Всеволод Бобров - Анатолий Салуцкий

Вот так играли пионеры нового вида спорта.

Оглядываясь на первые шаги советского хоккея с шайбой, нельзя не отдать дань глубокого уважения тому поколению спортсменов и тренеров, которые сумели в кратчайшие сроки, в чрезвычайно трудных условиях «приручить» шайбу и своим мужеством, своим мастерством «заразить» болельщиков любовью к новому виду спорта.

Безусловно, огромная, если не главная, роль в быстрой популяризации хоккея с шайбой принадлежала лучшим советским хоккеистам, среди которых самой яркой звездой блистал Всеволод Бобров. Он играл в шайбу виртуозно и ненасытно. Его своеобразная техника проявилась еще в русском хоккее: обычно при встрече с противником он оставлял мяч чуть сзади и в стороне – по-прежнему на клюшке, а сам продолжал катиться вперед, ногами отводил клюшку соперника, затем подтягивал к себе мяч и мчался дальше. Все это Бобров исполнял на огромной скорости, умудряясь обходить подряд нескольких защитников. Этот же прием он отлично использовал и в канадском хоккее, быстро научившись так прикрывать шайбу корпусом, что до нее не дотягивались чужие клюшки. На многих фотоснимках той поры Всеволод Бобров изображен именно в очень эффектный момент обводки противника: шайба слева от форварда, а беспомощный защитник – справа и видно, что нападающий уже выиграл единоборство.

К этому надо добавить, что Бобров свободно перекидывал клюшку из руки в руку, что давало ему более чем трехметровый диапазон для ведения шайбы и позволяло обходить противника с любого боку. Но главным и почти непобедимым его «оружием» были финты. Впрочем, по отношению к таким спортсменам, как Федотов или Бобров, понятие «финты» носит условный характер. Финт – это заранее наигранное, отрепетированное обманное движение, и классные защитники, «раскусив» манеру игры того или иного форварда, нередко ловят его именно на разученных финтах. Несколько раз в подобную ситуацию попадал, например, играющий тренер команды ЦДКА Анатолий Тарасов. Он изобрел широко известный в свое время «слепой пас», суть которого сводилась к следующему: владея шайбой, нападающий смотрит в одну сторону, демонстрируя желание отдать шайбу, скажем, на левый край, а в действительности пасует ее на правый, где в полной готовности уже ждет партнер. Этот прием несколько раз приносил Тарасову успех в матчах с малоопытными соперниками. Но зато в играх с сильными противниками он порой приводил к неудаче. В частности, Виктор Шувалов, игравший в команде ВВС и быстро изучивший суть «слепого паса», несколько раз хитро перехватывал передачу Тарасова и забивал армейцам голы, ведь, глядя влево, Тарасов не видел Шувалова и, действуя «по инструкции», вместо того чтобы отдать шайбу партнеру, «выкладывал» ее точно на крюк противнику.

Справляться с Всеволодом Бобровым соперникам было несравненно труднее. Дело в том, что не только защитники, но даже сам Бобров до последнего мгновения не знал, что будет делать с мячом или шайбой. Он не заучивал, не вызубривал финты, а всегда импровизировал и каждый раз находил решение, которое было для защитника самым неожиданным. Любое движение Боброва являлось для противника загадкой. Это не значит, конечно, что Всеволод на тренировках не разучивал те или иные приемы обводки. Но в отличие от подавляющего большинства игроков, которые в стремительном вихре атаки способны лишь удачно применять разученные финты, Бобров успевал со скоростью компьютера оцепить ситуацию и поступить не по наигранной схеме, а творчески.

В черновиках своей книги, которую, к сожалению, так и не подготовил к печати Борис Андреевич Аркадьев, известный советский тренер так пишет о Всеволоде Боброве: «Из всех футболистов, попадавших под мое тренерское руководство, наибольшим мастерством обводки бесспорно владел Всеволод Бобров… При этом его метод и средства обводки были исключительно оригинальны… Если обычно в обводке приводят к успеху так называемые «финты», т. е. обманные действия, построенные на инсценировке действительных, то обводка Боброва строилась по своему психологическому «механизму» на совершенно других принципах. Например, если Всеволод делает какой-то финт, его дальнейшие действия строятся соответственно реакции противника на этот финт, и если финт не вызвал предполагавшейся реакции, то финт становится подлинным действием. Такой психологический механизм его обводки делает ее очень гибкой, оперативной, творческой и освобождает ее от предрешенной безотносительности к поведению противника и жесткой программы действия. К обводке Боброва нельзя было приспособиться… финт превращался в подлинное действие, а подлинное действие становилось финтом. В этой непрерывной и молниеносной смене тактических замыслов и творилась Бобровым его игра, будь то хоккей или футбол… Убедительность его обманных действий была обусловлена совершенно особым, свойственным почти ему одному, внутренним содержанием ого движений.

Дело в том, что, начиная обводку противника каким-то действием с мячом, он не предрешал заранее исхода дальнейшего единоборства, а действовал, не теряя инициативы, соответственно реакции противника… Всеволод, как правило, не предрешал способов и приемов преодоления противника, а действовал соответственно его поведению. Любая игровая ситуация, в которой оказывался Бобров с мячом или шайбой на клюшке, или с футбольным мячом в ногах, мгновенно оценивалась им прежде всего с точки зрения возможности забить гол… Он сразу же почувствовал, что пространство и время – его родная стихия, так возникло то «сольное» мастерство игры Всеволода Боброва, в котором, пожалуй, ему не было равных».

И далее у Бориса Андреевича Аркадьева многократно повторяется одна и та же мысль: «Метод обводки противников у Всеволода Боброва во многом и по существу отличался от такового у других мастеров этого игрового действия. Дело в том, что Всеволод применял тот или иной прием не безотносительно к противнику, а творил и импровизировал обводку в ходе ее исполнения… Он выходил на поле игры в мяч или в шайбу с поднятым забралом, и противники знали, что Всеволод Бобров будет обязательно применять индивидуальный обыгрыш защитников, т. е. будет «обводить» их с целью непосредственного взятия ворот. Противники отлично знали это, и его обводка не была для них неожиданностью… Естественно, возникает вопрос: в чем секрет, а вернее, причина столь высокой эффективности его дриблинга, почему нельзя было не поверить его финтам, почему на его обманные приемы попадались самые матерые и опытные мастера? Прежде чем ответить на этот вопрос, напомню, что обводка противника ему одинаково удавалась во всех играх, в которые он играл и техническое умение в которых не имело между собой ничего общего…» Наконец, Аркадьев делает окончательный вывод: «Он обладал всеми двигательными качествами, необходимыми в таких больших и столь разных командных играх, как футбол, хоккей с мячом и хоккей с шайбой. Однако его основным и главным игровым качеством была быстрота во всех возможных ее проявлениях: быстрота тактического мышления, быстрота технического исполнения и, наконец, быстрота передвижения по полю игры».