Наследие орков - Денис Юрин

В голову моррона закралась пугающая мысль. Он вдруг отчетливо представил, как безнадежно отстал Легион в техническом плане от своего врага. "Конечно, техника решает далеко не все, но предопределяет многое: против танка на коне не попрешь, да и саблей махать в наше время как-то глупо. Сколько же денег они тратят на эти прибамбасы?! Только одна автоматизированная система спуска потянет тысяч на сто - сто пятьдесят!" - Дарк ужасался, но не пытался прикинуть хотя бы ориентировочную сумму затрат на обустройство убежищ, он боялся впасть в отчаяние.

Вскоре зрачки расширились настолько, что на темном фоне стены колодца прорисовались расплывчатые контуры двери. Дарк заработал конечностями, подполз к краю перины и скатился на пол. Переступая с пятки на носок, диверсант подошел вплотную к двери и прислушался - абсолютная тишина. Моррон осторожно взялся за круглую резную ручку и медленно повернул ее против часовой стрелки. Его не ударило током, а в ушах не раздался пронзительный вой сирены. Вампиры были уверены в надежности маскировки входа и в прочности магнитного замка, поэтому не стали усугублять расходы по проекту введением дополнительных мер безопасности.

За дверью "комнаты прыгунов" царил полумрак. Настенные лампы освещали длинный коридор с рядом отполированных до зеркального блеска дверей. Ковры, картины, мягкие кресла, отсутствие зеркал - типичная обстановка для притона кровососущих и им сочувствующих. На протяжении веков вампиры упорно придерживались консервативных взглядов как на одежду, так и на создание интерьеров. Люди делают моду, стремятся вперед, экспериментируют, изобретают новые линии и расцветки, вампиры же специально держатся во всем на шаг позади общепринятых стандартов. Они не хотят бросаться в глаза, но в то же время нарочито подчеркивают неизменность их образа жизни и уклада.

Дарк по-кошачьи мягко переступил порог и прижался к стене. Свет в "прихожей" через секунду погас. Опять сработала компьютерная система, самостоятельно погасив лампочки и услужливо закрыв дверь за забывчивым хозяином. Путь к отступлению был окончательно отрезан, хотя моррон не собирался бежать. Он был сейчас охотником, не жертвой, он чувствовал каждого из пяти врагов, в то время как сам оставался для них невидимым. Без своего хваленого обоняния "дети ночи" были слабы и беспомощны, словно обычные дети. У них оставался шанс обнаружить убийцу на слух, но Дарк хорошо заучил урок, преподнесенный ему жизнью в кодвусийской казарме, когда один из союзников-гномов, гремя латами, кубарем вкатился в барак стражи. С тех пор многое изменилось, чужая ошибка испугала и стала призывом к самозабвенному совершенствованию навыков. Сейчас его бесшумной походке могли позавидовать самые опытные диверсанты из бригады Рональда, а умению использовать тень от предметов рукоплескал бы даже самый надменный эльф.

Постепенно глаза освоились в темноте. Только когда очертания двух ближайших дверей стали отчетливыми, моррон решился сделать первый шаг. Гостевые комнаты располагались по правой стороне коридора, слева стояли кресла, диван, два маленьких столика для газет. На стенах висели картины в тяжелых рамах, не кровавые натюрморты с отрезанными головами, плавающими в лужах крови, а вполне веселенькие пейзажи и безобидные портреты полесской знати прошлых лет. Комнаты были пустыми, хотя едва ощутимые, почти выветрившиеся ароматы свидетельствовали о потенциальном наличии жильцов. Сразу за последней дверью начинался маленький холл, в центре которого на невысокой сцене стоял концертный рояль. Остальные помещения тонули во мраке, но обостренное обоняние подсказывало точное местонахождение каждого из пяти постояльцев дневного пристанища.

Судя по всему, бункер был трехуровневым. Двое вампиров находились на нижнем этаже, притом по отдельности. Расстояние между ними было около пятнадцати метров, а разная сила исходивших от них запахов делала возможным предположение, что они отдыхали по разным комнатам. Это значительно облегчало задачу. Дарк знал, с кого начнет расправу, однако абсолютно не представлял, как ее закончить. Обезвредить троицу на верхнем этаже казалось весьма проблематичным. Они были вместе: сидели, пили вино и о чем-то спорили на повышенных тонах. Интуиция подсказывала, что именно одного из них и следовало брать в качестве "языка". А что делать с остальными? Когда дерешься один против троих, то трудно рассчитать силу и не переусердствовать…

"Авось хоть одного так аккуратненько покалечу, что худо-бедно изъясняться сможет", - обнадежил себя Дарк, а внутренний голос тут же пожурил своего хозяина за чрезмерную самоуверенность.

