этом. А что, если неведомый враг просто подделал её голос, когда приглашал вас?

– Всё может быть, – качнул головой Бен, – слышимость была ужасной.

– Вот как? – задумчиво произнесла Доркас, – Помнится, Элли рассказывала, что, человек, подсунувший ей конфеты, тоже говорил каким-то странным голосом. Всё это очень и очень подозрительно. Да и то, что тётушка Сибил пригласила и меня, тоже довольно необычно. Я бы сказала – неправдоподобно. Всё мы оказались слишком доверчивы. И вот ещё что… Моя мигрень… помните, я сказала, что она началась сразу же после того, как я выпила чай.

– И что с того? – Джонас вытер усы, в которых застряли крошки омлета. – Не хотите же вы сказать, что вам туда подмешали кой-чего покрепче?

– Разумеется, алкоголя в моём термосе не было! – фыркнула Доркас. – Уж его-то я бы почувствовала. По-моему, наш таинственный приятель подсунул мне какое-то снотворное. Когда, спросите вы? У меня есть ответ. Помнишь, Элли, я рассказывала тебе про телефонный звонок? Тебя спрашивала какая-то женщина?

– Можешь не продолжать, – вздохнула я. – Пока ты торчала в доме, общаясь с телефонной трубкой, кто-то подсыпал лекарство тебе в чай. Я так и знала, что телефон, эта мерзкая пучеглазая жаба, в сговоре с врагом. Кстати о совместных действиях – если всё так обстояло на самом деле, то речь идёт о парочке злоумышленников: один негодяй караулил за оградой огорода, а другой звонил по телефону. Меня дрожь пробирает! Похоже, мы имеем дело с хорошо организованным и продуманным преступлением.