Тот, кто меня сломал (СИ) - Николаева Юлия Николаевна

— Только с профессиональными? — не удержалась я, добавив в голос язвительности.

Господи, зачем я это говорю? Мне-то какое дело? Арсений сунул руки в карманы брюк, продолжая сканировать меня взглядом.

— А если не только, то что? — задал вопрос. Я почувствовала, как на щеках выступает предательский румянец. Что я вообще несу, ну и идиотка же ты, Карина.

— Извини, — буркнула, опуская глаза.

Он сделал шаг назад, а потом отошел к дивану и сел на него, приглашая и меня жестом. Взгляд его прошелся по моему телу, медленно, изучающе, и совершенно беспардонно. Это и раздражало, и будоражило одновременно. На ногах он задержался особо, а потом резко посмотрел мне в глаза. Я почему-то смутилась еще больше, быстрым шагом прошла к дивану и села на расстоянии от него.

— О чем хотела поговорить? — задал Арсений вопрос. Я сцепила руки в замок.

— Скажи, почему ты решил отомстить Стасу, ведь ты знал, что виноват его отец?

Арсений усмехнулся, качнув головой.

— Ты от меня чего ждешь? Что я его защищать буду? Адресом не ошиблась, Карин?

Я промолчала. Карельский тоже не спешил говорить. Наконец, я тихо спросила, глядя на свои руки:

— Ты проводил расследование и пришел к выводу, что Стас убил свою мать?

Так как он не отвечал, я подняла на него глаза. Арсений, поймав мой взгляд, сказал:

— Так же, как и ты, я прав?

— Следишь за мной? — нахмурилась я.

— Присматриваю.

Я усмехнулась. Ну да, как ни назови, а… Снова наступила тишина. Немного подумав, я сказала:

— У тебя нет прямых улик, что это был он.

Арсений усмехнулся.

— Если ты хочешь мне что-то доказать, вряд ли это имеет смысл. Виноват твой Стас или нет, уже не имеет значения.

— Потому что ты уже отомстил? — не удержалась я. Он отвернулся. Глядя перед собой, спросил:

— Ты об этом хотела поговорить?

Я вздохнула.

— Расскажи мне, как ты узнал. Как вообще стал думать в эту сторону.

Он бросил на меня взгляд, снова уставившись перед собой, немного подумал.

— Конечно, я знал, что у моего отца роман с замужней женщиной, — начал говорить наконец, — об этом немало судачили. Но он был счастлив, и мне было все равно на пересуды. Когда она погибла, я поставил перед собой цель найти того, кто это сделал. Тем более понаблюдав за отцом несколько месяцев, пришел к выводу, что он делать ничего не будет, разве что страдать, скатываясь в яму тоски и самопоедания. Но оказалось, не все так просто, концов было не сыскать. И только когда умер Маркелов-старший, я впервые задумался о Стасе.

— Почему? — нахмурилась я. Арсений перевел на меня внимательный взгляд.

— Потому что мне не понравилась эта смерть. Маркелов был на редкость продуманным человеком, он таскал лекарства с собой все время, а по заключению выходило, что он не успел принять таблетки, якобы их не оказалось под рукой. Где же они были, если он умер ночью в своей постели?

— И ты решил? — смотрела я на него расширенными глазами. Он пожал плечами.

— Ну я не был в него влюблен и не считал лучшим человеком на земле, так что вполне мог допустить подобную мысль. Скатался в Ромашково, поговорил с местными, и тогда всплыли эти мистические огни, мерцающие перед каждой смертью.

— Кто-то ходил в доме с фонарем, — сказала я, Арсений кивнул.

— Вот я и задумался, мог ли это быть Стас. Первым делом посетил дом, — увидев мой взгляд, усмехнулся, — состава преступления в смерти Маркелова не было, так что менты не имели к нему интереса. Твой Стас появился там единожды, через несколько дней после смерти отца, я приехал туда через месяц. Знаешь, что забавно: в доме не было никаких лекарств и начисто вынесен кабинет, все документы и прочее. Что, неудивительно, конечно, я понимаю. К тому моменту Стас зачем-то поменял машину. Это тоже показалось мне странным, я осведомился и узнал, что до этого он купил машину меньше года назад — после смерти матери. Странная реакция на смерть близких, как считаешь?

