Мойры сплели свои нити - Татьяна Юрьевна Степанова

– Нам еще предстоит снова заглянуть в магазин к Гарифе Медозовой. Разузнать про парня, о котором нам Женя Зарецкий рассказал, – спасителя ее брата, кто он такой и как его имя. Куда он потом делся? Пяткин и Гарифа оба в Чурилове, мы их здесь разыщем даже вечером. Лучше сейчас отправиться к Ифигении в Песках. – Катя усмехнулась. – Хотя она, возможно, на работе, рискуем не застать…

– Если она до сих пор фельдшер, то в Песках действует фельдшерский пункт, я местную муниципальную страницу открыл в Сети.

– До следующих уколов почти два с половиной часа. – Катя сверилась с будильником в мобильном. – Вернемся из Песков в отель, там и сделаем…

– Катеныш, все будет, как ты скажешь. – Он взял со стола пакеты с едой и повлек Катю из кофейни, не отпуская ее от себя.

До Песков добрались быстро по практически пустой сельской дороге. Рабочий поселок, каких сотни в Подмосковье. Лариса Филатова обитала в серой хрущевке в квартире на втором этаже. Домофон в подъезде был сломан, стены исписаны граффити. На лестнице несло кошачьей мочой. Катя вспомнила новый коттедж Мосиных – Филатова со временем туда переберется, оформив наследство. А продажа мясного магазина и бизнеса даст ей средства достроить свой новообретенный дом. В мифе Ифигения много раз меняла локацию, перебираясь с места на место, путешествуя по миру, и везде ее сопровождали кровь, убийства и смерть…

Так является ли Ифигения истинной дочерью своей матери-убийцы? Не пошла ли она по ее стопам?

Они поднялись на второй этаж, и Гектор позвонил в дверь нужной квартиры. Ответил женский голос – кто там?

Хозяйка, на их удачу, оказалась дома, а не на работе.

– Полиция области, – ответила Катя громко и поднесла к дверному глазку свою «корочку». – Гражданка Филатова Лариса Никитична?

Дверь открылась на цепочку – в проеме полная светловолосая женщина в сиреневом банном халате.

– Полиция? Ко мне?

– В связи с убийством вашего дяди Ивана Мосина в Кашине. И его жены. – Катя шла в наступление. Она официально представилась, назвав себя и показав удостоверение. – Цепочку снимите. Мы на пороге через дверь с вами говорить не станем. Если понадобится, проедем в местную полицию.

– Зачем в полицию? Проходите. – Голос Ларисы Филатовой звучал как-то странно, дребезжал…

Она откинула цепочку. Они зашли в тесную прихожую двухкомнатной хрущевки. Катя глянула внимательно на хозяйку.

И внезапно ощутила, как ее бросило в жар.

Она узнала Ларису Филатову. Ифигению из их собственной с Гектором истории-мифа… Они ведь уже встречались прежде – в кашинской больнице, куда в грозовую ночь доставили тромбониста Зарецкого.

Лариса Филатова была тем самым дежурным врачом, с которым они беседовали в приемном покое.

И она их тоже узнала, выражение ее лица изменилось. Она молча посторонилась и пропустила их в комнату. На Катю жилище «Ифигении в Песках» произвело странное впечатление – словно склад новых вещей, еще не распакованных покупок – коробки из интернет-магазинов, пакеты. На журнальном столике и подоконнике уйма флаконов туалетной воды, спреев для тела, ароматических свечек и диффузоров с палочками – их общий аромат тяжелым облаком витал в духоте летнего дня, окутывал, прилипая к коже.

– Так вы приезжие полицейские, – сказала Лариса Филатова. – А в ту ночь в больнице представились обычными людьми.

Что-то сквозило в ее тоне такое, что Катя сразу решила: их собеседница к полиции относится плохо, возможно, детские воспоминания или же нечто иное.

– Ваш дядя Иван Мосин и его жена были убиты в ту самую ночь. – Гектор разглядывал полную Филатову с высоты своего роста.

– Я не общалась с ним много лет. Так что не могу сказать, что очень опечалена его смертью. Конечно, убийство страшное, зверское, весь Кашин только о нем и говорит, столько слухов диких… Его жена довела до беды. Принесла его в жертву, как свинью, тушами которых он торговал. – Филатова села на диван, чиркнула спичкой о коробок и зажгла ароматическую свечку.

Сандал. Как некогда в античном храме курились благовония… Ифигения из мифа в их мгле раздумывала о жертвах и вспоминала свою жизнь…

– Как понять «принесла его в жертву»? – спросила Катя, располагаясь рядом на диване. – Ее же тоже убили.

– Образно. Ей всегда всего было мало. Алчной Марго вечно чего-то не хватало. А люди жлобства не любят и не прощают, – ответила Филатова.

– У вас столь негативное отношение к жене вашего дяди потому, что вы его к ней ревновали, да? – самым нейтральным тоном осведомился Гектор. – Он же ваш давний любовник. И одновременно кровный родственник.

Лариса Филатова глянула на него исподлобья. На ее толстых щеках вспыхнули пятна багрового румянца.

– У полицейских длинная память. Ну да… в связи с его убийством полезет все наше семейное дерьмо изо всех щелей. Чтоб вы знали – он когда-то очень давно, в юности, приставал ко мне, не давал прохода. Он меня совратил в семнадцать лет и жил со мной семь лет, постоянно оглядываясь на свою суку Марго. Таскался ко мне в Чурилов, где я работала фельдшером. А потом я его бросила.

– После чуриловской трагедии, когда в городе убили вашу подругу Полину Крайнову и ее младшую сестру? – Катя задала вопрос навскидку, она не ожидала столь сильного эффекта.

– Нет… то есть тогда… Но нет же. Не из-за Аглаи и Полины! – Тон Ларисы Филатовой изменился, но она сразу умолкла и продолжила после краткой паузы уже хладнокровно: – Я встретила своего будущего супруга и потом вышла замуж.

– Вы теперь наследница имущества дяди, вы единственная родственница Мосиных, – заметила Катя. – А где ваш муж, на работе?

– Он погиб год назад, их спасательный вертолет разбился на Севере, – ответила Лариса Филатова. – Он был врач центра медицины катастроф, мотался по регионам. Мы не жили вместе последние годы с ним, хотя не разводились, чтобы не делить долбаную квартиру. Не могу сказать, что я и по нему скорблю, фактически мы давно чужие. Но мне выплатили все деньги за него как вдове, и квартиру я унаследовала. Так что его жертва была не напрасной, хотя бы для моего благополучия. Теперь я трачу гробовые деньги на шопинг онлайн. Этим я и занята в память о своем благоверном в свободные от больничного дежурства дни… Помните бульварные книжки про шопоголика и «Дневник Бриджит Джонс»?

Было странно слушать, как она вещает про «Дневник Бриджит Джонс» – холодно и монотонно, словно отвлекая их, заговаривая им зубы.

– Вам, наверное, и другие сны снились, – заметил Гектор. – Про убийство.

– Про какое убийство? – Она подняла