Однажды в Лопушках (СИ) - Лесина Екатерина

Еще бы… и ведь вариант неплохой.

Хороший вариант, такой, за который руками и ногами, и… и на первый взгляд. А на второй не получится ли из-под одной руки да под другую попасть?

— К слову, государь будет рад, если славный род не прервется. И не для протокола, но твоим отцом он весьма недоволен.

Может, и так.

— Ищешь подвоха?

— Ищу, — признался Беломир.

— Ищи… на самом деле я бы предложил вам встретиться. С бабушкой. Думаю, будет интересно. Она весьма себе занятная особа.

— А о моих… наклонностях?

— Знает. Но не волнуйся, у неё нет привычки лезть в чужую личную жизнь.

Надо же, какой замечательный человек.

— Хорошо, — сказал Беломир, чувствуя всей шкурой, что ввязывается в весьма сомнительную историю. Но именно это предчувствие и заставило сердце биться быстрее. — На встречу я согласен. Что до остального… взамен что?

— Взамен… — Потемкин обернулся к усадьбе. — Взамен нужно, чтобы ты кое-что вернул…

К машине Олега вывела Калина. Не одна явилась, но с подругой, которая глянула на Олега так, что разом стало неудобно.

Глаза синие.

Огромные.

Волосы светлые в косу заплетены и толстенную. Олег никогда-то таких не видывал. Небось, с его руку будет. Сама-то статная, едва ли его не выше. И главное идет-то, что вода течет, мягко ступает. Травы под ноги её ложатся…

— Красноцветов, держи себя в руках, — сказала Калина строго и кулачком своим в бок пихнула. Он и очнулся.

И вправду, что за наваждение!

Девица… да, статная, фигуристая, таких в Москве, небось, и не увидишь. Теперь-то все больше худоба в моде, а эта… эта будто и не знает, что не модная. Идет себе, плывет, а на него и не смотрит. Оно и понятно, он ведь в чужих штанах да вытертой майке совсем не выглядит мужчиной, который внимания достоин. Небось, если б явился обычным своим видом, мигом бы переменилась.

Все всегда меняются.

— И ничему-то тебя жизнь не учит, — вздохнула Линка тяжко. А эта, подруженька её, улыбнулась краешком губ. И Красноцветов понял, что краснеет. Стремительно и густо, так, как никогда-то, с малых лет, почитай, не краснел.

— Я, между прочим… — хотел сказать что-то важное, но понял, что понятия не имеет, что именно.

Не о курятнике же тетки Ирины, в котором крыша прохудилась, а еще у дальней стены будто копался кто-то, то ли лисы, то ли хорьки. Главное, подкоп этот камнями засыпали, а потом тетка еще сверху солью зачем-то. Вот Красноцветов никогда не видел, чтобы лис поваренной солью отпугивали.

— Думаю, заняться социальным строительством, — сказал он, перепрыгнув через ручеек. Тот был узеньким, но пролег поперек тропы. А ведь Олег его не помнит.

И тропы этой.

Он подал руку, помогая перебраться Калине, следом и подруге её.

Ксения.

Ксюха.

Имя совершенно несолидное, и все-таки…

Она глянула из-под ресниц, и вновь почудилась в глазах насмешка, которая опалила, заставила вытянуться и живот подобрать. Живота-то у него нет, он ведь понимает, что тело надо держать в форме и спортзал имеется, и тренер личный, и диетолог… и почему-то все одно живот норовит втянуться, а плечи расправиться.

Калина головой покачала.

— На самом деле я собираюсь начать несколько проектов. Во-первых, больницу… детскую, — зачем-то уточнил Олег, вспоминая аргументы, которые ему приводили за это самое строительство. И главное, Белов красиво говорил.

Убедительно.

А у Олега в голове пустота полная.

— Больница — это хорошо, — сказала Ксения — не поворачивался язык её Ксюхой называть — и ручку забрала. — Больницы нужны.

— Нужны… но это профильная будет. Онкологическая, — Олег с облегчением вспомнил кое-какие подробности проекта. — В Москве такие есть, в Санкт-Петербурге тоже, еще в других городах, но все равно мало. Очереди в них стоят огромные, мест не хватает. Вот и разгрузим немного. Это даже не больница, это комплекс целый…

Калина хмыкнула.

— И с каких это пор ты добрым таким стал?

