Минос - Маркос Виллаторо

— Спасибо, Бидз, — благодарно улыбнулась я, получая от него копии материалов. После этого я поблагодарила Текуна за кофе и была готова покинуть этот дом.

— Куда ты сейчас направляешься? — спросил Текун.

Я остановилась посреди комнаты.

— Намерена поработать с этими бумагами. — Я подняла вверх сложенные листы.

— Значит, теперь мы квиты.

— Да, вне всяких сомнений. Спасибо тебе. Теперь мы действительно в расчете. — Я сделала жест рукой, словно подтверждая свои слова.

— Может, тебя подвезти?

— Нет, больше никаких услуг с твоей стороны. Ты и так немало для меня сделал. — Я выдавила из себя улыбку, всем своим видом показывая, что на этом наши отношения заканчиваются. — Я поймаю такси, — сказала я напоследок, выходя из комнаты. — Спасибо.

Когда Текун вез меня на машине к себе домой, я заметила неподалеку от его дома телефонную будку. Поэтому я решила, что немного пройдусь и вызову по телефону такси, но как только я договорилась насчет такси, я вдруг поняла, что не могу больше ждать. Вынув из сумки телефонную карту, я набрала номер моего счета и позвонила в Нэшвилл.

— Ромилия? — прозвучал в трубке возбужденный голос Маккейба. — Куда ты запропастилась, черт возьми? — Его голос показался мне больше обеспокоенным, чем разгневанным. Правда, и злости в нем тоже хватало.

— Все нормально, лейтенант. Со мной все в порядке.

— За последние сорок восемь часов я звонил тебе домой много раз, но ответа так и не получил. Ты прочитала мое сообщение? Этот парень Пирс из ФБР просто не слезает с моей шеи, требуя, чтобы я прислал тебя к нему для еще одного собеседования.

На самом деле речь шла не о собеседовании, а о допросе, но я этого не сказала.

— Ладно… послушайте, лейтенант, у меня есть свежая информация насчет Текуна Умана. Они могут взять его в любое время, если хотят.

— Что? — недоверчиво переспросил Маккейб. — Ты знаешь, где он сейчас находится? — В его голосе прозвучали нотки досады и гнева. Он только сейчас сообразил, что я сижу на хвосте Текуна, и гораздо ближе, чем мне положено быть.

— Да, он здесь. У меня есть его точный адрес…

В этот момент все мое тело охватил какой-то странный паралич. Мне показалось, что он начался с головы, потом распространился на шею чуть пониже линии волос, а после этого вдруг онемело все тело вплоть до кончиков пальцев на ногах. Слова застыли на губах, и я рухнула на пол телефонной будки. Покрытый металлической обшивкой провод подпрыгнул, ударился несколько раз о стенки будки, а потом застыл над моей головой на расстоянии вытянутой руки. Если бы только я могла поднять руку, схватить трубку и сказать своему боссу все то, что хотела ему сообщить еще минуту назад.

Текун стоял надо мной, держа в руке покрытую причудливым орнаментом, гладко отполированную трубку. А может, вовсе не трубку? Может быть, это была полая внутри палка? Мои глаза увлажнились, но веки оставались открытыми. Я отчетливо слышала, как он грустно вздохнул. А лейтенант Маккейб продолжал неистово орать в трубку. Текун поднял ее, посмотрел на нее так, словно она была моим главным сообщником, а потом повесил на рычаг. После этого он наклонился надо мной, зажал пальцами похожую на флейту трубочку, а другой рукой вынул из моей шеи какой-то предмет. Я ничего не чувствовала, но моя голова дернулась от этого движения. Он поднял в руке небольшой деревянный дротик и помахал передо мной, демонстрируя главный источник моего недомогания.

— Это продлится не очень долго, — сказал он.

Затем снова наклонился надо мной и опустил свою голову на мою, будто собираясь поцеловать меня. Но не сделал этого, а зашептал на ухо, обдав меня горячим дыханием с запахом черного кофе. Из этого я сделала вывод, что тоже могла дышать, хотя и не ощущала этого. Я вообще ничего не чувствовала, даже биения своего сердца.

— Ты знаешь, как я отношусь к тебе. Но ты также должна знать, как я отношусь к тому, что меня могут поймать. Никогда не делай больше этого. Ты не должна разрываться на две части, Ромилия. Ты не можешь нарушать законы, а потом бежать к своим полицейским и передавать меня в их руки, как будто я какое-то жертвенное животное для заклания и замаливания грехов. Я не считаю их своими богами, да и твоими богами они тоже не должны быть.

