Спецслужбы мира за 500 лет - Сергей Чуркин

Благодаря политической поддержке бояр, крайне недовольных действиями Хованского и стрельцов, а также силовой поддержке Голицыных царевна устранила «стрелецкую» и «раскольничью» угрозы. Для ареста Ивана Хованского и его сына Андрея был направлен отряд дворян под командованием боярина М. И. Лыкова. Ему удалось захватить «смутьянов» поодиночке и без сопротивления!

После казни Хованских 18 сентября 1682 г. правительница и вся царская семья переехали под защиту стен и пушек Троице-Сергиева монастыря, оборону которого взял на себя В. В. Голицын. Решительные действия власти отрезвили даже самые горячие головы. В ноябре стрельцов лишили звания надворной пехоты, а их майские действия были объявлены мятежом.

После возвращения царской семьи в Москву охрану Кремля усилили. Появился указ, регламентирующий режим доступа: кто, когда и через какие ворота может проходить на его территорию и во дворец. В личные покои царской семьи никто из посторонних проникнуть не мог, это от носилось и к боярам – независимо от важности дела. Не допускалось появление в любой части дворца с оружием. Последнее правило распространялось даже на тех, кто в силу обычаев того времени был вооружен постоянно, и на иностранных послов.

Отметим, что иностранные дипломаты внимательно следили за тем, что происходит в Москве. Так, в 1683 г. французскому послу де ла Пикатьеру было приказано тайно разведать причины стрелецкого бунта и других смут и беспорядков в Московском государстве. В той же инструкции говорилось, что Пикатьер «получит шифр, который должен употреблять при предоставлении отчета Его Величеству о своих переговорах и о всем том, что он узнает замечательного при этом дворе, и свои письма он будет отсылать господину Мартанжису в Копенгаген, или аббату Бидаль в Гамбург, или же господину де Вили в Польшу – смотря по обстоятельствам».[148] Подобные инструкции получали послы и других стран.

Царевна Софья, став правительницей, в первую очередь опиралась на князя В. В. Голицына. В мае 1682 г. он возглавил Посольский и Малороссийский приказы, в ведении которых были внешние сношения России и внешняя (в том числе стратегическая) разведка. В октябре 1683 г. Василий Васильевич получил титул «царственного Большой печати и государственных великих посольских дел оберегателя».

Еще одним приближенным царевны был ее духовник, монах Сильвестр Медведев. По официальной версии, получив распоряжение отправиться «на посольство в Курляндию», Медведев постригся в монахи, ушел из приказа и прослыл «чернецом великого ума и остроты ученой». При этом деятельность в качестве лица духовного звания не была для него единственной. В 1682 г. он способствовал передаче власти Софье при малолетних Иване и Петре.

По некоторым признакам, этот человек координировал работу одной из секретных служб царевны. О том, что служба работала эффективно, говорит тот факт, что Софья получала информацию о своих недругах непосредственно из окружения вдовствующей царицы Натальи Кирилловны. О тех, кто неодобрительно высказывался в адрес царевны или ее приближенных, Софье сообщали две постельницы Нарышкиной.

Сторонником Софьи был также думный дьяк Ф. Л. Шакловитый. Начавший тайную службу еще при Алексее Михайловиче, он возглавил Стрелецкий приказ после устранения Хованского. Те из стрельцов, кто продолжал подстрекать к неповиновению, были арестованы и сосланы на поселение либо целыми полками направлялись на службу в отдаленные гарнизоны. Так, в 1683–1684 гг. «на вечное житье» в Киев были высланы московские стрелецкие полки полковников И. К. Ушакова, И. Скрипицина, М. Ф. Сухарева. В Белгород отправили стрелецкие полки полковников В. С. Елчанинова, И. И. Дурова, М. Ф. Кривцова. Жесткими мерами воинскую дисциплину удалось более или менее восстановить, но боевая подготовка стрелецкого войска продолжала оставаться на низком уровне. Начальника Стрелецкого приказа более всего интересовали дела придворные: усиление партии Петра и интриги в окружении царевны Софьи.

Между тем угроза безопасности с запада и юго-запада была реальной. Почуяв очередную смуту, в Речи Посполитой надеялись оторвать от России Малороссию. Секретной службе Голицына удалось перехватить двух католических монахов с подробной инструкцией по ведению подрывной работы против московских государей на Украине. Инструкция представляет собой яркий пример того, как следует вести обработку разных слоев населения для достижения политических целей.

«1. Начать с Полтавы, потому что ее жители склоннее других к восстанию против Москвы.

