Жемчужина гарема - Конни Мейсон

Капитан Хаджи не был глупцом. Он понимал, что Абдулла не может остаться равнодушным к новой наложнице. Она пленит его красотой и смелостью, особенно если сама захочет занять высшее положение в его гареме. Было известно, что Абдулла высоко ценит блондинок, а эта вдобавок необычайно хороша собой и умна. Ее нерасположение могло дорого ему обойтись, и он предпочел бы иметь друга в ее лице, а не врага. Он хорошо знал, что судьбы многих людей решаются в гаремах, хотя его обитательницы никогда не покидают высоких стен.

— Ну, капитан, что ты решил? — настойчиво спросила Криста, придав голосу как можно больше твердости.

Эта твердость разрешила сомнения Хаджи.

— Отпусти девушку, Гарун, — приказал он. — Люди утолят свои желания в Бискре.

— Но, капитан, — злобно возразил янычар, — неужели ты возьмешь обратно свое слово? Эта женщина шлюха, она привыкла к подобному обращению.

— Молчать! — рявкнул капитан. — Ты что, не слышал приказа? Я запрещаю трогать девушку. Ступай!

Когда солдат покинул шатер, капитан обернулся к Кристе и устремил на нее многозначительный взгляд.

— Когда придет твое время, вспомни обо мне, госпожа. Вспомни, что капитан Хаджи унизил своих воинов, чтобы исполнить твое желание. Смотри, не окажись неблагодарной, когда я попрошу награды.

Он ушел, и Криста бессильно опустилась на подушки. У нее дрожали руки и ноги, но в то же время она ощущала необыкновенный подъем. Она сумела спасти девушку.

— Госпожа, — воскликнула Элисса, обнимая ее колени, — чем мне отблагодарить тебя? Я старалась навредить тебе, а ты спасла мне жизнь. Прости меня.

Растроганная и смущенная, Криста ласково подняла девушку и посадила рядом с собой.

— Элисса, мне ничего не нужно, кроме твоей дружбы. Мы отправимся в Константину, и никто не знает, что с нами станется. Нам будет легче, если мы сможем найти поддержку друг в друге.

— Госпожа, я не заслуживаю твоей доброты. — Элисса залилась слезами раскаяния. — Я… я плохо поступила с тобой.

— Ты говоришь об Ахмеде? Я могу понять, что он не мог остаться равнодушным к тебе. Ты молода и прелестна. Какой мужчина устоит против этого?

— Такой мужчина, как Ахмед, госпожа. Он отверг меня, отослал прочь. Он хочет только тебя. Он любит тебя великой любовью, госпожа.

Лицо Кристы озарилось радостью.

— Ты… ты уверена? Или ты говоришь это только для того, чтобы отблагодарить меня?

— Нет, госпожа, это правда. Я лгала тебе, когда говорила, что Ахмед обладал мною. Мое сердце было полно ревности. Ведь он предпочел тебя.

Криста вдруг вспомнила ночь, когда она видела Элиссу в объятиях Ахмеда.

— Но я видела, как он нес тебя к себе в шатер.

— Между нами ничего не было, — со стыдом призналась Элисса и опустила голову. — Я приду мала хитрый план, но ничего не получилось. Ахмед не захотел меня. Прости меня, госпожа.

— Я прощаю тебя, Элисса, — улыбнулась Криста и обняла девушку. — И пожалуйста, зови меня Кристой. Я была не права, сомневаясь в любви Ахмеда. Остается только надеяться, что еще не поздно. Неизвестно, как сложится наше будущее. Мы должны объединиться, Элисса, и, может быть, мы сумеем ему помочь избежать смерти от руки Абдуллы.

— Я буду служить тебе верой и правдой, Криста, — пылко проговорила Элисса. — И буду тебе другом. Я все сделаю, чтобы доказать тебе свою преданность.

Позже, лежа без сна, Криста думала о том, как несправедлива она была к Ахмеду. Если бы только можно было прийти к нему и рассказать, как она раскаивается в том, что сомневалась в его любви. Может быть, когда-нибудь придет день, и она докажет на деле, как сильно его любит. А пока этот день не настал, она должна верить в кисмет, верить, что им суждено быть вместе.

12

Линареты и башни Константины четко вырисовывались на горизонте, хотя сам древний город находился еще в нескольких часах езды. Это была неприступная крепость, которую охраняли прорезанные бойницами стены высотой в тысячу футов. С трех сторон город ограждала река, текущая в глубоком ущелье, а с четвертой он соединялся с равниной лишь узким перешейком. Город уступами располагался на отлогом плато. Криста издалека видела нагромождение домов, многие из которых нависали над бездной ущелья, и казалось, они так ненадежно укреплены на камне, что порыв ветра без труда скинет их в пропасть. Удивительным казалось и то, что постамент, сложенный из рыхлого известняка, выдерживает такой груз, однако город стоял на нем уже много веков.

Этот поразительный город окружали возделанные поля, оливковые рощи, лесистые холмы. В Константину можно было попасть только через четыре арки в каменных стенах.

Под палящим африканским солнцем янычары капитана Хаджи вошли в город. Во главе отряда ехал сам капитан, следом за ним женщины в сопровождении четырех солдат. Ахмеда везли отдельно, и Криста не могла его видеть.

Она смотрела по сторонам и видела множество сияющих ослепительной белизной дворцов и храмов, которые, казалось, стояли на плечах друг у друга. По мере приближения к центральной части города улицы все круче уходили вверх, и вот наконец перед глазами Кристы оказался касбах, центральная площадь, на которой стоял дворец бея.

Еще раньше, когда они двигались по извилистым улочкам, Криста обратила внимание на то, как странно одеты некоторые люди. Элисса объяснила ей, что это дервиши, святые, которые живут только подаянием. А когда Криста указала на женщину в нелепо крошечных туфельках с высокими каблуками и в остроконечном головном уборе, похожем на бумажный колпак, с которого свисала белая шелковая вуаль, закрывавшая ее тело до пят, Элисса сказала, что эта женщина — еврейка и что евреев в Константине очень много.

Их провели через узкие боковые ворота дворца, и они оказались в залитом солнцем внутреннем дворике, вымощенном мрамором и засаженном лимонными и апельсиновыми деревьями и окруженном галереей с разноцветными колоннами. Криста подумала, что бей и его наложницы, должно быть, проводят здесь дневное время, пока не спадет жара. Высокие стены полностью защищали этот райский уголок от уличной пыли и шума. Узкая улочка, по которой они только что шли, гудела от шума, а здесь слышались только плеск фонтана и шелест листвы. Капитан Хаджи и солдаты куда-то исчезли, и женщины остались одни, полные неуверенности и страха перед будущим.

От одной из мраморных колонн отделилась гигантская мужская фигура. Его кожа была черной и блестящей, как полированное черное дерево, глаза напоминали узкие щелочки на заплывшем жиром лице. Жир душил его, и дыхание вырывалось из его груди хриплыми толчками, тело казалось состоявшим из нескольких валиков, уложенных друг на друга, которые колыхались и подрагивали при каждом его шаге. Его голову венчал огромный тюрбан, прибавлявший толстяку несколько дюймов. Нижнюю часть тела обтягивали неимоверных размеров широченные шальвары из блестящего шелка, а жирная грудь оставалась практически обнаженной. Он был босиком, но на поясе воинственно покачивался длинный ятаган.