Неизменная - Кэрригер Гейл

За столом воцарилось молчание.

— И что, теперь вы все стареете? — захотела узнать леди Маккон. Прямолинейно, конечно, но в этом ведь заключается часть ее очарования.

Граф посмотрел на свою прапраправнучку. Должно быть, Шиаг была в ярости оттого, что не может приказать Алексии замолчать — ведь та у нее в гостях.

Леди Маккон никто не ответил, но озабоченное выражение, появившееся на всех лицах, говорило само за себя. Члены стаи снова стали людьми если не всецело, то хотя бы в той мере, которой достаточно, чтобы однажды привести к смерти. Возможно, «смертность» — самое подходящее слово, чтобы обозначить это состояние. Оно означает, что теперь они могут умереть, в точности как обычные представители дневного народа. И конечно, лорд Маккон находился в том же положении.

Леди Маккон прожевала кусочек зайчатины.

— Я одобряю, что вы не паникуете. Но мне любопытно, почему вы не попросили медицинской помощи, пока были в Лондоне? Или не пригласили кого-нибудь из БРП для расследования? Ведь вы проходили через Лондон вместе с вашим полком.

Вся стая воззрилась на лорда Маккона, без слов моля спасти их от его жены. Выражение лица лорда Маккона говорило о том, что стая во власти Алексии, а сам он наслаждается зрелищем расправы. Но все же задавать такие вопросы было незачем. Леди Маккон прекрасно знала, что большинство сверхъестественных созданий не доверяет современным врачам, и стая едва ли обратится в БРП, потому что во главе этой конторы стоит лорд Маккон. Конечно, здешним оборотням хотелось как можно скорее убраться из Лондона, вернуться в безопасную родную берлогу, спрятать свой позор, поджать хвосты — конечно, всего лишь фигурально выражаясь, потому что сделать это в буквальном смысле стало невозможно. Хвостов больше не было.

К большому облегчению стаи, подали вторую перемену: телятину, пирог с ветчиной и пюре из свеклы и цветной капусты.

Многозначительно взмахнув вилкой, леди Маккон спросила:

— Итак, как же это случилось? Вы что, съели в Индии какое-нибудь заразное карри или еще что-то в этом духе?

— Вы должны простить мою жену, — сказал с ухмылкой лорд Маккон. — Она иногда начинает жестикулировать. Это все ее итальянская кровь.

Неловкое молчание продолжалось.

— Вы что, все больны? Мой муж думает, что у вас какое-то поветрие. Вы его тоже заразите? — Леди Маккон повернулась к сидящему рядом мужу и пристально посмотрела на него. — Даже не знаю, как именно я к этому отнесусь.

— Ну спасибо тебе, жена, за заботу.

Гамма (как там назвал его граф? Ах да, Лахлан) шутливо сказал:

— Прекрати, Коналл. Ты не можешь ждать сочувствия от разрушительницы проклятия, даже если на ней женился.

— Я слышала о таком феномене, — заговорила мадам Лефу, переключая внимание на общий разговор. — Там, где я жила, он распространен не был, так что лично я никогда с ним не сталкивалась, но тем не менее убеждена, что у него должно быть логичное научное обоснование.

— Ученые! — пробормотал Дув.

Двое из его сотоварищей по стае согласно закивали головами.

— Почему вы все зовете Алексию разрушительницей проклятия? — удивилась Айви.

— И верно. Мне казалось, что она сама по себе — проклятие, — не к месту вставила Фелисити.

— Сестричка, ты всегда говоришь такие прекрасные вещи! — улыбнулась леди Маккон.

Фелисити хмуро посмотрела на нее.

Гамма стаи ухватился за возможность сменить тему разговора.

— Кстати говоря, мне казалось, что девичья фамилия леди Маккон — Таработти. Однако вы мисс Лунтвилл.

— О, — очаровательно улыбнулась Фелисити, — у нас разные отцы.

— A-а, понимаю, — сказал гамма, а потом нахмурился: — Ох, понимаю. Тот самый Таработти, — он с новым интересом посмотрел на Алексию. — Никогда не думал, что он женится.

Бета тоже с любопытством уставился на леди Маккон.

— Действительно, да еще и произведет потомство. Полагаю, он исполнял гражданский долг.

— Вы знали моего отца? — Леди Маккон была заинтригована и, надо сказать, успешно отвлеклась от своего расследования.

