Сон на золе (СИ) - Моррисон Марк

Все отступили подальше, когда трясущееся тело попыталось подняться. Использование слова «человек» в отношении фигуры, держащейся за край стола, подходило все меньше и меньше. Вспоминались старые фильмы про оборотней, где подробно показывали процесс смены людской формы на волчью. Треск костей, хруст суставов и связок, хлюпанье рвущихся мышц и плоти. Вот только никакой трансформации и обретения новой формы не происходило. Тело просто выкручивало, разрывало на части под воздействием вышедшей из–под контроля биомассы. И никакой ИскИн биоблока тут уже помочь не мог. С каждой секундой сектант все больше походил на жертву страшной автомобильной аварии, но при этом отказывался умирать.

Уж не знаю за что Скок получил свое прозвище, но, видимо, прыгал он и правда как жаба. А еще глава местной бригады был до чертиков быстрым и резким, как ситро. Мгновение назад он стоял где–то в отдалении позади, а потом мимо меня мелькнул размытый силуэт, и Скок с грохотом приземлился на стол. Следующим движением он сшиб и повалил на пол своего бывшего подчиненного, одновременно вбивая ему в глаз невесть когда выхваченный нож. Клинок глубоко погрузился в черепную коробку, уничтожая мозг. Но трястись и ломаться поваленное тело не перестало. Тогда Скок провернул нож, выдернул, и с силой вбил в височную долю, туда, где у всех располагается биоблок. Даже после этого конвульсии продолжились, хотя тело уже не пыталось встать.

— Ирис, — позвал старший воин, вытирая нож об одежду убитого, — возьми эту трясучку и тащи на кострище. Пусть сожгут его нахрен. Следи, чтоб никто кусок себе не решил урвать. Попробуют — бей морды.

Стоявший в сторонке бугай молча кивнул, одной рукой поднял тело за пояс и потащил прочь. Тем временем Скок обратил свое внимание на второго сектанта, сделавшего себе инъекцию. Тот в ужасе поднял руки и затряс головой:

— Не–не–не, старший! Со мной все нормально. Чешется чутка и всё. Отвечаю!

Пастырь шагнул поближе ко мне, тихо произнеся:

— Иногда Господь шлет нам предупреждения совсем неожиданным образом. Но не все готовы внять им, ибо не могут распознать и уверовать. Тебя это тоже касается, Каин.

Неожиданно холодный взгляд Пастыря почему–то напугал меня. По спинет побежал холодок, и волосы на затылке зашевелились.

— Но там, где не справляется глас Божий, всегда преуспеет его Длань, — лидер общины указал на забрызганного кровью Скока. — А теперь скажи нам, мальчик мой, второму моему собрату ты тоже «не рекомендуешь»?

Я понял, что сейчас жизнь разукрашенного сектанта зависит исключительно от меня. Он со страхом глазел в мою сторону, не позволяя себе проронить лишнего слова. Скок тоже смотрел на меня. У этого взгляд был холодный, спокойный, словно для него забрать чую жизнь, не сложнее чем в носу поковыряться. Такое же обыденное дело. И вроде бы отличная возможность сократить вражье племя каннибалов еще на одного представителя, но меня что–то останавливало. Возможно, я до сих пор не привык к реалиям нового мира, и убийство человека все еще оставалось непозволительным. А де–юре убью его именно я, не важно, что удар нанесет Скок. Вдобавок, на краю сознания тлел страх, что Пастырь сумеет распознать даже самую мелкую ложь.

— Вторая инъекция не выглядела опасной, — качнул я головой. — Хотя за последствия ее применения ручаться не буду. Может вылезти любая побочка.

— Ну, побочные действия нам не страшны, да Шакал? — глава общины посмотрел на испуганного воина, и тот утвердительно закивал. — Тогда заканчивай работу.

Пока Шакал начал в удвоенном темпе доставать остатки всякой мелочи из моего рюезака, Скок отошел на несколько шагов и оперся спиной о стену. Вроде бы и расслабился, но не сводил с нас взгляда.

— Так говоришь ты — технарь? — неожиданно сменил тему Пастырь, словно и не было только что кровавой расправы. Он снова приветливо мне улыбаясь. И снова царапал мое сознание своим голосом.

— Верно. Но я больше не по аппаратным, а по программным вопросам.

— Хм, это неплохо. Может нам пригодиться.

