НАРОДНОСТЬ, НАРОД, НАЦИЯ... - Сергей ГОРОДНИКОВ

Молодые государства средневековой Европы в качестве монотеистической религии выбрали христианство. Решительно остановленное на подступах в Европу распространение ислама показало, что выбор этот был сделан не случайно, что он был обусловлен расовыми признаками подавляющего большинства европейских племён и суровой природой севера, требующей напряжённого освоения малопригодных для жизни человека земель, как непременной предпосылки цивилизационному развитию. В эпоху языческого строя цивилизационно освоить Среднюю и Северную полосу Евразии не удавалось ни одной цивилизации. Лишь Древний Рим на вершине своего технического могущества и инженерных знаний оказался в состоянии начать осуществлять эту задачу, да и то в самых климатически мягких регионах северных широт Западной, европейской оконечности сверхконтинента. Для последующего земледельческого освоения Средней и Северной полосы Европы понадобилось оттолкнуться от самых выдающихся достижений языческого строя, – а они имели место в эллинистическом мире и в римской империи. Но для этого оказалось необходимым выйти на совершенно новый по сложности социального взаимодействия уровень развития производительных сил и производственных отношений. И на такой уровень развития удалось подняться лишь при новом историческом строе идеалистической государственной власти, строе народных производительных сил и народно-сословных производственных отношений религиозной империи, который обосновывало христианство. Поэтому молодые государства Европы рано или поздно признавали христианство, как в наибольшей мере отвечающее их настоятельным потребностям ускоренного укрепления государственной власти через самое действенное, самое совершенное на то время цивилизационное духовно-идеологическое насилие, необходимое для развития северного земледелия.

В западной Европе христианство приспосабливалось к соответствию задачам цивилизационного освоения наименее суровой среды обитания европеоидных племён в северных широтах Евразии. И происходило это в обстоятельствах полной гибели, исчезновения Западной римской империи и необходимости считаться с языческим мировосприятием захвативших земли империи племён германских варваров. Католицизм сложился в обстоятельствах, когда папская римская церковь взяла на себя руководящую роль по выстраиванию имперского пространства и сословных общественных отношений, но при этом вынуждена была делать уступки языческой общественно-государственной власти, языческим культам, традициям более понятного варварам языческого строя римской империи. Этого оказалось достаточно для продолжения прерванной в римской империи работы по распространению цивилизационных земледельческих способов хозяйствования и товарно-обменных отношений на Север западной части Европы. Поэтому в католическом христианском мире сохранились определённые пережитки языческого строя.

Православное же греческое христианство с его воинственным идеализмом и неприятием языческого строя оказалось в большей мере приспособленным к долгосрочному цивилизационному освоению самого климатически сложного и самого труднодоступного, огромного восточного субконтинента Европы, который соприкасался с ещё более суровым и труднодоступным, северным субконтинентом Азии. Только идея православного идеалистического народа позволяла объединить множество родственных славянских племён на этой территории едиными государственными отношениями, единым сословно-общественным самосознанием, без чего нельзя было рассчитывать добиться успеха в цивилизационном земледельческом освоении этой части Евразии и включении её в общий ход мировой истории.

Как в Западной Европе, так на Востоке европейского континента распространение христианства совершалось под сословным, стратегическим руководством церкви, но посредством далёкой от представлений о сословном обществе языческой государственной власти, которая по сути повела войну за безусловное навязывание местным племенам монотеистического идеологического насилия, чужеродного их языческому мировосприятию. Вводила монотеистическую религию молодая государственная власть родовой знати жёстко, жестоко, ясно показывая, что воспринимает христианскую церковь основной соратницей и помощницей в борьбе за укрепление своего господствующего положения и за ослабление влияния культурно-духовных традиций местной родоплеменной общественной власти. Ибо помимо прочего христианская церковь обосновывала полное своеволие государственной власти, её не подотчётность перед родоплеменной общественной властью. Карл Великий в истории Западной Европы, а Владимир Креститель в истории Киевской Руси показали, сколь остро нуждалась молодая государственная власть в монотеистической церкви и как далеко она готова была зайти в искоренении родоплеменного язычества, видя в нём главный стержень родоплеменной общественной власти, непримиримой противницы всевластия знати. Тем не менее, церкви, которая вдохновляла эту войну с язычеством, для окончательной идеологической победы приходилось проявлять определённую гибкость, поглощать некоторые из этнических языческих культов, приспосабливая их для укоренения монотеизма на местном уровне, – если только они, эти культы, не подрывали философской и имперской сути христианского вероучения. Церкви приходилось смиряться и с тем, что первоначальные общественные отношения в молодых государствах складывались, не как сословные народные отношения, а как отношения народностей, неустойчивых, полностью зависимых от способности государственной власти насилием принуждать подвластные племена развивать социальные связи с соседними племенами.

Поскольку в каждом европейском государстве родовая княжеская власть непрерывно боролось с традициями родоплеменной общественной власти и освящающими такую власть языческими культами, постольку она с помощью церкви утверждала новую систему права и оправдывающую такое право монотеистическую культуру. Христианское право и христианская культура, сначала в виде церковных храмов и церковного образования, закрепляли за вооружёнными дружинами государственной родовой знати и сословием церковных священнослужителей особые привилегии на земельную собственность. Тем самым, закладывались кирпичики в строительстве удельно-крепостнического, феодального народнического общества с его религиозно имперским мировоззрением феодалов и церкви и бесправием податных слоёв населения. В таком обществе податные слои оказывались глубоко заинтересованными в сохранении влияния традиций этнической общественной власти для отстаивания своих материальных интересов перед налоговыми требованиями удельно-крепостнического государства, дополнительными к требованиям податей со стороны местной феодальной власти и церкви.