Знакомство (СИ) - Раевский Александр

— Чепуха! Никто из персонала сюда не сунется! Дурных нема!

Чувствовалось, что она всё здесь знает до мелочей. Не теряя на поиски ни секунды, Марина открыла нижний правый ящик стола, выудила оттуда два листа чистой бумаги, из другого ящика достала лист синей копирки, стопочкой сложила все три листа и, не задумываясь, уверенно заправила всю эту стопочку в каретку машины.

Она ненадолго подумала, подняв голову и глядя в потолок, и я отошёл к окну, чтобы не мешать ей. Машинка за моей спиной застрочила, а я задумался, глядя в пустой, плохо освещённый больничный двор. Задумался — неправильное слово. Я устал и мыслей в моей голове было маловато. Можно сказать, что и вовсе их там не было. Так…. какие-то назойливые, как осенние мухи, обрывки.

Вжикнула каретка, и Марина достала все три листа из машинки. Один из них она тут же на столе аккуратно сложила, засунула в подготовленный конверт с фотографиям. Потом она, очевидно, передумала.

Достав из конверта всё его содержимое, и разместив тощую пачечку фотографий вместе с сопроводительным листком на столе, она коротко оглянулась в мою сторону и ловко заправила сам конверт в каретку машинки. Ага, — понял я, — она не хочет подписывать конверт своей рукой. Разумно! Говорят, по почерку довольно легко найти его владельца. Я в фильмах такое видел. Там это вообще на раз делалось!

Снова коротко простучала машинка, и снова вжикнула каретка, когда Марина вытаскивала уже подписанный конверт. Затолкав всё содержимое в конверт, Марина поднялась со стула и на ходу облизывая краешек конверта, распорядилась,

— Сейчас домой!

Второй экземпляр она тоже сложила и скомкав почти новый лист копирки тоже забрала его с собой. Коротко оглядевшись в приёмной, она решительно выключила свет и шагнула в квартиру. Я прошёл следом и закрыл проход…

Городская прокуратура

— Ещё не всё, Малыш! — негромко сказала Марина, — Потерпи немного. Нам осталось сделать последний шаг. Я вижу, что ты уже устал… Нам нужно попасть в приёмную городского прокурора. Сейчас я скажу тебе их адрес.

Марина тяжело опустилась на кушетку, полистала телефонный справочник, который так и остался валяться на кушетке и назвала мне адрес. Мы вместе нашли здание прокуратуры, не обращая внимания на листающего старый «Крокодил» дежурного, сидящего в вестибюле за стеклянной перегородкой с окошечком, быстро нашли номер кабинета прокурора.

Удобно! На колонне, поддерживающей потолок вестибюля, были развешаны красивые таблички с указанием номеров телефонов и кабинетов всех служб прокуратуры.

В приёмной горел свет и стрекотала пишущая машинка за приставным столом секретарши. Сама она сидела к нам боком и быстро печатала. Она делала это наверно раза в два быстрее, чем давеча Марина. Чувствуется профессионал высокого класса! Марина быстро осмотрела стол и тыкнула пальцем в большую кожаную папку красного цвета, на которой золотом были вытеснены слова «На подпись».

— Будем ждать, когда она закончит и выйдет из приёмной. Нужно подложить письмо в эту папку.

Марина устало откинулась на спину. Я упал с нею рядом и рукой нашёл её руку.

— Давай ты поспишь, а я покараулю? Говорят, даже десять минут глубокого сна приносят хороший отдых.

Марина легонько кивнула, и я произнёс ту фразу, которая так хорошо действовала на неё и девочек:

— Усни крепко и спи без сновидений! Я тебя разбужу.

Марина сильно вздрогнула всем телом и снова расслабилась. Она спала. Я подошёл к выключателю и погасил свет в спальне. Достаточно было того света, который проникал вместе с треском пишущей машинки из приёмной прокурора.

Я лёг рядом с Мариной и снова взял её за руку. Лежал, пялился в потолок, постоянно напоминая себе, что уснуть ни в коем случае нельзя, но треск машинки был настолько монотонным, что я всё-таки задремал!

Разбудила меня тишина! Машинка молчала! Я рывком сел на тахте и успел услышать удаляющийся стук женских каблуков. Стул секретарши был пуст! Я потряс Марину и она, так же, как только что я, рывком уселась.

— Она ушла! Быстрее!

