Великие учителя церкви - Константин Скурат

Святые подвижники в своем духовном житии воплотили Евангельские заповеди и примером своего подвига звали и зовут к подобному и всех ищущих Царства Божия.

По свидетельству "Луга духовного", святые угодники Божии отрекались от мира и всего, что в мире, нередко мгновенно, под благодатным действием слова Божия. Так, комедиант Вавила однажды вошел в храм Божий, где услышал чтение из Святого Евангелия: Покайтеся, приближибося Царствие Небесное (Мф. 3, 2). Пораженный этим призывом, он тут же оставил мир и ушел в монахи. Примечательно, что так же поступили и его наложницы: продали свое имущество, деньги раздали бедным и приняли иноческий образ. "Мне, — заключает блаженный Иоанн Мосх, — удалось видеться с иноком, бывшим комедиантом, и я получил большую пользу. Это муж весьма сострадательный, милостивый и смиренномудрый" [с. 42].

Согласно утверждению аввы Илии, "во дни отцев" иноки "любили три добродетели: нестяжательность, кротость и воздержание" (курсив мой. — К. С.) [с. 69].

Нестяжательность всегда почиталась красой монашества и великим ограждением монастырей, и потому примеров ее немало. Особенно разителен один из них — доброта старца из палестинской лавры "Башен". К старцу пришел бедняк с просьбой милостыни. Святой отдал ему свой кусок хлеба. Но бедняк попросил одежду. Тогда святой отец отвел нищего в свою келью, где не нашлось ничего. Пораженный святостью старца, пришлец сам положил в келье все что имел, сказав: "Возьми это, добрый старец! А себе я найду что мне нужно в другом месте" [с. 15, 16]. (См. также: об иноке Агафоне, Александрийском Патриархе Иоанне Милостивом и др. — с. 16–17).

Кротость соединялась с ласковостью и человеколюбием. Таков был Антиохийский Патриарх Александр. Когда один из его писцов, бежавший с похищенным золотом, был возвращен, святитель Александр встретил его с такой лаской, что видевший это так выразился: "Нет ничего выгоднее, как согрешить против Александра!" [с. 44]. О преподобном Феодосии Великом сказано, что он был спокоен "посреди обременявших его забот и всегда одинакового расположения духа, внимательный к другим, с нежною к ним любовью, к себе же с необычайной строгостью" [с. 10]. Преподобный авва Павел из палестинской лавры "Фаран" был — читаем в "Луге духовном" — "необыкновенно кроткий и великий подвижник" [с. 55].

Воздержание нередко проявлялось в предельном ограничении в пище. Старец Конон раз в неделю "вкушал хлеб с водой" [с. 29]. Авва Авксанон вкушал только одну просфору в четыре дня, а иногда в неделю [с. 56]. Иной старец подвизался в пещере пятьдесят пять лет и ел "только отруби" [с. 23]. А старец Феодул, "постясь все дни, никогда не спал на боку" [с. 29]. К последнему надо добавить, что некоторые из подвижников никогда не ложились спать и подкрепляли себя дремотой только сидя. Сон они отгоняли или стоянием на молитве, или трудами.

Соединялось воздержание с физическим трудом, а труд, в свою очередь, сопровождался милосердием, милостыней. Авва Стратигий возвышался постом, бдением и трудолюбием [с. 124]. Отшельник Марк постился, трудился и все добытое трудами рук своих раздавал бедным, "кто во имя Божие" приходил к нему [с. 19]. Один старец из лавры "Хузива" (в Палестине), если видел, что кто-либо из соседей по бедности не может засеять своего поля, выходил ночью и своими семенами тайно засевал ему [с. 29]. Другой старец раздавал все нуждающимся, "устремив все заботы на грядущие блага вечной жизни" [с. 218, 219]. А о Патриархе Атиохийском Григории сказано, что он отличался милостыней, непамятозлобием и даром слез. "У него было великое сострадание к грешникам" [с. 167]… Творилась милостыня, как правило, тайно [с. 77–79] (См. также: с. 101, 200, 234…).

О других подвижниках свидетельствуется, что они преуспевали в иных трех "отношениях" — "не смеяться, не клясться, не говорить неправды" [с. 204]. "Нам, — свидетельствует блаженный Иоанн Мосх, — говорили о святителе Иоанне Константинопольском, справедливо получившем прозвание Златоустого за изящество и блеск его учительского красноречия: после Крещения он никогда не произносил клятвы и не побуждал никого к клятве, никогда не сказал лжи, избегал шуток и не позволял другим шутить в своем присутствии" [с. 232].

