В любой гадости ищи свои радости - Штаний Люба

Понятия не имею, но только благодаря ему, вылетев из пещер, я не гробыхнулась с узкого выступа

прямо в клубящийся на дне глубокой трещины туман. Кирдык бабайке! Это ж я ж... Оно ж..

Эмнямнмнь...

– Никогда больше так не делай, – зло зашипел спаситель безмозглой лошади, – тут тебе не лес и...

Обернулась, намереваясь хоть как-то поблагодарить и снова едва не сверзилась с уступа. Горбун

сжимал в ладошках добрую половину моего хвоста! В ту же секунду, то самое место, из которого

некогда произрастал тот самый хвост, ка-а-ак заболит! Ма-а-ма-а!

Всхлипнув, села на попу и уставилась на невозмутимо отряхивающего ладошки Алехандро. Эм? А

вот когда я опять человеком стану... у меня чего, полбашки лысой станет?! Есть ли связь между этим

телом или нет?! И...

– Стоять! – неожиданно взвыл зомбик, кидаясь ко мне с распростёртыми объятьями.

Ой нет! Только не обнимашки! Толкьо не с ним!! Ма-а-ма-а-а... Окончательно обалдев, завизжала и

кинулась... а чёрт его знает куда! Куда-то.

– Стой, дурында бешеная! – сипел горбун где-то сзади, я меня несло всё выше и выше по

извилистому карнизу, идущему вдоль отвесной скалы. Потом, каким-то макаром оказалась на дороге,

петляющей между скрюченными деревьями. Ломанулась дальше, но...

Проведи мы чуть меньше времени в пещерах или темней в горах чуть позже, Алехандро меня так и

не догнал бы. А так, зацепившись одной из сумок за торчащую ветку, кубарем покатилась по земле и

совсем не радостно встретилась лбом с окрашенным знакомым ‘путеводным’ цветом валуном.

– Я тебя своими руками придушу, зараза, – послышалось злое.

Перед глазами плясали чёрные точки, попа болела. Всё остальное тоже откровенно ныло. Правый

бок саднило до слёз.

– Я сумки к тебе в следующий заз приклею, бестолочь бесхвостая! Ты ж всё чуть было в пропасть не

скинула! – Я потрясла головой, разгоняя туман перед глазами и поняла: убить меня мало. Честно! Я

сама б злилась, а...

– Манюня, – неожиданно благоговейно выдохнул зомбик и добил: – Я тебя люблю!

Чаго?! Эм?! Кто из нас лбом в камень впечатался?! Если б не стремительно набухающая шишка над

левым глазом...

– Тихо, только тихо, пожалуйста... – просипели мне в ухо, зажимая руками морду.

От изумления позабыв даже о брезгливости, уставилась на подозрительно сосредоточенного

кошмарика. Тот пристально рассматривал что-то позади меня. Вырвашись, оглянулась.

Дальше дорога шла под уклон и там, внизу виднелся свет костра. Кажется, мы каким-то образом

умудрились пройти скалу насквозь и, срезав путь, обогнали чужой отряд. Может, там Эйлар? Он ведь

тоже где-то здесь. Да! Наверняка это он! Вряд ли в горах по осени толпа народу шляется. К тому же я

как-то должна помочь воину. Обещала же... И ему и Богине.

В груди вспыхнуло горячее золотистое чувство восторга и готовности наизнанку вывернуться для

черноволосого война. Эх, попала ты, Манюня, как кур в ощип – в такого мужика влюбилась, а шансов

реально заполучить его нет, как и не было. Домой-то его с собой не упрёшь. А и упрёшь, такого

отобьют моментом. Эх... Хотя, он же говорил, что... любит?

Несмотря на собственное восторженно-золотистое чувство, в такое не верилось. Слишком быстро и

как-то совсем нелогично. А с другой стороны, чего мне терять?

– Манюнь, ты куда это собралась? – подозрительно протянул Алехандро.

Упс! Оказывается, за размышлизмами успела не только встать на ноги, но и не одну пару метров

отмерить по дороге к костру. Растерянно глянув на зомбика, задумалась: а как я к Эйлару заявлюсь в

таком виде, да ещё с довеском в виде гниющего зомби?!

– Вот что, – догнав и решительно потянув со спины поклажу, пробормотал горбун, – С Нассаром и

так не просто справится. Следить за тобой мне сейчас не с руки. Будешь ждать здесь и...

Выпучив глаза на бубняшего спутника, почесала копытом шишку. А ведь и правда, мыж за каким-то

уродом, насолившим кошмарику шли. Кто даст гарантию, что внизу Эйлар, а не этот Нассар? Но ведь

и...

Пока чесал репку, зомбик решил всё за меня! И ноги мне спутал, и к древу за шею привязал... гад! Я

– кретинка растерянная! Такое позволила с собой сделать! Лопухня дырястая!

– Вот так-то лучше, – подытожил горбун. И шустро обмотал морду тряпкой! Я и пикнуть не успела, –

Прости, Манюнь, но твои способности по перегрызанию верёвок не оставляют мне другого выбора.