Он вынул свой длинный нож, который я так и не успела как следует рассмотреть, хотя и держала в своих руках. Это был странный клинок с загнутым концом. Я хотела отодвинуться от него, но не смогла даже пошевелиться. Но это желание избежать опасности вибрировало во всем моем теле, заполняло голову и пыталось вырваться наружу, как запертый в герметический ящик крик отчаяния.

Текун приложил лезвие ножа к моей шее, но не с той стороны, где был шрам, а с другой. То есть с той самой, которую я могла демонстрировать миру.

— Я очень сожалею о том, что с тобой произошло, — сказал Текун, посмотрев на шрам. — И очень надеюсь, что ты не хочешь получить такой же шрам с другой стороны.

С этими словами он быстро спрятал нож и резко вскочил на ноги.

— И никогда больше не пытайся натравить на меня полицейских.

Он ушел, а я осталась лежать на полу телефонной будки, не находя в себе сил пошевелиться или закричать о помощи. Горло не могло издать ни единого звука, а губы отказывались двигаться. Фактически я была мертва и хорошо знала об этом. Я оставила этот мир, но по-прежнему могла наблюдать за ним. Текун сказал, что это продлится не очень долго, но в тот момент я не поверила ему. Мне казалось, что он убил меня и сейчас я просто ожидаю своего конца, трагического финала, который сопровождает любую кончину. Скоро мое сознание станет постепенно затухать, а потом вырвется из моего тела, и темнота накроет мои глаза. И этот плотный мрак окончательно изолирует меня от дуновения ветра и отдаленного шума автомобилей, который еще доносится до моих ушей.

В следующее мгновение я ощутила, как пошевелился мой большой палец на левой руке, войдя в воздух, как в какую-то липкую и холодную грязь. Через минуту я уже могла пошевелить кистью руки, затем рукой, а потом все тело стало постепенно подчиняться моей воле и даже губы начали издавать какой-то натужный звук. Я попыталась закричать, но с губ сорвался лишь громкий хрип.

— Что с вами, леди?

Водитель такси высунул голову из окна автомобиля и опасливо огляделся вокруг. Вероятно, он решил, что меня подстрелил какой-то бандит, и стал озираться, не станет ли его очередной жертвой. В конце концов он успокоился, открыл дверцу и поднял меня на ноги. Прихватив с собой мою сумку и конверт с бумагами, он усадил меня на заднее сиденье, а сам сел за руль.

— Вам куда, мэм?

Я с трудом выдавила из себя нечто членораздельное, назвав свою гостиницу.

— Вы в порядке? Что с вами? Хватили лишнего?

Я пробормотала, что все нормально, что не пьяна, и откинулась на спинку сиденья. Водитель тронулся с места, а когда он сделал слишком резкий поворот, я не удержалась и повалилась на сиденье, уткнувшись лицом в пропахшую дымом синюю обивку.

~ ~ ~

Вызвав по телефону полицейских и агентов ДИА Нового Орлеана, я вскоре пожалела об этом. Пожалела именно тогда, когда они окружили плотным кольцом дом, на который я им указала, а потом ворвались туда огромной толпой, грозя перевернуть все вверх дном и сорвать даже полы на первом этаже. Порой казалось, что они намерены заживо похоронить Текуна Умана под тяжестью его же собственного жилища. При этом они строго следовали определенной процедуре: вызвали на подмогу команду спасателей, выставили посты на всех выходах из дома, а потом выстроились перед главным входом и стали громко выкрикивать его настоящее имя — Рафаэль Мурилльо. Через несколько секунд, не дождавшись ответа, они взломали дверь и ринулись внутрь, сокрушая все на своем пути. Разумеется, они все делали правильно, но слишком эмоционально, слишком напористо, как цепные псы на привязи.

Однако в доме они ничего не обнаружили. Как Текун и Бидз смогли так быстро очистить дом от всей этой аппаратуры? Каким образом смогли устранить практически все следы своего пребывания в нем, включая многочисленные отпечатки пальцев на мебели и других предметах? Как им удалось так быстро вывезти за пределы Нового Орлеана все свои вещи?

Только потом я сообразила, что на самом деле они сами этого не делали. Текун никогда не перевозил сам свои вещи и никогда не тащил на себе мебель и компьютерную технику. Он всегда появлялся в гордом одиночестве, я никогда не видела его в окружении многочисленной свиты телохранителей или друзей. Тем не менее он имел в своем распоряжении большую группу помощников, которые готовы были выполнить любое его указание. Текун никогда не занимался грязной работой и не таскал компьютеры в багажник своего «ягуара». Он просто сидел в автомобиле или уезжал на новое место, а его люди заходили в дом и самым тщательным образом устраняли там все следы пребывания своего босса. На этот раз он арендовал кондоминиум, который был оплачен неким доктором Ювеналом Урбино.