Всемирная история бронетехники - Екатерина Горбачева

Вскоре Кристи, взяв корпус М.1919 и учтя предыдущие ошибки, проектирует новую модель — М.1921. Новая машина имела подрессоренную переднюю колесную пару и усиленные центральные качающиеся тележки. Башня не устанавливалась, а шаровая опора 6-фунтовой пушки была вмонтирована в переднюю часть корпуса. Водителю отводилось место под бронеколпаком в середине машины.

Непосредственно на создание М.1919 и его последующую переделку департамент вооружений выделил 82 тыс. долларов. Однако затем военные затраты были сокращены, поэтому дальнейшую работу по этому объекту пришлось свернуть. В 1926 году Польское государство начало переговоры с Кристи о приобретении танка, но сторонам не удалось прийти к соглашению по поводу цены, сделка не состоялась, и М.1921 навсегда исчез из рядов бронетехники.

Между тем на фирму Кристи обрушился новый удар: заказчики военной техники обошли вниманием новейшую серию амфибийных колесно-гусеничных машин М.1921, М.1922 и М.1923, предназначенных для корпуса морской пехоты. Их конструкция предусматривала сдвоенные колеса большого диаметра и переднюю управляемую колесную пару. Привод предпоследней пары колес осуществлялся от задней пары посредством специальных цепей. На М.1923 появилось спиральное подрессоривание. Скорость перемещения этой модели на колесах доходила до 48 км/ч.

6 декабря 1922 года состоялось примечательное событие: Кристи в рекламных целях на М.1922 пересек бурные воды Гудзона со скоростью пять узлов. Но даже эта смелая акция оказалась не в состоянии улучшить дело с заказами на амфибии. Правда, документацию на М.1923 приобрела Япония.

С 1916 по 1924 год в общей сложности было испытано и забраковано 15 конструкций Кристи. В конце концов начальник департамента вооружений генерал-майор Вильямс пришел к выводу, что продолжать дальнейшее сотрудничество с фирмой Кристи нецелесообразно. В связи с данным обстоятельством нужно отметить, что все это время в руководстве департамента усиливалось неприязненное отношение к эксцентричному, непредсказуемому, не отличающемуся скромностью, практически неуправляемому конструктору.

Прибыль Кристи за указанный период времени составила около 175 тыс. долларов. В 1928 году на его счет было перечислено еще 100 тыс. долларов за продажу патентных прав. Оставшись без заказов, конструктор вкладывает деньги в новую компанию «U. S. Wheel Track Lauer Corporation» и приступает к разработке шасси М.1928.

Особенностью этой модели стала индивидуальная свечная подвеска каждого из восьми опорных обрезиненных катков большого диаметра. Мощные пружины были закреплены между двумя бортовыми листами корпуса и сообщались с катками через специальные качающиеся рычаги. Задняя колесная пара приводилась в движение от ведущей звездочки гусеничного хода через надеваемые цепи Галля. Недостатком машины являлось съедание подвеской заброневого пространства, но зато модель могла развить достаточно большую скорость: 120 км/ч на колесах по шоссе и 67 км/ч на гусеницах по пересеченной местности. Кристи, гордясь своим достижением в области танкостроения, назвал шасси «Модель 1940 года».

В октябре 1928 года состоялась неофициальная демонстрация шасси в Форт-Майерс. После нее начальник штаба армии генерал Саммерол велел танковому комитету начать испытания предлагаемого образца. Причем все затраты на них должны были покрываться средствами, предоставляемыми фирмой Кристи.

Сами испытания проходили в столь жестких условиях, что танк М.1928 буквально развалился на части, после чего его вернули конструктору для модернизации. Однако на пехоту и кавалерию машина произвела самое благоприятное впечатление. Учитывая их пожелания, танковый комитет 22 августа 1929 года рекомендовал командующему пехотой принять шасси на вооружение и включить в текущую производственную программу. В декабре того же года пехота сделала официальное заявление о том, что она намерена израсходовать 250 тыс. долларов, выделенных ей из военного бюджета на закупку легкого танка Т.IF2, на пять — шесть шасси М.1928, оборудованных как танки.

Майор К. Бенсон (кавалерийский офицер, приписанный к исторической секции Генштаба) в своих речах неоднократно проводил параллели между шасси и кавалерией, говоря, что и то и другое обладает такими ценными на поле боя качествами, как мобильность и стремительность. Кроме того, он утверждал, что М.1928 сыграет большую роль в развитии тактического успеха, преследовании и рейдировании.

