Радость пирата - Констанция Беннет

Глава 16

Майлз явно нервничал. Нетерпеливо трамбуя носком сапога прибрежный песок, он, прищурившись, смотрел в сторону корабля, ожидая, пока шлюпка подплывет к берегу. И те, кто был в лодке вместе с Оги, и те, кто поджидал своих товарищей на берегу, видели, что Майлз Кросс снова не в духе. Каждый старался держаться подальше от мрачного как туча капитана. Громадные бочки с водой ждали погрузки на борт «Неистового». Какое-то недоброе предчувствие заставляло Майлза торопить людей закончить погрузку.

После того как корабль, целый и невредимый, покинул Тенерифе, Майлз взял курс на север. Огибая длинную цепочку Канарских островов, они потеряли день пути, надеясь своим маневром сбить Диего со следа. Все шло гладко, может быть, слишком гладко, и, наверное, поэтому, Майлз испытывал беспокойство, смутное чувство опасности. Именно поэтому ему не терпелось поскорее покинуть гостеприимный берег.

Тем временем лодка причалила к берегу, и Майлз, стараясь не думать о плохом, стал руководить погрузкой очередной партии воды, которой требовалось немало для столь дальнего путешествия. Между тем подошла еще группа матросов, отправленная на поиски фруктов. Остров казался настоящим раем, на нем в изобилии росли апельсины и ананасы. Свежие фрукты — продукт скоропортящийся, но если они есть на борту, можно подольше держать в неприкосновенности припасы сушеных яблок и овощей.

— Все в порядке, капитан, — доложил Оги, выходя из лодки. — Впередсмотрящий доложил, что никаких судов в поле видимости не наблюдается.

— Хорошо, — рассеянно ответил Майлз.

— Мы наверняка оставили испанца далеко позади, капитан, — сказал Оги, заметив сомнения капитана. — Почему ты все еще волнуешься?

— Предчувствия, Оги. Просто предчувствия. Как их объяснишь…

Шотландец, словно тоже почуяв опасность, тревожно взглянул на море, заведомо зная, что увидит лишь синюю воду да баркентину, их баркентину, величаво покачивающуюся на волнах.

— Погрузка скоро закончится. А с ней и волнения.

— Не совсем так. Нам надо дождаться возвращения Спанг-лера и его команды. Я отправил их добыть немного дичи, если получится.

— Если здесь водится съедобная живность, они ее добудут. В любом случае они должны появиться до заката.

Майлз, прищурившись, поискал взглядом смотровую площадку — «воронье гнездо». Дозорный, в свою очередь, пристально вглядывался в синие просторы океана. Судя по всему, ничего подозрительного он не увидел, и Майлз опустил взгляд на палубу.

Александра все еще была там.

Вот уже не один час мисс Уайком с тоской смотрела на берег. Остров был совсем рядом: яркий изумруд на синевато-зеленом бархате океана.

Глядя на Александру, Майлз испытывал порой весьма противоречивые чувства, но на этот раз, кажется, здравый смысл восторжествовал, и он принял решение.

— Оги, скажи, матросы уже закончили набирать воду из озера?

— Да, капитан, бочки полны и только ждут отгрузки.

— Тогда возвращайся на корабль и скажи мисс Уайком, что ты отвезешь ее на берег, к озеру, где она сможет искупаться.

Оги повернулся к капитану и улыбнулся его догадливости.

— Уверен, что она оценит вашу доброту, капитан, — любезно сказал Оги и, понизив голос, добавил: — Но я знаю, что ей еще хотелось бы с вами поговорить. Вы избегаете ее общества с тех пор, как мы покинули Тенерифе, и она несколько раз о вас спрашивала.

Майлз насмешливо приподнял бровь, смерив шотландца взглядом.

— Доставь ее на берег и отведи к запруде. И никаких обещаний! Мне нет дела до того, что эта женщина желает мне сообщить.

— Прошу прощения, капитан, но…

— Оги… — с угрозой в голосе произнес Кросс, но шотландец вроде бы и не заметил намека.

— Черт, парень. Я думаю, вам надо поговорить. Могу поклясться, тебе эта девушка небезразлична! А что касается того, что там у вас произошло на Тенерифе…

— Не желаю выслушивать твои домыслы!

— Знаешь, тебе все же кое-чего не хватает, — без обиняков заявил Оги. — Может, хороший пинок между ног смог бы помочь?

Майлз аж задохнулся от такой наглости, но Оги продолжал как ни в чем не бывало:

— Послушай, парень. Ведь и я не без сердца. Я знаю, что вы повздорили, да только от грубых слов еще никто не умирал.

Майлз заскрипел зубами. Вообще-то он понимал, что Оги прав, но только расписываться в собственной вздорности не хотелось.

— Не суй свой нос в наши дела, Оги.

— Да я особенно и не лезу. Все, что я пытался сказать, так это что девочка хотела с тобой поговорить. Может, прощения попросить, не знаю… Ты бы мог по крайней мере ее выслушать.

— Проклятие! Повторяю, она не может сообщить мне ничего интересного!

— Бессовестный лжец! К тому же трус!

— Я трус?! — взревел Майлз, надвигаясь на Оги.

Шотландец поспешно отступил. Но не зря в его жилах текла кровь многих поколений храбрых воинов. Оги решил стоять до конца, чтобы в этом вопросе не осталось неясностей.

— Да, трус! Как еще назвать человека, который боится слушать собственное сердце! Я думаю, что ты любишь эту маленькую девочку, и лучшей пары ты себе не найдешь. И что самое важное — она тоже тебя любит. Хотя, — понизив голос, добавил Оги, — если ты не хочешь поступать с девушкой как положено и жениться на ней, то уж лучше тебе держаться от нее подальше, потому что я не хочу видеть, как она страдает. Но, парень, разве ты не понимаешь, почему она мучается? Ей-богу, ты дурак, если не понимаешь, какая прекрасная жена может из нее получиться.

— Ты закончил? — холодно спросил Майлз.

Он предпочел бы не слышать всего, что сказал шотландец, поскольку и сам понимал, что от него требуется принять решение, решение, к которому он был не готов.

— Да, я довольно сказал, — презрительно пробормотал Оги. — Ты или глух, или нарочно зажимаешь уши.

— Черт! — взорвался Майлз. — Итак, ты уже назвал меня глухим, трусливым, глупым вруном. У тебя есть что добавить к этим оскорблениям? Есть? Так давай выкладывай. Мы так приятно проводим время, копаясь в моем грязном белье. Это моя жизнь, Макарди, моя частная жизнь, в которую никто не имеет права вмешиваться!

— Тоже мне нашел где заниматься частной жизнью! На ко-. рабле! Да мы все друг у друга как на ладони! Скажи, как ты думаешь, сколько времени мне потребовалось, чтобы узнать о том, что девочка провела ночь в твоей постели?

— Не твое это дело!

— Будет мое, если я так решу! Я держал язык за зубами до сих пор только потому, что думал, будто девочка тебе небезразлична.

— Я за нее несу ответственность!

— Тогда, черт возьми, и веди себя как мужчина!

— Довольно, Оги! Хватит! Отправляйся на корабль и забирай мисс Уайком, пока я не передумал!