Суровая нежность - Моника Маккарти

Зато теперь он в курсе. Знает их точные очертания и размер. Знает, что если обхватил бы груди, чтобы поднести их ко рту, мягкая плоть не поместилась бы в его больших ладонях. Знает глубину прелестной ложбинки между ними и что соски выступают маленькими острыми бугорками меньше чем за полдюйма от края выреза. И знает он все это потому, что розовый шелк платья почти ничего не скрывает.

Во рту пересохло. Внезапно причина гнева Монро стала яснее ясного.

Жилка на виске задергалась. «Не твоя», – напомнил он себе. Но, ад и все дьяволы, если б была его, он оттащил бы ее в их комнату и разорвал бы чертово платье пополам.

Лишь подозрение, что платье и было рассчитано именно на такую реакцию, помогло ему не утратить самообладания.

– Я возьму поднос, – сказал он. – Я все равно иду к королю.

– В этом нет необходимости… – начал было Монро.

– Я настаиваю, – отрезал Магнус со сталью в голосе. – Король не принимает посетителей.

От Монро не ускользнуло прозвучавшее в этих словах пренебрежение. Улыбка его была натянутой.

– Конечно. – Он вручил Магнусу поднос.

Но в одном они с Монро сходились: никто из них не желал по причинам, о которых они не собирались сообщать Хелен, чтобы другие видели ее в таком виде.

– Монро прав, – сказал Магнус. – Пожалуй, тебе стоит пойти в свою комнату и отдохнуть. «И поменять это треклятое платье».

Отведя глаза от опасности, он решительно посмотрел ей в лицо и увидел крошечную морщинку у нее между бровями. Тонкие и изящно изогнутые, бархатистые темно-коричневые дуги лишь слегка отливали рыжиной.

– Я не устала. Заверяю вас, я прекрасно выспалась. – Она перевела взгляд с одного на другого, словно почувствовав, что тут кроется что-то еще. – Отдохну попозже. После того, как позабочусь о короле и полуденной трапезе.

Магнус скрипнул зубами, Монро тоже. Не дав им возможности возразить, она подхватила юбки своего неприличного платья и упорхнула вверх по лестнице. Магнус обменялся с Монро взглядом и потопал следом.

Трапеза обещала быть очень длинной.

Глава 12

– Еще эля, ваша милость?

– Да, благодарю вас, леди Хелен, – с готовностью отозвался король.

Хелен склонилась над полулежащим королем, чтоб подлить эля в его кубок. Король с признательностью улыбнулся, и она повернулась к каменнолицему мужчине с ним рядом. Держа кувшин перед грудью, спросила:

– Магнус? Выпьешь?

– Нет, – резко бросил он, но потом добавил любезно: – Спасибо.

Она искала каких-либо признаков, что он обратил внимание на платье или на то, как грудь грозится вывалиться из корсажа всякий раз, когда она наклоняется вперед, но лицо его оставалось совершенно бесстрастным. Брат оказался прав: он не заметил бы, даже если б она была совсем голой. Глупая затея была с этим платьем. Она немного нервничала, надевая его, ибо еще никогда так не выставляла напоказ свою грудь, но, как видно, напрасно. С таким же успехом можно было облачиться в монашеский балахон – результат был бы тот же: полное безразличие.

У нее возникло искушение вылить этот проклятый эль ему на голову. Уж это-то он заметил бы!

Поджав губы, она поставила кувшин на поднос. Взяв тарелку, вдохнула сочный маслянистый запах. Но глубокий вдох, который она намеревалась сделать, пришлось резко пресечь, поскольку ткань на груди натянулась. Это чертово платье такое тесное, что даже не вздохнешь как следует!

– Пирожные? – спросила она, протягивая тарелку.

– Пожалуйста, – ответил король, явно сдерживая смех.

Хелен нахмурилась и повернулась к Магнусу. Он помотал головой, буркнул что-то и поерзал на скамье.

Она поморщилась от его отрывистости, почти граничащей с грубостью, и взяла с тарелки пирожное. Пахло оно изумительно.

Плюхнувшись на скамью рядом с Магнусом, Хелен вонзила зубы в слоеную клубничную тартинку и даже застонала от удовольствия.

– Просто божественно. – Она вздохнула и слизнула языком струйку сока, не дав ей стечь по подбородку.

Брюс рассмеялся.

– Думаю, я бы не возражал против этой новой еды, на которой вы настаиваете, если б вся она была такой же вкусной. – Он скорчил гримасу. – Король, вынужденный питаться морковкой и свеклой, это позор.

Она тоже засмеялась, потом, озабоченно нахмурившись, повернулась к Магнусу, когда он опять заерзал.

– Что-то не так?

Лицо его оставалось совершенно безмятежным.

– Все нормально, а почему ты спрашиваешь?

– Да ты постоянно ерзаешь. – Морщинка у нее между бровей сделалась глубже, когда до нее дошло, в чем может быть причина. – Дать тебе подушку? Я знаю, ты провел много часов, сидя у постели короля. – Щеки ее вспыхнули. – Бывает, что от долгого сидения опухает…

– Подушка? Помилуй Бог! – Если б Хелен не ошеломила столь бурная его реакция, то она могла бы найти комичным возмущение, отразившееся у него на лице. – Не нужна мне дурацкая подушка! И нигде у меня ничего не опухло!

Король издал какой-то сдавленный звук, и это немедленно привлекло ее внимание. Она вскочила и озабоченно склонилась над ним.

– Сир, с вами все в порядке?

Брюс с невинным видом прочистил горло, но в этот раз она не сомневалась, что он просто-напросто давится от смеха.

– Все отлично, – заверил он ее после короткой заминки.

Сбитая с толку, Хелен переводила взгляд с одного мужчины на другого, но ни у кого, похоже, не было желания просветить ее.

– Присядьте, – сказал король. – Доешьте свое пирожное.

Хелен подчинилась и все время, пока ела, чувствовала на себе взгляд короля.

– Маккей говорил, что вы знали друг друга детьми?

Хелен краем глаза взглянула на Магнуса, удивившись, что он упомянул об этом. Ее не удивило, однако, что он представил это как нечто давнее и незначительное. Он больше не ерзал, но сидел неподвижно, как один из тех загадочных стоячих камней друидов.

– Да, – осторожно отозвалась она. – Хотя мы были уже не дети. Магнусу стукнуло девятнадцать, когда мы познакомились.

– Гм, – пробормотал король. – Могу представить, что ваши братья были не в восторге, когда узнали о вашей… э… дружбе.

В этот раз она не осмелилась взглянуть на Магнуса, боясь увидеть в его глазах обвинение. Хелен прекрасно помнила, как отреагировал ее брат. И она тоже – отвергнув его предложение руки и сердца.

Она покачала головой, в груди кольнуло.

– Вы правы, сир. Вражда была еще слишком свежа в их памяти.