Пятая труба; Тень власти - Поль Бертрам
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я скоро вернусь, дорогая моя, — сказал он. — Но если я не приду через несколько часов, не тревожься. Жди здесь и побольше молчи. Когда тебя будут спрашивать, отвечай «да» или «нет» — и только.
Она обещала исполнить всё, как он сказал, и секретарь ушёл.
Молотки с ритмическим звуком продолжали падать вниз, мехи гудели, и искры летели во все стороны, словно огненный дождь.
Улицы теперь были освещены не так ярко и резко, хотя солнце по-прежнему светило во всю. Магнус шёл быстро. До вечера было ещё часа три-четыре, но у него было много дел.
Он перешёл через площадь, когда на золотую вывеску гостиницы падали уже последние лучи, и пошёл по узкому переулку, поворачивавшему направо. Сделав несколько поворотов, он дошёл до небольшой площади сзади гостиницы, которая, как все тогдашние дома, длинные и узкие, выходила на две улицы. Может быть, с этой-то стороны и был её настоящий фасад. Эта часть здания имела более спокойный и аристократический характер и была населена более зажиточными постояльцами, которые хотели устроиться подешевле, не желая, однако, смешиваться со всякой мелкотой.
Секретарь прошёл в ворота и спросил Вильяма Маклюра, капитана папской гвардии, который должен был сопровождать его святейшество в Рим. Гостиница едва ли могла служить приличным убежищем для человека такого положения, но он был младшим сыном в роду. К тому же, несмотря на многие грабежи, с тех пор как он начал свою военную карьеру, он был беден и не любил тратить лишнего.
У двери в его комнату стоял на страже старый шотландец, рыжеволосый, голубоглазый, с щетинистыми усами и отрывистой речью, когда он говорил. Угрюмое, свирепое существо, которое перерезало на своём веку гораздо более глоток, чем сам Маклюр. Он был, однако, так же беден, как и его командир.
— Дома капитан Маклюр? — спросил секретарь.
— А вы кто такой и что вам от него нужно? Не может же он принимать всякого, вроде вас, — отвечал шотландец, прищуривая глаза в знак презрения к бюргеру.
Но перед ним был человек, не расположенный ждать.
— Скажи ему, что я хочу его видеть во имя прошлого и самого дьявола, — гневно промолвил Магнус. — Да поворачивайся! Я пришёл не за деньгами. Поворачивайся, не то будет худо.
Тон и манера обращения произвели своё действие на старого солдата. В них видно было что-то военное. Быстро поднявшись, он сказал:
— Иду, иду. Почему же ваша милость сразу не сказали, как следует? Я сейчас доложу.
Маклюр был высокий, жилистый человек с резкими чертами лица, с крепким подбородком, стальными глазами и такими же щетинистыми усами, как у его денщика. Он поздоровался с секретарём, и это ещё более укрепило хорошее мнение о госте, уже сложившееся у старого шотландца.
— Чем могу быть полезен вам, господин секретарь? Или как мне величать вас? — спросил Маклюр, когда они сели.
— Вы назвали меня правильно. Я всё ещё городской секретарь.
— Отлично. Правда, это звучит для меня довольно странно, особенно когда я припомню, что служил под вашей командой, когда вы были помощником того испанца. Позволите предложить вам что-нибудь? В этой мерзкой гостинице вино отвратительно, а пиво безвкусно. А в лучшей я останавливаться не могу. Могу послать за бутылкой чего-нибудь, что можно было бы распить, если у вас есть время подождать.
— Благодарю вас, — сухо отвечал секретарь. — Вы знаете, я не пью вина. К тому же мы оба — бедные люди, которым не приходится зря бросать деньги.
— Клянусь святым Дунстаном, вы правы. Но чем же я могу служить вам? Ведь вы пришли, конечно, не для того, чтобы иметь удовольствие разговаривать со мной.
— Откровенно говоря, нет. Мне нужны два человека и пять лошадей сегодня вечером. Помогите мне найти их, ради нашего прошлого.
— Наёмник теперь получает восемнадцать флоринов в месяц. Дешевле теперь не наймёшь. На сколько времени вы хотите их нанять?
— На неделю. Впоследствии я рассчитываю пристроить их на другую службу. Ибо я...
— Не стоит говорить об этом. Я не желаю знать ваших секретов. Если я их не знаю, то не могу и выдать, хотя бы меня пугали слабостью нашей грешной плоти. Но вернёмся к делу. Два человека, скажем, по пятнадцати флоринов в месяц, это составит тридцать флоринов. На меньший срок не достанете. Вам, конечно, нужны надёжные люди, которые умеют сражаться и не оставят вас в беде. В таком случае, возьмите двоих из Старой роты. В городе их найдётся с полдюжины, и вы с ними знакомы.
— Конечно, я предпочитал бы взять их. Вчера я встретился с двоими. Но сегодня утром они должны были ехать с каким-то прелатом.
— Хорошо. Давайте на стол тридцать шесть флоринов, если дело рискованное. У людей будут свои лошади. Вам, стало быть, придётся купить ещё трёх. Нанять теперь невозможно. Положим, вам удастся купить их за пятьдесят флоринов, это составит все вместе восемьдесят. У вас есть эти деньги?
— Несколько дней тому назад я получил своё жалованье. Да ещё сберёг кое-что на непредвиденные расходы. Но всё-таки этих денег не хватит. Может быть, люди удовольствуются пока половиной содержания. К тому же я ведь не потребую от них, чтобы они служили мне целый месяц. К тому же на горящих развалинах замка в Пуату — помните? — мы дали клятву помогать друг другу всем, чем можем, не щадя даже крови своей и жизни.
— Такие клятвы каждый день нарушаются и папой, и королём, и всеми бюргерами. Почему же только солдат должен быть ей верен? — холодно спросил Маклюр.
— Наш прежний командир Бернардон Серрский всегда держал своё слово. Так же поступал испанец дон Родриго, хотя в других отношениях он и не был так благороден.
— Бернардона Серрского уже нет в живых. Он убит преждевременно в несчастном деле под Вилльфраншем. Ему не было ещё и сорока лет. Неизвестно ещё, какого он был бы образа мыслей теперь. А дон Родриго никогда не давал таких обещаний, которые ему трудно было бы потом сдержать. Как видите, нам приходится самим думать о своих удобствах, раз другие люди об этом не думают. Что касается меня, то, как вам известно, я человек бедный.
— Знаю, — сухо возразил Магнус. —