Бета и гамма переглянулись.

— Не лично. Но мы, конечно же, слышали о нем. Он был тот еще путешественник.

Фелисити фыркнула:

— Маменька всегда говорит, что не может вспомнить, почему связалась с итальянцем. И утверждает, что это был брак по расчету, хотя, насколько я понимаю, ее первый муж был очень хорош собой. Но, конечно, недолго. Он умер сразу после рождения Алексии. Такой компрометирующий поступок, вот так запросто взять и умереть. Выходит, что итальянцам доверять нельзя. Маменька очень удачно от него избавилась. И вскоре после этого вышла за папеньку.

Леди Маккон, повернувшись к мужу, тяжелым взглядом смотрела на него.

— А ты тоже знал моего отца? — тихо, чтобы никто больше не услышал, спросила она.

— Не совсем.

— Когда-нибудь, муж мой, мы с тобой, то есть ты и я, должны будем попробовать договориться делиться всей информацией без утайки. Я устала постоянно ощущать, что не поспеваю за событиями.

— Да ведь я на два века старше тебя, женушка! Едва ли мне удастся рассказать тебе обо всем, что я узнал, и обо всех, кого я встретил за эти годы.

— Даже не утруждай себя такими жиденькими отговорками, — зашипела Алексия.

Пока они спорили, разговор за ужином шел своим чередом. Мадам Лефу начала рассказывать о своих подозрениях, что эфирографический передатчик может не работать из-за сбоя в магнитной проводимости кристаллического золотника резонатора, который, разумеется, усугубляется невообразимым коэффициентом переноса в ненастную погоду. Никто, кроме очкастого клавигера, не понимал из ее объяснений ни слова, но все кивали с умным видом, будто им все ясно. Даже Айви изображала искреннюю заинтересованность, хотя на ее круглом личике застыло выражение, наводящее на мысли о слегка испуганной соне.

Танстелл заботливо передал ей блюдо картофельных оладушков, но она проигнорировала клавигера.

— О, благодарю вас, мистер Танстелл, — пропела Фелисити, потянулась через стол и взяла оладий, словно угощение предназначалось ей.

Айви фыркнула.

Танстелл, по-видимому раздосадованный тем, что мисс Хисселпенни упорно держит его в черном теле, повернулся к мисс Лунтвилл и завел с ней беседу о недавней новинке — приспособлении для подкручивания ресниц, завезенном из Португалии.

Айви разозлилась от этого еще сильнее и отвернулась от рыжего, чтобы присоединиться к разговору оборотней, которые решали, не поехать ли им с утра пораньше на охоту. Не то чтобы мисс Хисселпенни разбиралась в ружьях и охоте в целом, но недостаток знаний никогда не останавливал ее от выспренных разглагольствований на любую обсуждаемую тему.

— Я полагаю, большинство ружей стреляют довольно далеко, — заметила она глубокомысленно.

— Э-э, — только и смогли сказать охваченные замешательством джентльмены.

«Ай да Айви, — весело подумала Алексия, — она напускает словесного туману везде, где бы ни оказалась».

— Раз уж мы снова способны выходить средь бела дня, можно воспользоваться этим и пострелять на рассвете, как в старые добрые времена, — наконец сказал Дув, игнорируя реплику мисс Хисселпенни.

— Дув — это имя или фамилия? — спросила мужа Алексия.

— Хороший вопрос, — ответил тот. — Я вынужден был мириться с присутствием этого типа сто пятьдесят лет, но он не сказал об этом ни словечка. Я толком ничего не знаю о его прошлом до Кингэйра. Он был одиночкой и прибился к нам в начале восемнадцатого века. А вообще он любит мутить воду.

— А то ты, муженек, ничего не знаешь о скрытности и о том, как мутить воду!

— Туше, женушка.

Ужин шел к завершению, и вот дамы оставили джентльменов наедине с их выпивкой.

Леди Маккон никогда не была сторонницей порожденной вампирами традиции, которая требовала, чтобы после вечерней трапезы общество разделялось по половому признаку. То, что было когда-то данью уважения королеве роя и давало той возможность уединиться в дамском кругу, превратилось в обесценивание способности прекрасного пола употреблять качественные спиртные напитки. Однако Алексия немедленно распознала преимущества, которые можно извлечь из ситуации, и решила приложить все возможные усилия к сближению с леди Кингэйр.