Ласка скорпиона - Нора Робертс

– Да, я понимаю, – кивнул Уитни. – Появилась трещина, и вы его используете, чтобы ее расширить.

– Я думаю, он обрушит ситуацию. Когда мы его возьмем, он ее заложит. Мне бы очень, очень не хотелось идти на сделку с ним, командир, но Гарнет заложит их всех ради приличной сделки. Бикс будет молчать. Он ей предан. А вот Гарнета я расколю.

– С компромиссами, даже если они дурно пахнут, командованию постоянно приходится иметь дело. Хорошо, лейтенант, отстранение остается в силе. Рене передала вам материалы по делу?

– Данные поступили как раз в тот момент, когда я получила приглашение от вас, сэр. Я посадила Пибоди их анализировать и сама посмотрю, как только вернусь.

– Я тоже посмотрю. Вы нажили себе врага в ее лице, Даллас.

– Она всегда была моим врагом, командир. Просто раньше она этого не знала.

Глава 11

Ева хранила непроницаемое выражение на лице, пока добиралась до своего отдела. Но она ловила на себе любопытные взгляды, время от времени до нее доносились обрывки тихих разговоров, и она поняла, что машина слухов Центрального полицейского управления запущена и функционирует исправно.

Ей хотелось поскорее закрыть за собой на время дверь своего кабинета, поиграть с вероятностями, дать волю интуиции, чтобы подсказала ей, каков должен быть ее следующий шаг.

Пибоди хотела было окликнуть ее, но Ева, не останавливаясь, покачала головой. Она услышала визг, когда была уже в двух шагах от двери. Открыв эту дверь, Ева увидела малютку Белль, похожую на желтый одуванчик. Ее солнечные кудряшки сияли, пухленькое тельце было облачено в ярко-желтый сарафанчик, расписанный карамельно-розовыми сердечками.

По цвету сердечки совпадали с волосами ее матери. Мэвис Фристоун качала дочку на коленях и радостно хихикала, слыша восторженные повизгивания дочери. Свои волосы она затянула в три хвоста, уложенные на затылке. Ее летнее платье, на которое пошел минимум ткани, взрывалось перетекающими друг в друга кругами пурпурного и розового цветов.

Зеленые глаза вспыхнули весельем, когда Белль захлопала в ладоши.

– Аплодисменты, аплодисменты! – ворковала Мэвис, и малышка опять захлопала. – А теперь поклон!

Тотчас же – и как такой крохотный мозг мог запомнить порядок движений? – Девочка уперлась ножками, обутыми в блестящие розовые сандалики, миниатюрную копию материнских, и поднялась на коленях у Мэвис. Она наклонила головку, достала подбородочком до груди.

– Воздушные поцелуи публике!

Мэвис отпустила ручки дочери, обхватила ее за талию, чтобы малышка могла шлепнуть ладошкой по губам, а потом помахать ею в воздухе.

Еве пришлось признать, что номер получился классный.

– Ты притащила ребенка в полицейский участок?

Мать и дочь дружно обернулись, на их лицах расплылись счастливые улыбки.

– Она хотела тебя повидать.

Белль протянула ручки и залепетала что-то невнятное.

Ева слегка попятилась.

– Чего она хочет?

– Тебя. И это очень кстати. – Мэвис вскочила. – Потому что я просто кошмарно хочу в туалет. Подержи ребенка, – добавила она и сунула малышку Еве. – Я сейчас.

– Эй! Эй! – Но розовые сандалии Мэвис уже сверкнули в дверях. – Господи Иисусе!

Белль захихикала, похлопала Еву по щекам влажными от слюны ладошками, после чего мощным захватом вцепилась ей в волосы. Дернула со всей силы, потом прижалась мокрыми губками к ее щеке.

Чмок!

– Да-да, я помню. – «Надо ее поцеловать», – подумала Ева и критически осмотрела ротик Белль, непрерывно увлажняющийся слюной. – В губы?

Чмок! – Белль оттопырила губки, как рыбка гуппи, и зачмокала.

– Ладно, ладно. – Ева чмокнула девочку в щечку и уставилась в ее большие голубые глаза. – Ну и теперь чего?

Девочка округлила глазки, приняла, по мнению Евы, задумчиво-серьезный вид и залопотала по-своему, поворачивая головку из стороны в сторону и вертя маленькой попкой на руке у Евы.

– Не понимаю, чего ты хочешь. И если кто-то тебе скажет, что понимает, знай: они тебе голову дурят, малышка.

Она решила сесть – это надежнее, да и пол ближе, если эта мелкая вдруг выскользнет из рук. Плюс к тому, может, удастся запустить вероятностный тест.

Однако стоило Еве сесть, как Белль поднялась на ножки.

– О боже! Не надо этого делать. Сядь.

В ответ Белль затопала ножками и заплясала на коленях у Евы. Она улыбнулась и пропищала:

– Дас!

– Да-да, конечно. – Ева оглядела огромную, как гора, пурпурную сумку, съевшую почти все место у нее на столе. – Может, там что-то есть, чем тебя занять? Одна из этих сосок… хоть что-нибудь.

Обхватив девочку одной рукой, Ева начала вытягивать из сумки все подряд: трясущиеся вещи, гудящие вещи, поющие вещи…

Но малышка хотела лишь танцевать.

Ева вытащила коробочку с детской пухлощекой румяной физиономией на крышке. Белль заплясала еще активнее, запищала: «Ням!» – и рванулась к коробке.

– Погоди-погоди. – Это было нелегко, но Ева сумела удержать коробку на расстоянии вытянутой руки и заглянуть внутрь. Внутри лежали неаппетитные на вид кусочки вроде бы черствого хлеба в форме полумесяцев.

– Эти штуки выглядят неаппетитно.

Большие голубые глаза Белль опасно прищурились.

– Ням!

– Ты что – мне угрожаешь? А ты не видишь, насколько я больше тебя? Ты и вправду думаешь, что это сработает?

Теперь маленькие губки задрожали, а большие голубые глаза наполнились слезами.

– Ням, – всхлипнула она.

Одна крупная слеза выскользнула из глазика ипокатилась по розовой щечке.

– Ладно, это работает. – Ева вытащила один полумесяц, рассудив, что на крышке коробки не было бы ребенка, если бы ее содержимое не предназначаюсь для детей.

Белль схватила руку Евы вместе с печеньицем, подтянула ее ко рту и принялась грызть. Слезы чудом высохли и сменились солнечной улыбкой.

– Ням!

– Ты меня обыграла, признаю. Ты у нас ловкачка, верно? Но включать водокачки, чтобы получить желаемое? Это для слабаков. Это действует, но это не клево.

По-прежнему улыбаясь, Белль вытащила изо рта изжеванный полумесяц и попыталась впихнуть его в рот Евы.

– Нет. Спасибо. О господи, какая гадость!

– Ням! – настаивала Белль. Потом она шлепнула свою пухленькую попку на стол и принялась довольно грызть дальше.

Ева торопливо оглянулась, когда вприпрыжку вбежала Мэвис.

– Если ей этого нельзя, ты сама виновата. Нечего было оставлять здесь эти штуки.

– Спокойно, это ее нямнямчики.

– Да вроде бы она сама так и сказала. Если я правильно поняла.

Мэвис вытащила из сумки усеянный сердечками слюнявчик и повязала его на шею дочери.

– Они сильно пачкают.

– Ты ведь нарочно это сделала, верно? Свалила ее мне на руки и была такова.