Воин из-за круга - Андрей Астахов

Голем отбросил свой тяжелый топор. Хейдин ждал этого момента. Увернувшись от ручищ Айтена, он отпрыгнул в сторону, перекатился между двумя другими красными воинами, застывшими в нерешительности, и схватил брошенную секиру. Топор был явно не для человеческих рук, он весил фунтов тридцать – тридцать пять, но именно тяжесть была его преимуществом. Ближайший к Хейдину голем не успел увернуться; Хейдин занес секиру над головой и, громко хэкнув, обрушил его на голову красного воина. Будто кто-то хватил кувалдой по кирпичной стене; секира вылетела из рук ортландца, глаза ему запорошила красная пыль. Голова воина разлетелась на множество осколков, в которых Хейдин с изумлением и радостью узнал обычную обожженную глину.

– Проклятье, так у них головы кирпичные! – воскликнул он. – Клянусь Харумисом и всеми печами Морбара, я воюю с парнями из глины!

Пока големы не пришли в себя, он успел подхватить топор. Лезвие было сильно выщерблено, но вполне годилось для того, чтобы крушить эти ожившие статуи. Обезглавленный воин неподвижно стоял в нескольких футах от Хейдина, и ортландец для надежности еще раз обрушил на него удар, на этот раз обухом секиры, и с удовлетворением наблюдал, как по туловищу воина пошли глубокие трещины. Три остальных глиняных великана все же пошли на ортландца, однако успели преодолеть лишь половину расстояния; на них упала огромная тень. Крайний из големов еще успел развернуться и угрожающе поднять свое отравленное копье, но Зарята просто ударил красного воина хвостом. Глиняный великан пролетел по воздуху два десятка футов и, ударившись о крепостную стену, разбился на тысячи осколков.

– Так их! – воскликнул Хейдин в восторге. – Бей их, Зарята!

– Я пытаюсь, – скромно сказал Зарята. Третий голем попытался ударить дракона копьем; Зарята разгадал маневр. Одной лапой он схватил копье за древко, второй самого голема, поднялся с ним в воздух выше башен, а потом отпустил своего врага. И снова по двору замка разнесся грохот битых черепков.

Айтен остался один. Если бы он мог бояться, он бы испугался. Но он лишь зашагал по двору к тому месту, где лежало его копье. Добраться до копья он не успел; Зарята поступил с ним так же, как с третьим големом. Последний глиняный воин упал на гребень стены и рассыпался красной пылью.

Фурион в ярости разбил свой шар о пол. Его план провалился, проклятый дракон и этот ортландский ублюдок оказались сильнее его, великого мага. Но еще не все потеряно. Орибанская стража все еще многочисленна, надо приказать ей убить Хейдина.

– Все ко мне! – заорал Фурион, высунувшись в окно башни. – Орибанцы, сюда!

Он еще успел почувствовать присутствие дракона, не увидеть его, а именно почувствовать. Потому что когда Фурион поднял глаза, чтобы взглянуть на мерзкую огнедышащую тварь, она уже выпустила факел прозрачного пламени. И Фурион сгорел, даже не успев понять, что случилось. Его обугленные останки позже нашли у основания башни рядом с обломками одного из его големов.

– Кажется, они не собираются на нас нападать, – сказал дракон, опустившись на землю и встав рядом с Хейдиным.

– Не собираются, – Хейдин, тем не менее, не спускал глаз с орибанцев, сбившихся в кучку у входа в надвратную башню. Выщербленный топор он уже выбросил, сменив его на Ро-Руэду. – Но я им не доверяю.

– Один из них идет сюда, – сказал дракон.

Хейдин узнал Фаммуза. Сотник подошел, с опаской косясь на Заряту, поклонился низко и униженно. Вся его заносчивость исчезла бесследно.

– Тарсар-дан, не гневайся! – сказал он, не смея поднять на Хейдина глаза. – Я солдат и всего лишь выполнял приказы.

– Эту фразу я слышал от очень многих негодяев, – вздохнул Хейдин. – Но тебе я верю. Через пять минут ты…

– Хейдин! – Руменика выбежала из подземелья, понеслась прямо к Хейдину. А за ней, простоволосый и чумазый, бежал Ратислав, уже вооружившийся орибанским копьем. И, наконец, с ними была Липка, и у Хейдина сладко екнуло сердце. Но сил у него больше не осталось. Он едва сумел обнять и поцеловать Руменику и Ратислава, а потом почти лишился сознания, и Липке пришлось приложить все свое умение, чтобы ортландец пришел в себя. Зарята прикрикивал на свою названную сестру, Руменика находила все новые и новые красочные выражения для графа ди Хаверена и Фуриона, а орибанцы, стоя в отдалении, качали головами и шептались, что даже самый отважный воин на свете – всего лишь человек.

Впервые за очень долгое время Тасси испытала бешенство. Она едва сдерживала себя, чтобы не отнять жизнь у этой дуры Джеллы ди Дарион-Скар. И когда она отпустила Джеллу, то немедленно направилась к канцлеру.

Ди Оран сидел за столом и что-то писал. Она ворвалась в его кабинет так внезапно и с таким перекошенным лицом, что ди Оран испугался и растерялся одновременно.

– Они опять ушли! – выкрикивала Тасси, и волосы на ее голове шевелились, будто тысячи змеек. – Джел, они опять победили! Их не остановил Легат, их не остановил орибанский маг. Надо торопиться, иначе мы рискуем проиграть эту войну.

– Ты боишься? Ты же говорила мне, что непобедима.

– Проклятье, Джел, ты разве не понимаешь, что происходит? Наши враги бросают нам вызов. Магия дракона слишком сильна, чтобы я могла пренебречь ею. И этот воин, Хейдин, очень опасен. Единственное, за что я должна благодарить эту компанию, так это за растоптанное гнездо мятежа, каким был Корделис.

– Значит, ты все-таки боишься, – в голосе канцлера прозвучало удовлетворение.

– А ты этому рад? Пусть вордланы сожрут твою печень! Да, я боюсь. Боюсь, что окажусь одна перед лицом сильных и удачливых врагов. Мне нужно время, чтобы открыть врата. Осталось пять врат. Нужно выиграть время.

– А как же твой воин? Он тоже мелковат, чтобы драться с драконом и его свитой?

– Я не могу послать его в одиночку! Император подписал эдикт?

– Вот приказ. – Ди Оран показал девушке бумагу, которую писал как раз перед ее визитом. – Сегодня же я направлю его маршалу Ферсу ди Мерату. Шендрегон дал распоряжение послать войско в Хэнш.

– Ну наконец-то! – Тасси вздохнула. – Хоть одна хорошая новость. Когда войско выступает?

– Через неделю.

– Надо сделать так, чтобы мой воин возглавил его.

– По закону, императорским войском могут командовать лишь маршалы.

– Ты изменишь закон. Или произведешь Хорста в маршалы.

– Чего ты добиваешься, Аина?

– Победы. Эта война – не просто война, Джел. Это последняя война, война перед концом света. Победим мы, и тогда нашей наградой станет вечное царство, вечная власть и вечная жизнь. Победят они, и заточение в пустоте покажется мне блаженством.

– А они могут победить? Ну же, договаривай.