— Ты не можешь всерьез предполагать, что Стас убил своего отца… — не могла поверить я.

— КПП на выезде из города в Ромашково пустует, камера не работает, об этом знают все, кому не лень, — он не обратил внимания на мои слова, продолжая говорить. — Так что при желании туда можно попасть незамеченным даже на машине. Но незадолго до выезда есть перекресток с камерами, по факту, если машина едет прямо, она неизбежно выедет только на дорогу в Ромашково или свернет на развязку, чтобы уйти на московскую трассу. Там камеры уже есть. И никакой машины Стаса не наблюдается. Естественно, я мог проверить только день смерти его отца, мать уже было слишком поздно. Так вот, около полуночи его машина проехала на том перекрестке прямо. А назад вернулась около четырех утра. Маркелов старший умер приблизительно с двух до трех.

Арсений замолчал, переводя на меня взгляд, я сидела в полном обалдении. Да, у Карельского, конечно, куда больше возможностей вести расследование. И куда меньше личного отношения к участникам событий. Но принять то, что он хотел мне сказать, я не могла.

— Хочешь сказать, он специально поехал туда, чтобы убить своего отца? — почти прошептала я. Карельский пожал плечами.

— Я с ним разговоров по душам не вел. Судя по тому, что ребятишки наблюдали огни, он что-то искал, а вот нашел или нет — вопрос.

— Но что? Что ему было нужно? И в день гибели матери он тоже это искал?

Арсений вздохнул.

— Я думаю, в первый раз он искал компромат, и там могли быть установлены камеры, потому что Маркелов ждал своего человека, который должен был сыграть ограбление и указать этим на моего отца, он тебе рассказывал об этом, — я кивнула, Арсений тоже, — но Стас не знал об этом, ему надо было остаться незамеченным, и когда пришла его мать, он ее убил. Специально или случайно — не знаю. Но факт остается фактом. Отец замял преступление, но вполне мог намекнуть сыну, что знает о его причастности и имеет улики. И в какой-то момент Стасу надоел этот поводок. Он приехал к отцу и, избавившись от него, отправился на поиски этих самых улик.

Я не могла сказать ни слова, только открывала и закрывала рот, Арсений, бросив на меня очередной взгляд, продолжил:

— Я много говорил с местными, повезло с водителем автобуса, мужик оказался глазастый и с хорошей памятью. Вспомнил, как перед ним выскочил черный «Мерседес» из леса, точно не мог сказать, в ту ночь или нет, но сам факт запомнил, потому что еле успел вывернуть. Я говорил с их соседом, Аршавиным, у которого ты была. Он рассказал, что Маркелов, когда приехал и обошел дом, был очень хмур и время от времени повторял «да как он мог». В доме он пробыл не меньше сорока минут. Только потом вызвали полицию. А у Стаса оказалось интересное алиби — он провел вечер на встрече с каким-то мужиком от бизнеса, средней руки, скажем так. Тот все подтвердил, после чего его дела резко пошли в гору, развернулся в короткий срок. Я знаю, ты скажешь, все это косвенные улики, но мне оказалось их достаточно, чтобы решить то, что я озвучил.

Я немного помолчала.

— Но зачем Стасу был нужен компромат на Карельского? — спросила в итоге. — Ты говоришь, он полез за ним в дом. Зачем? Что бы он с ним делал?

Арсений нахмурился, сжимая пальцы в замок. Я наблюдала за ним настороженно. Он перевел на меня взгляд.

— Когда пошел слух о компромате, Стас пришел ко мне с предложением: он отдаст мне бумаги, а взамен мой отец должен расстаться с его матерью. — Арсений вздохнул, было видно, ему не нравится то, что он говорит. — Конечно, я не собирался лезть в жизнь отца, но попробовать достать компромат стоило. И я согласился на его предложение.

Замолчав, он поднял на меня глаза, а я уже не могла сдержать слез. Они катились как-то сами по себе. Нервно сглотнув, сказала:

— И после этого ты мстил ему? — я покачала головой. — Я не знаю, как все было на самом деле, но если вдуматься, то это ты, ты виноват в том, что она погибла.

— Я не заставлял его бить собственную мать по голове, — бросил Карельский зло. Я вскочила.