Неотъемлемым свойством праведника служит смирение, поставляемое в "Луге духовном" весьма высоко. "Смиренный, — читаем здесь, — превосходит самого царя славою, потому что царя славят только в лицо, а смиренного и в глаза и за глазами все хвалят и ублажают" [с. 260]. Смирение способно победить всякую вражду и зло. Ярким примером служит рассказ о двух епископах, отношения между которыми расстроились. Один из них был гордый, другой — смиренный. Первый не упускал случая повредить другому. Смиренный же искал путь к миру и уверенно повторял своему клиру: "Мы победим его благодатью Христа". И вот однажды, когда гордец шел совершать торжественное служение во славу святых мучеников, смиренный вместе со своим клиром встретил его и пал к ногам со словами: "Прости нас, владыко! Мы — рабы твои…" Шедший был поражен этим поступком и, "по действию благодати Божией", сам обнял ноги собрата, говоря: "Ты — мой владыка и отец!" В "Луге духовном" добавляется: "С того времени установилась между ними великая любовь. И сказал смиренный епископ своему клиру: "Не говорил ли я вам, что мы победим благодатью Христа? И вы поступайте так же, когда возымеете что-либо друг против друга, и всегда победите" [с. 259, 260]. О преподобном Косме схоластике (то есть образованном, красноречивом) говорится, что он, прежде всего, "отличался смиренномудрием". А за сим следовали: сострадательность, воздержание, целомудрие, страннолюбие и любовь к бедным [с. 203]. Об иноке же Льве, "великом пред Богом", блаженный Иоанн Мосх свидетельствует: "Мы получили от него великую пользу — особенно от его смирения…" [с. 137].

Высоко ставили и ценили святые иноки безмолвие, ибо оно служило явным показателем отказа от всего чувственного, земного. Безмолвие бывало внешнее, когда подвижник отделялся от всех и жил один, и бывало безмолвие внутреннее — пребывание в духе с Единым Богом. Обычно обе формы безмолвия совмещались… Авва Феодосий провел в уединении тридцать пять лет, за что получил прозвище Молчальник [с. 81]. А святой старец авва Павел (упоминался выше) подвизался в уединении "около пятидесяти лет", довольствуясь лишь "дарами Церкви" и храня "совершенное безмолвие" [с. 56].

Чрезвычайным подвигом было житие без одежды. Так, отшельник авва Георгий без одежды тридцать пять лет скитался по пустыням (III). Нагим ходил авва Софроний воск (воск — значит пасущийся на лугах, в рощах, ибо питался только травами, кореньями) [с. 189]. Старец Юлиан, подвизавшийся в небольшой пещере около семидесяти лет, "не имел ничего в этом мире, кроме власяницы (грубая шерстяная одежда. — К. С.), хитона (нижняя одежда — рубашка. — К. С.), креста и деревянного ковша" [с. 68]. Для одного отшельника Синайской горы в течение пятидесяти лет единственным покровом были собственные длинные волосы. Подобное рассказывается также о святых Онуфрии и Софронии [с. 112]… И удивительно для разума "естественного" (не облагодатствованного) жили эти святые люди до ста и более лет!

Различными примерами подвигов святых "Луг духовный" призывает к многообразию служений… Один старец, совершая молитву и падая для делания поклонов на плиту, продолбил ее на несколько пальцев в тех местах, где касался руками и коленами. "Сколько же он положил поклонов?!" — восторгается блаженный Иоанн Мосх [с. 220]. Другой брат, подвизавшийся близ реки Иордан, "никогда при исполнении своего правила не обращал своих мыслей к земному" [с. 120]. Авва Стефан из лавры Илиотской (во славу пророка Илии на берегах Иордана) по настойчивой просьбе пришедших к нему свидетельствовал о себе: "Днем и ночью я ни на что более не взираю, кроме Господа нашего Иисуса Христа, пригвожденного к древу крестному", но когда он заболел и очень ослаб, то, по требованию врачей, стал есть даже мясное. Это смутило и огорчило его родного брата, благочестивого, но жившего в миру. Господь рассеял его смущение: в особом видении ему явился Незнакомец и открыл, что святой авва так поступает по необходимости и послушанию. "Хочешь ли видеть, какой славы достоин брат твой? — спросил Незнакомец. — Обратись назад и смотри". — Обратившись, он увидел брата пригвожденным ко кресту, подобно Спасителю. — "Вот какой славы сподобился брат твой! Воздай же славу Тому, Кто прославляет истинно любящих Его!" [с. 79, 80]. А о преподобном Евфимии Великом читаем: "Никогда не видали… чтобы старец когда ел, кроме субботы и воскресенья… Никто не видал, чтобы он ложился и спал на боку; обыкновенно он сидел и недолго дремал, или несколько засыпал стоя, ухватившись обеими руками за веревку, привязанную к стене в одном углу; как скоро веревка выпадала из рук, он просыпался. Таким образом всю почти ночь он проводил в бдении и молитве, сопровождая ее сердечными воздыханиями и коленопреклонениями" [с. 28].