В то время командующие кавалерией как раз предполагали ввести танковый взвод пехотного типа в состав кавалерийской дивизии. Но этому плану воспротивились чиновники из департамента вооружений, хорошо помнившие те споры и прения, которые возникали между ними и Кристи в период работы последнего над самоходными установками. В конце концов очередной начальник департамента, генерал-майор Самуэль Хоф, запретил пехоте и кавалерии даже думать о приобретении танков М.1928. Он особо подчеркнул значение департамента, сказав, что только последний может проводить испытания машин и приобретать опытный образец, а последующие — лишь при положительных результатах испытаний.

18 июня 1930 года Кристи во время встречи с представителем департамента, своим оппонентом, в ярости заявил, что не допустит пренебрежительного отношения к своим моделям и прибегнет к политическому подавлению своих противников.

Пытаясь каким-то образом сгладить конфликт, генерал Саммерол собрал спустя неделю согласительную конференцию, на которую прибыли все заинтересованные стороны. Но обсуждение проблемы зашло в тупик.

Тогда начальник штаба оповестил всех собравшихся о том, что если решение вопроса не будет найдено, то средства, выделенные на закупку танков, в ближайшее время вернутся в казну. И Кристи сдался. 28 июня он подписал с департаментом вооружений договор, в соответствии с которым должен был обеспечить к 1 сентября 1930 года поставку одного танка М.1928 по цене 55 тыс. долларов. Инспектором по договору назначался капитан Крисмэс.

Однако Кристи все-таки осуществил свою угрозу, некогда высказанную Крисмэсу. Дело в том, что интерес к разработкам конструктора уже давно проявляли поляки.

Контракт, предложенный ими, предусматривал поставку одного танка М.1930 (новая модель шасси М.1928). Кроме того, в договоре содержалось следующее условие: конструкцию танка не разглашать европейским государствам, за исключением Англии, Франции и Италии. Тем не менее Кристи одновременно вступил в переговоры с русскими.

В то время Америка не поддерживала с СССР дипломатических отношений, но торговых ограничений не существовало. Интересы СССР представляло торговое агентство «Amtorg Trading Corporation». В октябре 1928 года в США впервые прибыл Иннокентий Халепский — начальник Управления моторизации и механизации Рабоче-крестьянской Красной армии. Официальной целью его поездки было участие в коммерческих переговорах с «Ford Motor Company». Такие переговоры действительно велись и закончились закупкой в 1929 году оборудования для Нижегородского автозавода.

Что касается Халепского, то он, проведя шесть месяцев в арсеналах и на Абердинском полигоне, выбрал для военных нужд своего государства легкий танк Т.1 фирмы «Cunningham». Последнюю в конце 1929 года запросили о предельных ценах на партию танков в количестве 50 и более единиц. Компания, опасаясь принимать какое-либо поспешное решение в столь сложном вопросе, обратилась за консультациями в военное министерство.

Патрик Дж. Харли, занимавший тогда пост военного министра, одобрил сделку с той точки зрения, что она значительно стимулировала работу фирмы в области танкостроения. Свое согласие на заключение контракта дал и президент Гувер, несмотря на яростные протесты со стороны Госдепартамента.

В марте 1930 года Халепский вновь очутился на американской земле. Но подписание договора с фирмой «Cunningham» сорвалось. Дело в том, что русскому начальнику довелось присутствовать на испытаниях танка Кристи М.1930, и при виде этого нового технического чуда он утратил всякий интерес к машинам серии Т.1, понравившимся ему ранее. Халепский сразу понял, что представляет собой на самом деле изобретение талантливого конструктора.

Здесь следует сделать небольшое историческое отступление, чтобы было понятнее, почему М.1930 произвел на представителя Рабоче-крестьянской Красной армии такое неизгладимое впечатление.

Итак, в отличие от западных стран, завершивших Первую мировую войну в позиционном варианте, в России в 1918–1920 годах велись крупномасштабные высокоманевренные военные операции. А как известно, в основе использования кавалерии и механизированных войск в боевых целях лежат одни и те же фундаментальные принципы. Обобщенный и развитый опыт Гражданской войны нашел свое отражение в выдающемся достижении военной мысли — теории глубокой наступательной операции.