Синто. В одну и ту же реку. Часть 4. Чужие звезды - Любовь Пушкарева

Наконец показался врач, ничего не говоря он склонился над нами, нащупал и вытащил у пола кулон-крис с мед-данными. Полицейский почти не среагировал на появление молчаливого врача, тот считал данные, достал иньектор и ампулу и так же без слов, не прерывая горестный поток пола, впрыснул успокоительное. Примерно через минуту тот затих

— Давайте переложим его на диванчик, — наконец произнес врач. Мы подняли обмякшего пола и перенесли на диван.

— Вам бы тоже не мешало успокоиться, — обронил медик.

— Вот когда минует опасность, — я кивнул на бокс ВикА, — тогда и успокоюсь.

— Долго ждать придется, — буркнул врач и скрылся.

Укол в руку, тихий писк…

— Как он?

— Жив. Пред-регенерационная операция.

Отключился.

Полицейский уснул и его минивизор мигал неотвеченными вызовами.

Строка над боксом все так же сообщала «состояние тяжелое, стабильное». Лорд Викен… что он сейчас делает? Чем занят?

Опять вздрагиваю от укола в руку, тоскливо сжимается сердце в ожидании «Как он?», но нет, это та брюнетка…

— Фальк-Карааба, Картер с вами?

— Ваш сотрудник рядом, ему дали успокоительное.

— А как он вообще…? — осторожно спросила она.

— Тяжело. Жена погибла?

— Да. Мы сейчас не можем никого прислать на замену.

— Ничего. Пока и не нужно. Журналистов нет, я никуда не ухожу…

— Хорошо. Как надумаете куда-то идти, наберите меня. По хорошему прошу. Дадли нам уже выдвинул обвинения, что вы без надзора по планете мотались.

Дадли!..

— Хорошо. Предупрежу.

— Отбой.

Надзоровец — тварь, будь на моем месте даже клон лорда Викена и тот не смог заниматься чем-то несвязанным с похищением. Похоже, придется вести войну на два фронта… Предупредить то я обещал, а вот дожидаться провожатого — нет. Ведь надо встретиться с Блэкмором, еще раз как минимум.

Строка сменилась «Проводятся подключения к интенсив-регенератору» Состояние по-прежнему «тяжелое стабильное».

Укол, писк…

— Как он?

— Подключают к регенератору.

— Сейчас?

— Да.

— Долго возились…

Навалилась усталость… Но я хотел дождаться врачей, наконец они вышли,

— Какие прогнозы?

— Если переживет ближайшие сутки, то выживет.

Сутки… Еще сутки… Что-то в моем лице заставило врачей засуетиться

— Вы не волнуйтесь… Вам надо отдохнуть… — одновременно заговорили они.

— Вы ведь уже ничем не можете помочь, — веско произнес третий.

Странно, но его слова возымели действие. Да, единственное что сейчас осталось, это нарисовать знак Судьбы.

Я вернулся в кресло рядом со спящим плом и позволил телу отключиться.

Выдернул меня все тот же укол и писк

— Ну?

— Сказали, что если сутки переживет, то выживет.

— Ладно, постараюсь тебя не дергать. Отдохни. Часа через три-четрые буду в больнице… Наберешь меня если…

— Ясно.

Я опять провалился в вязкое беспамятство.

Казалось, только закрыл глаза, как кто-то затряс меня за плечо.

Лорд Викен… Все тот же смертельный холод в глазах и только движения выдают крайнюю усталость.

— Как ты?

Я не сразу понимаю смысл вопроса и открываю рот, чтобы привычно ответить, но потом понимаю что он спрашивает обо мне.

— Нормально…

— Взяли Линдта, — и Викен тяжело сел рядом, — свидетельские показания, косвенные улики… Он выкрутится. ФальКа, заставь его сделать признание, разболтай! Нужна всего лишь запись, просто чтобы он сболтнул лишнее. Не для суда. Я сам не могу… убью его… А сейчас нельзя, — тихо добавил он.

— Сможешь? — боль растопила холод в его глазах и прорвалась наружу.

Я молча кивнул.

— Хорошо. Он отвезет тебя, — кивнул на поодаль стоящего человека, — и привезет обратно. А я, наверное, выключусь…

Пока я спал, моего невольного напарника уже куда-то забрали, и теперь Викен занял его место на диване.

Я встал и пошел к полицейскому по привычке бросив взгляд на строку «тяжелое, стабильное»…

Разболтать… Это я могу. Я могу разболтать любого на любую тему. Да пусть прокиснет моя кровь, если я не выманю у этого Линдта признание.

Сейчас поздний вечер, и адвокаты Линдта настаивали на том чтобы его отпустили на ночь домой. Трехчасовой допрос Робинсоном подходил к концу, и я понимал почему лорд Викен не смог, почему попросил меня. Линд издевался надо всеми, будучи уверенным что ему ничего не будет, что его имя немного потреплют в масс-медиа и на этом все остановится. Я настраивался на него, АГО-техники не только превратили меня в размазню не способную совладать с собой, но и дали кое-что.