Захрипев и задёргавшись, попыталась высвободиться, но впустую. Вонючка он и есть вонючка! Так

нагадить именно когда я почти поверила в его человечность! Даже с Эйларом познакомить почти

решилась!! Идиотка.

Единственное, чего мне удалось добиться, так это того, чтобы тряпка сползла чуть ниже и

позволила видеть происходящее. Алехандро сосредоточенно и на удивление спокойно разбирал

сумки. Долго читал вновь извлечённую из-за пазухи книжку и потом усердно обмазывался

маслянистой бесцветной жидкостью из очередного флакончика. Когда закончил, поняла, что теперь

вонючка не пахнет.

Нет, после приключения с котелком и полётов вокруг костра смердеть горбун перестал, но всё ж-таки

пах вполне ощутимо. Особенно для моего лошадиного носа, а сейчас я не чуяла ничего, кроме

запахов осеннего леса.

Когда уже совсем стемнело, зомбик аккуратно разложил вещи обратно по торбам. Одну отодвинул

чуть в сторону, пробормотав:

– Тут мясо на тот случай, если я не вернусь.

До меня дошло не сразу, но когда дошло я вытаращилась на кошмар моих дней и здергала

обмотанной тряпкой головой. Как это ‘если не вернусь’? В каком смысле? Он меня тут одну бросить

собирается?! Да ещё и связанную по рукам и ногам?! Ну, пусть только по копытам, но от этого ничуть

не легче. А если хонти? Или какой-другой местный хищник?! И вообще... За что?!

– Прости, Манюнь, – сопровождаемый моим исполненным ужаса взглядом, шепнул горбун, – если

смогу, вернусь, хотя ума не приложу, что потом с тобой делать. А если нет. .

Он вытащил из умки знакомый нож, потом ещё один. Я следила за скупыми и совсем не дёргаными

движениями бирюзовых ладоней молча. Очень хотелось визжать, орать топать ногами или биться в

истерике, но.... Дело было не только в верёвке. Я впала в ступор от отупляющего, сковывающего тело

страха.

Объяснить, чего именно боюсь, не смогла бы и под пыткой. Всего, наверное. Чужого мира.

Одиночества. Ножей. Тихого ‘если я не вернусь’, а ещё... что-то навязчиво стучалось в виске. Какое-то

невнятное, постоянно ускользающее то ли воспоминание, то ли догадка.

– Пожелай мне удачи, малышка, – ослабляя верёвки, протянул Алехандро. – Если к утру не вернусь,

иди своей дорогой. И вот ещё что,

Он повернулся, уже отойдя на несколько метров, глянул исподлобья и криво улыбнулся:

– Спасибо тебе за компанию. Ты, конечно, далеко не подарок, но... Одним словом, спасибо тебе,

Манюнь и удачи... нам обоим. – И растворился в чернильном мраке сгустившейся ночи.

Несколько секунд пялилась широко распахнутыми глазами перед собой. Мозг отказывался

воспринимать произошедшее, как суровую действительность. Накатила аппатия и.... И тут я

вспомнила! Нож! Я его уже видела! Не тот, которым некогда Алехандро угрожал мне самой, а второй!

Господи!

Забилась, яростно стаскивая с себя тряпки и путы. Выходило плохо, но остервенение тут было на

руку. Почти не замечая, как шнур от резких, дёрганных движений впивается в шкуру и разрезает ту до

крови, я, почти обезумев от ужаса, извивалась изо всех сил стараясь освободиться как можно

быстрей.

Тот нож! Точнее: его рукоятку, я видела в груди Эйлара! Ещё не зная имени черноволосого воина,

ещё не ведая, что полюблю его... Я видела тот нож в груди голубоглазого брюнета! На картинке,

которой богиня пыталась напугать. Боже, за что?! Почему я такая дура?! Неужели сама привела

убийцу?! Сама!!

Не знаю, сколько времени ушло на избавление от верёвок и тряпок, но мне каждая секунда

казалась вечностью. Наконец, всхлипнув, я кинулась вниз, к свету костра за стволами. Благо, в

темноте тот было хорошо видно и...

Я не успевала! Просто катастрофически не успевала! Каким-то чудом видела в темноте спину

притаившегося в кустах Алехандро, видела нож в его рук и понимала: мне никак не успеть! А у костра

сидел мой голубоглазый воин и о чём-то спокойно беседовал с единственным не спящим соседом –

огроменным детиной с соломенными волосами и шрамом поперёк рожи.

Несмотря на ночь, истерику, расстояние и собственный экстремально-извилистый галоп меж

деревьев я видела всё! Каждую деталь, и это было странно и жутко. Когда зомбик занёс руку, явно

примериваясь к броску, заорала в голос. Понятно: крик обратился визгливым ржанием, но...

Горбун резко обернулся. Серые глаза его сверкнули сталью и ненавистью, а в следующее