— Помнится, Бурый сказал, что технари вам без надобности. Что вам тут научники нужны гораздо больше.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Пастырь лишь скупо засмеялся:

— При всем моем уважении к Бурому, не ему судить, кто нам действительно нужен. Да, у нас дефицит научных работников, но качественный технический персонал тоже почти отсутствует. А он бы очень не помешал в некоторых проектах, которые я планирую реализовать.

Подобные расплывчатые формулировки мне порядком уже надоели. Такое впечатление, что среди старших сектантов — это норма речи. Хотя предложение, наверное, услышать все же стоит.

— И кем я здесь стану? Мутировавшей пешкой? Обезумевшим воином? Догматом, носящим на себе человеческие останки?

— Высоко берешь, — хмыкнул глава общины, — мне нравится. Вижу, с нашей иерархией ты уже немного знаком. Если так боишься Божьих Даров, то я могу сделать тебя личным подчиненным. Будешь по статусу равен догмату, только без необходимости носить знаки отличия. Питаться будешь тоже как они — ни грамма мяса измененных. Только чистый продукт.

— И за что мне такая честь? — скептически поинтересовался я, хмурясь от гула в голове.

— Я вижу в тебе большой потенциал. Подобный тому, что я некогда разглядел в Скоке. Быть может, если заняться твоим развитием, то и из тебя в итоге получится Длань Бога. Но только не та, что несет кару, а та, что дарует просветление.

Под непрекращающийся шум внутри черепа, я взглянул на предводителя личной охраны Пастыря. Он ответил мне холодным скучающим взглядом. А что, живет он поди неплохо. Имеет порядочный статус, позволяющий вертеть на одном месте мнение любого догмата. Выглядит, как второй по важности человек в общине. Всей их иерархии я на самом деле не знал, но инстинктивно ощущал, что недалек от истины. Нормальное питание, которое не вызовет мутаций. Возможность роста. Ведь Скока наверняка накачивали биоклетками. Без понятия, где сектанты их брали, но иначе объяснить скорость и силу Длани Божьей я не мог. По меркам нового времени — едва ли не предел мечтаний. Неужели оказаться на его месте так плохо?

Пастырь снова поймал мой взгляд и с жаром произнес:

— Пойми, мой мальчик, ты СТАНЕШЬ одним из нас. Это свершившийся факт. Тебе осталось лишь осознать его и смириться. Попытки уйти — бессмысленны. Город полон смертельных опасностей, которые одиночка преодолеть не сможет. Другие общины — не более, чем блажь. Даже, если ты дойдешь, то рано или поздно мы поглотим их и сделаем своей частью…

Лидер сектантов говорил и говорил, а его слова паровым катком утюжили мое сознание. Сначала боль все нарастала и нарастала, но потом в какой–то момент она вдруг словно испарилась. Я почувствовал легкость, поплыл, с глуповатым видом смотря на собеседника.

Неожиданно и резко, что–то выдернуло меня из теплой неги, и я очутился в пустоте. Словно в одно мгновение между моим мозгом и окружающим миром образовался космический вакуум. Даже боль в шее и затылке куда–то исчезли. Мигнув, я с удивлением прочел надпись, выведенную на системном интерфейсе:

Навык Чистый Разум был автоматически активирован по причине губительного внешнего воздействия.

— Кивни, — послышался следом голос Евы.

Я не задумываясь кивнул, и лишь потом понял, что произошло. Если бы я сейчас мог испытывать эмоции, то меня, наверное, охватил бы ужас. Подумать только, я секунду назад я готов был добровольно подписался на вступление в ряды сектантов. И меня уже не волновало, чем ставить свою подпись — хоть чернилами, хоть маркером биоблока, хоть кровью. Какой бы секрет в себе не таило умение Пастыря, но работало оно не хуже профессионального гипнотизера. Лидер сектантов продолжал говорить, но теперь его слова оставались лишь словами.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Хотелось верить, что выражение моего лица сильно не поменялось, и я выгляжу таким же покорным. Вот только драгоценные секунды действия способности утекали прочь. Необходимо было что–то предпринять. Как–то убраться подальше от подавляющего разум собеседника. Если мой навык сработает еще раз через несколько минут, то отходняк потом будет такой, что я вовек не забуду. А если его не запустить, то неизвестно, что произойдет, когда воля Пастыря полностью подавит мой разум. Надо линять. Срочно.