В семье не без подвоха - Юлия Жукова

– Конечно, нельзя, – соглашается Азамат. – И не нужно. Если он тебе неприятен – так не общайся с ним. Я разберусь. Ему и так досталось в жизни, я хочу, чтобы ему было хорошо, а ты только будешь его понукать и напоминать ему, что он чужой.

Я встряхиваю головой, чтобы убедиться, что не сплю. Вот только ссоры с мужем мне не хватало для полного счастья. Что еще за идеи такие?

– Это тебя так разозлило, что я ему не разрешила вчера вторую порцию мяса съесть? – спрашиваю.

– Ну, и это в частности, – уклончиво отвечает Азамат. – Он в приюте мясо видел раз в год по праздникам. Ну подумаешь, стошнило бы, велика беда.

– Стесняюсь напомнить, – говорю, – но я врач. Для меня здоровье важнее чувств. Это касается всех пациентов, в том числе тебя. Помнишь, как тебе поначалу было неприятно передо мной раздеваться? И ты думаешь, раз я все равно заставляла тебя лечиться, это значит, что я тебя не любила?

Азамат моргает.

– Я как-то об этом в таком ракурсе не задумывался… М-да, извини, все время забываю, что для тебя профессиональное важнее личного.

– Ну, положим, не всегда, но когда речь идет о здоровье моих близких, то я не задумываюсь об оскорбленных чувствах. Когда прилетим на Дол, первым делом Кира надо будет обследовать. Мало ли, может, ему вообще особая диета нужна, он в приюте мог чего угодно набраться. И тощий ужасно. Об этом бы подумал. Я еще про Алэка тебя предупреждала: баловать не позволю! Надо было, когда вчера летели в приют, не сканворды гадать, а читать методички по усыновлению. В ближайшее время этим и придется заняться.

Азамат некоторое время смотрит на меня изучающе.

– Прости, – говорит наконец. – Я поспешил с выводами. Ты права, мы его еще совсем не знаем. Но обещай мне, Лиза, пожалуйста, что, если он будет тебя раздражать, ты сразу скажешь мне, чтобы я принял меры. Я очень боюсь тебя потерять из-за него.

Вздыхаю и тру лицо.

– Что ж ты так паникуешь каждый раз? Мы с тобой вместе до сих пор со всем справлялись. И с этим справимся, чего психовать-то? Никуда я от тебя не денусь. Только не надо сразу собак спускать, если я на твое чадо не так посмотрю. Ты же не думаешь, что я буду ему нарочно вредить, правда?

– Конечно нет! Но, мне кажется, ты могла бы быть помягче…

– Вот с этого и надо было начинать, а не с «не тронь, мое!». Я постараюсь быть с ним поласковей, понимаю, что ему этого в жизни очень не хватало. Но здоровье все-таки важнее.

Азамат кивает и обнимает меня немного отчаянно, видно, и впрямь перепугался вчера. Глажу его по спине, целую сквозь рубашку. Кир – не единственный, кому в нашей семье не хватало ласки.

– Ладно, – вздыхает Азамат, успокоившись, – скажи мне теперь, пожалуйста, когда ему можно будет есть вдоволь?

– Да можно-то хоть сегодня, только надо заказать что-нибудь полегче. Супчик, например, тушеное что-нибудь, вареное… Молоко опять же, кефир. И пускай ест сколько хочет, лишь бы не болел.

– Ба-а, какие гости! – слышится из-за моей спины. Я мгновенно оборачиваюсь. Оказывается, это Лентяй поднялся поздороваться.

– Здравствуй. – Азамат смущенно улыбается. – Буду благодарен, если ты не станешь оповещать всех постояльцев, что я здесь.

– Да уж знаю, – ухмыляется Лентяй, поглаживая бороду, – что ты тайком вчера пробрался. Но не переживай, постояльцев у меня сейчас нет. Двое ночевали, так они утром убыли. Не сезон сейчас, знаешь ли. Так что спускайтесь-ка вы в зал да отобедайте свеженьким, уважьте хозяина.

– Мы бы рады, – начинает Азамат, – но…

Тут дверь, у которой мы все это время стояли, приоткрывается, и в образовавшуюся щель высовывается косматая голова Кира. Поняв, что его заметили, он вздыхает и выходит к нам целиком.

– Доброе утро, – приветствую я. – Как спалось?

Он смотрит на меня как на ненормальную.

– А, вот и твой парнишка! – радостно говорит Лентяй, как будто уже сто лет знает о существовании Кира. – Как же, как же, мне сын про него говорил! Ну давайте, чего застряли, идемте вниз!

– Пойдем завтракать? – предлагает Азамат Киру. Тот пожимает плечами и топает вместе с нами к лестнице.

Одежда на нем тоскливая. Все те же вчерашние залатанные шерстяные штаны, рубашечка на пару размеров меньше, чем нужно, с оторванным карманом, ботинки… как будто сшитые из кусков валенка и стропы. Похоже, на босу ногу. Надо где-то прикупить ему одежды до того, как в столицу приедем, а то неприлично. Но Азамату лучше до ночи из трактира носа не высовывать.