— Да не добрым, — почему-то врать совершенно не хотелось. — На самом деле льгота получится по налогам немалая. Да и репутация опять же…

— Титул хочешь?

— Хочу, — и мелькнула мыслишка, что желания эти при себе бы оставить. Что нужно другое говорить, вроде того, что газетам скармливают.

Про ответственность.

Желание служить народу.

— В политику попрешься?

— Ну… надеюсь, в Думу попасть, — зачем-то признался Олег. И на Калину глянул обиженно. Её штучки? — В большую политику меня все одно не пустят, там уж давно меж родами все поделено. И пускай. Мне в эту грызню соваться не с руки.

Сожрут и воспоминаний не оставят.

Нет, Олежка не настолько глуп.

Калина кивнула и с подругой переглянулись.

— Какая разница, почему, — сказала та. — Больницы и вправду нужны, особенно профильные. Если, конечно, она по-настоящему будет.

— По-настоящему, — почти обиделся Олег. Про него многое можно сказать было, но, если уж он брался за дело, то и делал его как следует.

И от прочих требовал того же.

Девицы опять переглянулись. А Калина… Калина здесь другая. Незнакомая. Нет, все еще красивая до того, что дух захватывает, вот только… взгляд его почему-то не желает на ней задерживаться.

Странно.

Олег же за нею явился. И остался тоже ради неё. И оставаться будет столько, сколько понадобится. И…

— Еще стипендии думаю сделать, целевые, — он отмахнулся от неудобных мыслей — никогда-то Красноцветову не нравилось в себе ковыряться. — Для целителей. Чтобы потом, после учебы, было кому работать. Сделаю отработку обязательную, года на три, но при нормальной зарплате, жилье опять же…

— Ты как будто к выборам готовишься, — Калина не выдержала и рассмеялась. — Листовки уже подготовил?

— Только основной проект.

— Значит, все-таки к выборам…

— Сперва в местное управление куда-нибудь, думаю, может, по Меженскому округу. У них там особо нет ничего, промышленность слабая, ископаемых тоже мало… ну и у этих, соответственно, интересов нет.

— Интересов нет… — протянула Ксения. — А если бы были?

— Смотря какие, — врать Олег не то чтобы не умел. Не любил. Да и необходимости не видел. Что-то подсказывало, верно, то самое чутье, некогда позволившее ему подняться, что ложь его почуют. — Если мелочь какая, то потягался бы. Далеко не все родовитых любят, можно было бы набрать пунктов как борец со вседозволенностью. А вот если серьезное… то нет, не рискнул бы. Это на словах перед Императором все равны.

— Но некоторые ровнее других, — закончила фразу Ксения. И рукой махнула. — Вон твоя машина.

Машина и вправду стояла. Правда, совсем не там, где Олег её оставил. Она почему-то оказалась не на дороге, а посреди поля. Или не поля?

Зеленая невысокая травка манила ступить.

— Погоди, — Калина перехватила за руку. — Болото. Как ты вообще живым выбрался?

По спине побежал холодок.

А ведь…

Машина не стоит, она… уходит? Ушла? Зарылась мордой в эту вот зеленую траву. Брюхо просело, зад поднялся.

— Не вытащим сами, — сказала Ксения.

— А ты… не можешь?

— Это болото. Болото — это другое. Надо дядьку Федора просить. И папку тоже, чтоб сподмог.

— Пожалуй… — Калина поглядела на машину. И на Олега. Снова на машину. Странно. Ему бы расстроиться, а то и вовсе в ярость впасть, как оно случалось, когда все выходило не по плану. А он стоит и думает, успеет ли подъехать неизвестный дядька Федор или нет. И хорошо, если бы не успел. Глядишь, был бы повод задержаться.

— Тогда я схожу, а вы тут…

— Может, вместе? — Олег нахмурился. — Лес вокруг. Одной не безопасно.

А они рассмеялись. Бестолковые. И Ксения сделала шаг, а потом исчезла.

— Это наш лес, — пояснила Калина, улыбаясь ласково-ласково. — Мы тут выросли.

— И что? Мало ли… дурных людей хватает.

Вот не нравилось Олегу мысль, что по этому самому лесу кто-то в одиночку разгуливать станет. И ладно бы мужик, который за себя постоять способен, так ведь Ксения, несмотря на стать, женщина.