Робинсон вышел и зашел я…

Линдт бросил презрительный взгляд. Я сел напротив него за стол.

— А с вами я вообще разговаривать не буду.

— Боитесь сболтнуть лишнего? Устали? — отозвался я.

— Нет, мальчик, ты просто не стоишь моего времени и сил.

— Так вот оно что… Поэтому мне дали уйти. Но знаете, даже столь никчемное существо как я, спутало вам все карты. Лорда Викена вызвал я, сам, напрямую. Не стал биться в истерике и делать официальных заявлений, — задумчиво продолжил я. — Кто-то здорово просчитался во мне, вы не находите?

Линдт лишь презрительно фыркнул.

— Понимаю… То что червяк уполз, и даже порвал сеть, не отменяет того факта что он червяк, — евс согласно презрительно скривился. — Только вот, добро пожаловать в наши червячьи ряды, мистер Линдт, — перегнувшись через стол, тихо и злорадно произнес я. — Вы были богом. Держали жизни и судьбы в своих руках, решали кому жить, а кому умереть и как умереть. Наверное, это пьянит, — с завистью прошептал я, — придает жизни особый вкус и остроту: изображать червяка, а быть богом.

Линд попытался «закрыться», но поздно, я уже «поймал» его и продолжил.

— Но это в прошлом. Маска червяка отныне станет лицом, а крылья вам обрубили сегодня.

Вы правы, до суда дело не дойдет, ваши адвокаты дискредитируют показания и не допустят ареста по обвинению. Но вы ведь не вчера родились и знаете, что делают с отработанным материалом. А вы отработаны. Робинсон не спустит с вас глаз, даже если свыше ему прикажут это сделать. Он найдет способ выполнить приказ и не оставить вас без внимания. Вы отработаны. Вы заразны. Никто не приблизится, никто не свяжется. Червяк, чей удел дрожать за свою жизнь. Вдруг хозяева все же решат избавиться или кто-то из недооцененных жертв наберется духу и отомстит. Ведь теперь у вас нет защиты, нет исполнителей. Вы под лучом прожектора — видны всем, а вам никто.

— У Робинсона нет доказательств, — попробовал защититься Линдт, — и если он выпустит в масс-медиа хоть слово, помимо извинений за незаконный арест, то очень плохо кончит. Он еще ответит за то, что я вынужден слушать твои бредни.

О, Линдт сменил насмешку и презрение на настоящее раздражение, а значит и страх. Он почти готов…

— Вы так уверены… Думаете, вам позволят всё начать заново, верней продолжить. Думаете, на место Робинсона поставят безмозглую марионетку и это всё решит? А вы не задумывались о том, что люди, способные зарабатывать большие условные, не жертвенные овцы, они сами хищники и им очень не нравится бояться. Этот аспект вы рассматривали? Посмотрите правде в глаза — вы списаны. Вы такой же червяк как и я, только у меня больше шансов дожить до следующего рождества. И вам страшно, хоть вы и пытаетесь это скрыть даже от себя. Очень страшно из всемогущего вдруг превратиться в беспомощного червяка, и гадать когда и кто раздавит, — с торжеством и презрением закончил я.

— Послушай ты, мокрица, захлебываешься от радости что твоего любовничка спасли, да и сам ты увернулся. Напрасно. Рано радуешься. Я выйду отсюда, и вам всем мало места будет.

— Ты так и не понял, — спокойно парировал я, — Ты. Ничего. Не сможешь. Сделать. — Произнес я. — Адвокаты тоже люди… У всех свои проблемы. Да и знаешь ли держать деньги на обезличенных счетах весьма опасно.

Линдт застыл в шоке. А я осклабился самой гадкой из ухмылок, всматриваясь в него как в пришпиленное насекомое.

— Блеф.

Ухмылка стала еще шире.

— Никогда не видел еще живого покойника, — весело ответил я.

— Мразь! Думаешь, сделал меня, и я сейчас начну трястись от страха? Вот тебе! — и он продемонстрировал жест — четыре пальца, — Запомни, синтское дерьмо: я не ты. Никогда я не стану скулящим червем. Я не боюсь смерти.

Я согласно кивнул.

— Ни смерти, ни позора, никого и ничего. Поэтому так долго продержались. Но всему приходит конец. Прощайте.

И я встав, стремительно вышел. Если начал блефовать, нельзя останавливаться. Теперь главное не промахнуться с фамилией. Блэкмор назвал эти девять фамилий, и я успел одним глазом глянуть общеизвестную инфу о них…

Два адвоката Линдта переговаривались между собой, демонстрируя презрение окружающим плебеям. Когда я подошел, меня удостоили взгляда «Что это?»