Пустив окошко вокруг, мы быстро убедились, что приёмная опустела. Марина приказала:

— Стол! Папка! Открывай! Быстро!

Окно я сделал пошире, чтобы Марине было удобно действовать обеими руками. Она откинула верхнюю крышку папки, в которой уже лежала стопочка машинописных листов разного качества, украшенных фиолетовыми и синими печатями и штампами, и быстро подсунула конверт под самый нижний документ.

Закрыв папку, она поправила её положение на столе, чтобы выглядело точно так же, как было до этого. Убрав руки, Марина взглянула на меня и тихо сказала:

— Закрывай проход. Кажется всё! Нет, подожди! Проход закрой, а окошко оставь. Давай ещё немного понаблюдаем…

Я закрыл проход, сменил ракурс окошка, чтобы было видно почти всю приёмную, и мы снова замерли в ожидании. Марина потянулась, посмотрела на меня и улыбнулась:

— Ты, Малыш, кудесник! Я так хорошо отдохнула… м-м-м… Сколько я проспала?

— Не знаю… Я и сам задремал. Проснулся только тогда, когда секретарша перестала печатать. Этот стук, оказывается, так убаюкивает…

Марина поднялась, вышла из спальни, сходила в туалет и на обратном пути заглянула в комнату к девочкам. Она велела им укладываться и вернулась ко мне. Это было проделано как раз вовремя. Из коридора раздался приглушённый ковром стук каблуков. Секретарша возвращалась.

Женщина вошла, уселась было вновь за машинку, потом как будто что-то вспомнила, снова встала, взяла красную папку, подошла к двери, обитой толстым дермантином и без стука отворила её. Марина показала мне, что хочет слышать, о чём там внутри будут говорить, и я моментально переправил смотровое окошко в новый кабинет.

Кабинет прокурора города был гигантским! Огромный, полированного тёмного дерева, составленый в виде большой буквы Т, стол просто терялся на этих просторах. В дальнем углу кабинета возле одного из двух широченных окон рядом с ухоженным лимонным деревом стоял высокий, в рост взрослого человека, массивный сейф. В другом углу — низкий столик, вокруг которого расставлены три низких широких кресла, крытых мягкой на вид чёрной кожей.

Сам хозяин кабинета, не старый ещё, симпатичный дядька лет сорока, устало развалился в большом, удобном кресле во главе стола. Одет он был в просторный тёмно-синий костюм с двубортным пиджаком, все пуговицы которого в настоящий момент были расстёгнуты. Узел тёмно-синего галстука, отчётливо выделяющегося на фоне ослепительно белой рубашки, был максимально расслаблен. Верхняя пуговица рубашки расстёгнута.

Несмотря на усталое выражение лица, дядька этот смотрелся так элегантно, что я даже немного позавидовал.

Секретарша подошла к столу с правой стороны, положила красную папку на стопку других папок и извинилась:

— Простите, Виталий Сергеевич. Совершенно закрутилась из-за этой истории со складами. Сегодня все бегали, как ошпаренные! У меня ни одной минуты спокойной не было. Когда вы, наконец, подыщите мне помощницу? Я вам уже десять раз говорила, что в таком темпе долго не протяну!

— Ладно, Людочка… Найду я вам машинистку. Я уже разговаривал в кадрах. Завтра ещё раз напомню. Что там? — прокурор безразлично кивнул подбородком на красную папку.

— Ничего срочного. Просто подумала, что завтра утром будет свежая почта… Может всё-таки взглянете перед уходом?

Прокурор кивнул, кладя папку перед собой. Секретарша не уходила:

— Виталий Сергеевич, мне осталось напечатать последнее постановление. Я после этого пойду домой. Вам что-нибудь нужно?

Прокурор покачал головой, открывая папку. Мы с Мариной затаили дыхание. Секретарша развернулась и вышла из кабинета. Прокурор провожал её взглядом, пока за ней не закрылась дверь. Взгляд его был направлен явно ниже пояса женщины. Вздохнув, он опустил взгляд вниз и положил обе ладони на верхний документ. Наш конверт был толстым, не то что одиночные листы бумаги, лежавшие там до того. Наверно поэтому взгляд прокурора изменился. Он поднял всю пачку бумаг и тут же обнаружил наш конверт. Недоумённо посмотрев на него, он отклонился влево и нажал кнопку селектора. В кабинете раздался треск пишущей машинки.