2. Москва плавает в своей крови; это наказание Божие за то, что не помогла ни императору, у которого султан отбирает теперь остальную Венгрию, ни Польше. Царь Федор Алексеевич хотел подать помощь Польше, но бояре не позволили, а потом и жену его, которая носила польскую фамилию Грушевских, отравили, напоследок и самого царя извели и весь род царский истребить хотели, за что Бог и отомстил им жестоко.

3. Разглашать, что Самойлович хочет искоренить козаков и для этого лучших полковников обратил в простые козаки.

4. Если б дело дошло до союза Москвы с Польшею, то не только души христианские из неволи освободились бы и святые места опять процвели, но и весь народ греческий мог бы освободиться.

5. Москва обманула поляков, она причиною, что Каменец погиб, Подолия и Украйна пропали.

6. Польские короли – и покойный Михаил, и нынешний Ян – об одном хлопотали, чтоб Украйна не досталась туркам, а принадлежала бы козакам; и всем известно, что после Журавского мира[149] Хмельниченко был посажен гетманом в Немирове. Но бояре московские всю Украйну по Днепр уступили туркам, испугавшись, что Чигирина не успели удержать и защитить, из-под которого визирь хотел бежать, но Ромодановский, несмотря на свою победу, наступать на него не хотел. Этою уступкою Украйны туркам Запорожье заперто и преждевременно должно погибнуть, а потом и имя козацкое пропадет.

7. Опасаться надобно, чтоб войска русские не ударили на Киев и татары не разорили Заднепровья, как скоро узнают о московской смуте.

8. Дума московская не только не хотела воевать против басурман, но даже не позволила королю на деньги нанять козаков, опасаясь, чтоб войско козацкое и народ малороссийский не возвратились к государю предков своих и не возлюбили той вольности, в какой живет Польша.

9. Войску, во всем христианстве славному, надобно вспомнить славу дедов и прадедов, быть в одной мысли с Запорожьем и выбиться из неволи человека негодного и не воинственного. А королевское Величество имеет столько разума, благословения Божия и храбрости, что может защитить и народ, который он от младенчества любит и почитает.

10. Духовенству внушать, что в церквах, находящихся под державою королевскою, нет никакой перемены, священникам воздается честь, дань и подводы отставлены, из подданства панов своих духовенство освобождено.

11. Внушать, не лучше ли в Киеве иметь своего главу, как имеет Москва; прежде киевские митрополиты ставили московских, которые теперь патриархами называются: многими столетиями Святая София киевская старше Соборной церкви московской.

12. Не лучше ли видеть власть духовную и мирскую в Киеве, чем искать ее раболепным образом в Москве.

13. Нечего бояться, что старинные паны возвратятся на восточную сторону Днепра: их уже нет в живых, и которые остались молодые, те Заднепровья и Северской стороны не знают.

14. Притом же здесь все имения государственные, только ходили в поместьях, и республика прежних помещиков не даст.

15. Пусть рассудит весь народ козацкий, что им Бог подает отца, что им Бог просвещает разум, отверзает очи и показует путь к вольности.

16. Если надобна будет помощь, пусть знают, что войско польское на конях».[150] В дополнение к инструкции курьерам было дано указание соблазнять жителей Малороссии обещанием почестей и обогащения:

«Кто приведет народ под королевское подданство, тот сделан будет великим человеком и будет обогащен; черни каждый год из казны королевской будут деньги и сукна…»[151]

Используя имеющуюся информацию и опираясь на противоречия между шляхтой и крымчаками, 6 мая 1686 г. Голицын заключил «вечный мир» с Речью Посполитой, навсегда закрепивший за Россией Левобережную Украину с Киевом, Запорожье, Северскую землю с Черниговом и Стародубом и город Смоленск с окрестностями.

К успехам русской дипломатии (и разведки!) при Голицыне следует отнести продление ранее заключенных договоров: Кардисского мира 1661 г. со Швецией и Андрусовского перемирия 1667 г. с Речью Посполитой. В первом случае в Москве была организована утечка информации о том, что противоречия России со Швецией становятся неразрешимыми. Слухи, витавшие в посольских кулуарах, возродили надежды Бранденбурга, Дании и Франции втянуть Москву в войну с Карлом XI. В столицу прибыл датский посол г. фон Горн, изложивший Боярской думе планы антишведского союза, направленные на развязывание войны. «Деза» о готовности России заключить подобный союз была «продана» шведам и, для подстраховки, голландцам одним из подьячих Посольского приказа. В итоге весной 1684 г. шведское правительство решило продлить действие Кардисского мира, что значительно облегчило продолжение войны России с Речью Посполитой за западные русские земли, поскольку Швеция обязалась не помогать Польше.