Когда моррон подошел к роялю, то тьма окончательно отступила и открыла взору оставшуюся часть холла. Дарк был разочарован, он ожидал увидеть намного большее, что-нибудь оригинальное и экстравагантное, подчеркивающее величие и благополучие вампирского рода: эксклюзивную модель телевизора с экраном три на четыре метра или хотя бы скопление музыкальной аппаратуры. Вместо этого на стене висел простенький ковер, а над белой дверью величественно красовалась декоративная конструкция из металла "а-ля рыцарские времена": овальный щит с изображением оскалившейся морды красноглазого медведя, по-видимому переболевшего бешенством, два перекрещенных боевых топора и полесский шлем с открытым забралом. Не вникая в сложный язык псевдогеральдики и художественного символизма декораторов, Дарк открыл дверь и оказался на лестничной площадке. Впереди была глухая стена, лестница слева вела вниз, а ступени справа поднимались наверх. Действуя согласно намеченному плану, моррон поудобнее перехватил рукоять меча и, внимательно следя, не вмонтированы ли в стену детекторы движения, стал спускаться на нижний уровень.

Поиски первого увенчались успехом буквально через минуту после того, как моррон миновал лестничный пролет. Кто убежден, что вампиры спят исключительно в обитых дорогими тканями гробах и непременно в отутюженных смокингах, весьма удивился бы, увидев рослого атлета лет сорока - сорока пяти, неподвижно лежавшего в широком, но неглубоком бассейне. От поверхности воды поднимались клубы теплого пара, кровосос находился в состоянии глубокого сна: мышцы обнаженного тела были расслаблены, а глаза плотно закрыты. Мерно журчащие струи воды, поступающие в бассейн из двух кранов в форме змеиных голов, не позволяли "постели" остыть. Тонированный свет, проходивший сквозь стены, и нагромождение каменных глыб, покрытых искусственной растительностью, вполне правдоподобно имитировали ландшафт подземного грота.

Кто-то любит пальмы, кокосы и водопады, другие расслабляются, лишь представляя себя лежащим на горячем песке морского пляжа, а для этого вампира самым уютным местом на земле была темная пещера с бьющими сквозь камни горячими источниками. Что поделать, у каждого из нас свои представления о романтике. Дарку, к примеру, этот интерьер был неприятен и чужд, хотя бы потому, что, подкрадываясь к добыче, ему пришлось замочить ноги. Утешало лишь то, что тварь нежилась в воде, а не в бурлящем потоке свежей крови.

Быстрый прыжок и точный удар кинжала в сердце открыл счет в пользу моррона. Враг умер мгновенно, не испустив ни вздоха, ни крика. Дрожь не пробежала ни по одной из мышц его расслабленного тела.

"Как прекрасна и величественна смерть во сне! Лицо не искажено уродливой гримасой боли, а конечности не сводят предсмертные судороги, они грациозно покоятся на воде…" - цинично философствовал убийца, прижав коленом труп ко дну бассейна и осторожно извлекая кинжал из глубокой раны.

Аламез не знал, да и никогда не пытался узнать секрет сплава, из которого четыре века назад седобородый угрюмый кузнец из затерянной в горах Шеварии деревушки выковал этот удивительный клинок, одинаково эффективно умерщвляющий как людей, так и существ, ошибочно и утрированно называемых нами нежитью. Вера в наше время ослабла, но религиозные предрассудки крепко засели в человеческих головах. Старые штампы и ярлыки, которые когда-то давно были наклеены по неведению истинной природы вещей, передавались из поколения в поколение, обрастая легендами и небылицами. Когда проводящий время в непрерывных песнопениях монах называет вампира нежитью, это еще можно понять и простить. У верующих своя, особенная картина мира, все общественные процессы и природные катаклизмы для них не более чем вечная борьба Добра и Зла на полигоне, именуемом цивилизацией. Однако когда подобные нелепицы повторяет хорошо образованный, современный человек или, что еще хуже, моррон, то становится смешно и горько. Вампиры когда-то были людьми, они заразились вирусом "жажды крови", но никогда не вступали за грань холодного, всепоглощающего небытия. Смерть не коснулась их лбов костлявой рукой, так почему же суеверные неучи называют их живыми мертвецами?