– Лентяй, послушайте, – говорю негромко, – нам бы мальчика одеть… Тут поблизости нет какого-нибудь магазинчика, чтобы продавец нелюбопытный был?

Лентяй задумчиво скребет бакенбард.

– У брата моей жены магазин есть, там всякое земное шмотье, вроде как модное, да я в этом не понимаю ничего. Скучные такие тряпочки, да и толкает он их, скажу я вам, втридорога, но молчать будет как демон. И идти недалеко.

– Лиза, я не хочу, чтобы до официального заявления… – начинает Азамат, но я перебиваю:

– Ты останешься здесь, я с ним схожу. Косынку надену, кто приглядываться будет? Да и даже если узнают, я вполне могу тут пациента навещать, кому какое дело. Незаметно купить ему одежду в Ахмадхоте будет гораздо труднее, а в том, что есть, Старейшинам его не покажешь. Да и холодно, и антисанитарно.

Я ворчу частично на всеобщем, потому что в муданжском некоторые ключевые понятия по-прежнему отсутствуют, и Кир смотрит на меня настороженно.

– Ты извини, – поворачиваюсь к нему, – что я непонятно говорю. Я сама с другой планеты, мне иногда трудно объясняться на муданжском языке.

Глаза у него становятся размером с блюдце.

– Что предпочитаете на завтрак? – спрашивает Лентяй, поскольку мы как раз уселись за столом.

Азамат тут же заказывает жидкое мясное рагу и сыр. Надеюсь, что Кир это потянет. Лентяй вальяжно удаляется на кухню. Ребенок ерзает на месте и жует губу. Наконец решается спросить:

– С другой… чего вы?

– Планеты, – повторяю.

– А… что это?

Азамат хмыкает, а я в растерянности.

– Планета, сынок, – принимается объяснять он, – это огромный шар земли. Вот мы сейчас находимся на планете Муданг. Это ты знаешь?

Кир неуверенно кивает.

– Все, что ты знаешь, умещается на этой планете, – продолжает Азамат. – И твой приют, и столица, и Северные горы, и Южные острова. И океан, конечно. Только солнца, луны и звезды – не на планете.

– И она что, – Кир поводит глазами в мою сторону, – с солнца?

– Нет, на Солнце слишком горячо, там никто не живет. Лиза просто с другой планеты.

– А их много? – поеживаясь, уточняет Кир.

– Как шишек в лесу, – отвечает Азамат.

– Во всем лесу?

– Я бы даже сказал, во всех лесах.

– Ого.

Кир утыкается взглядом в край стола и осмысливает объяснения. Азамат меж тем достает телефон, раскрывает в нем карту звездного неба и кладет перед Киром.

– Вот, смотри. Узнаешь летнее небо?

Тот кивает.

– Вот тут видишь, где кончается горох и начинается кунжут? А теперь увеличиваем – раз, еще, и еще… Видишь, спиралька? Это галактика Млечного Пути, она так называется. А в ней… оп-па, вот она, Земля. Оттуда Лиза к нам и прилетела.

Ребенок переводит зачарованный взгляд с меня на карту и обратно. Наконец спрашивает:

– А как выглядит Муданг? Снаружи?

– Сейчас вернемся, покажу, – охотно отвечает Азамат и переходит обратно к галактике Водоворот. – Вот, гляди. Наше Солнце с Присолнышком и планета.

– Солнце такое большое?!

– Ага, оно просто далеко…

Азамат продолжает объяснять азбучные истины, а я сижу и умиляюсь. У мужа глаза блестят азартом, даже похорошел как-то внезапно. Дорвался наконец воспитывать потомство. Алэк-то ему маловат пока, едва-едва сидеть учится. А тут вдруг настоящий человек, да еще и любопытный, похоже, в папу.

Мы даже не замечаем, когда появляется Лентяй с завтраком. Он окидывает насмешливым взглядом Байч-Харахов и подмигивает мне, мол, тоже понимает, что происходит. Вид еды, однако, временно перебивает у Кира жажду знаний.

Ребенок наворачивает мясо-молочную кашицу так, как будто месяц не ел. Азамат косится на меня, но я только отмахиваюсь. Раз уж ему вчера с шашлыка не сплохело, от этой штуки вряд ли что-то будет, разве только пронесет. Так что пускай наслаждается изобилием.

Я стоически молчу, когда Кир выпрашивает добавки. Когда он начинает требовать третью порцию, у Лентяя высоко поднимаются его кустистые брови. Азамат смотрит на меня беспомощно: мол, что делать?

– Несите, – вздыхаю и принимаюсь одеваться. Аптечка у меня в унгуце.

Кир послушно выпивает таблетку для облегчения пищеварения и уминает еще полпиалы, но потом все-таки притормаживает. Смотрит на еду жадно, ложкой возит, но запихнуть в себя больше не может.

– А где Филин? – спрашивает наконец.

– Там же, где ты его вчера привязал, – отвечает Лентяй, с интересом наблюдающий за нами от двери кухни. – Его уже кормили после полудня, но я думаю, он не обидится, если ты поделишься.