Осенняя поездка в прошлое - Станислав Владимирович Далецкий

год у них родился общий сын, а сын Геворского остался жить у бабушки, и лет до 7 ему не разрешалось даже заходить в дом к матери, хотя пройти нужно было метров 200 по сельской улице. Со временем, конечно, он стал посещать мать, а потом и приезжать в гости в отпуск, когда стал жить самостоятельно, но это отдельная история.

Перед замужеством Лидии – матери Ивана Петровича, когда уже всё было решено, весной 1946г уехал из городка и его отец: Владимир Геворский, сначала в распоряжение облздрава, оттуда он переехал, в Таджикистан , где и умер в 1948 году от туберкулёза лёгких, которым он, болевший малярией, заразился от лечимых им больных.

О смерти В. Геворского сообщила женщина, ухаживавшая за ним в последний год жизни, письмом, адресованным сыну Геворского.

Вот это письмо:

«Дорогой мальчик! Ты ещё очень, очень маленький, ты не сможешь понять того горя, которое произошло сегодня.

Сегодня, 7 сентября 1948 года в 8 часов вечера не стало твоего папы, он ушёл из жизни, злая смерть вырвала у нас его. Ты помнишь своего папу? Сохрани о нём самые светлые воспоминания, он был у тебя очень хорошим. Он очень любил тебя, он ожидал, когда ты станешь старше, когда ты будешь понимать, чтобы воспитывать тебя. Теперь у тебя остались только мама, слушайся её, будь хорошим мальчиком, будь только таким, каким был твой папа. Папа честно прожил свою короткую жизнь.

Учись деточка, хорошенько, много читай, будь честным, порядочным человеком, этим ты выполнишь все желания твоего папочки.

Мама сохранит тебе это письмо, и ты поймёшь его, когда подрастёшь.

А пока расти скорей, скорей. Желаю тебе много счастья, оставайся здоровым.

Любящая тебя тётя Люда».

Вот и вся жизнь Владимира Геворского, длиной в 36 лет. Конечно это основные вехи, а его многие личные качества и поступки так и остались неизвестными его сыну.

И краткое заключение.

Человек, биографию которого частично восстановил его сын: по отрывочным сведениям и архивным данным, прожил непростую и короткую жизнь в переломные годы становления Советского Союза. Являясь чужим по национальности, он упорным трудом и настойчивостью выбился из нищеты, получил высшее образование и стал врачом, о котором и спустя более 40 лет благодарно вспоминали его бывшие пациенты, которым он вернул здоровье, потеряв своё. А врачом он был каких-то 6 лет. Многие ли из нас за 6 лет работы смогут оставить такую память? Конечно, нет. И это говорит о его незаурядных способностях как врача.

Он самостоятельно выучился играть на фортепиано, гитаре и некоторых других музыкальных инструментах и, по отзывам, имел абсолютный музыкальный слух. Находясь под постоянным гнётом жизненных обстоятельств, он не утратил человеческого достоинства, не преклонялся перед невеждами и проходимцами, занимавшими руководящие посты и решавшими судьбы людей, а занимался учёбой и работой по гуманной специальности врача. К сожалению, неизлечимая болезнь и трудные условия жизни того времени оборвали его жизнь в 36 лет, но это была достойная жизнь достойного человека.

Иван Петрович потом часто сожалел, что не начал поиски сведений об отце раньше, когда были ещё живы люди, знавшие отца, целы архивы и была единая страна – СССР, что позволяло обратиться в любые архивы на территории этой страны. А теперь в самостоятельных странах – осколках СССР, добраться до архивов невозможно. Но молодость беспечна и разумом зрелости не исправить ошибки молодости.

XXI

На следующее утро, Иван Петрович с семьёй брата собрались в дорогу на свою родину. Поехали на машине брата, который став безработным, стал свободным от времени. Возможно, безработица это и есть свобода в понимании демократов. Уж как они хулят прежнюю обязанность всех трудиться и лозунг советской власти: « Кто не работает – тот не ест». Сейчас, именно неработающие мошенники пьют и жрут в три горла и всё благодаря демократии.

В поездку увязались жена брата и его дочь с внучкой – экипаж машины сформировался полностью. Погода по-прежнему стояла спокойная, теплая и солнечная.

Ехали не спеша, так как разбитая дорога не позволяла быстрой и безопасной езды. Здесь, в глубинке области, вдали от магистральных дорог, разруха и опустошение земли виделись постоянно и повсеместно. Окрестные поля и луга заросли бурьяном и молодыми деревцами берёзы и осины. На местах когда-то больших деревень оставались лишь по несколько жилых домов. Земля совсем обезлюдела и затихла в ожидании новых, чуждых ей переселенцев.

Кавказцы и азиаты уже примериваются к здешним условиям: открывают торговые точки по скупке сельхозпродуктов и осваивают ближние к городам поля, выращивая для горожан овощи. Если так пойдет и дальше, то лет через пятьдесят русских людей здесь уже не останется, а новые обитатели этих мест будут мостить дороги плитами с русских кладбищ, как сейчас торгаши строят себе магазины и дома, разбирая сельские фермы и школы.

На полпути они остановились и съехали на обочину, чтобы отдохнуть от дорожной тряски и позавтракать. Внучка брата, умяв бутерброд, бегала взад-перёд по пустой дороге – за всё время пути им встретились только две-три машины. Раньше в это время года шла уборочная страда: комбайны обмолачивали поля, грузовики развозили с полей зерно, силос и сено, сельчане убирали урожай с огородов и заготавливали дрова на зиму, поэтому машины сновали по дорогам непрерывно. Сейчас было тихо и пусто.

Вдали виднелось озеро и на нём пара лебедей-шипунов. У озера раньше стояла небольшая деревенька – теперь от неё не осталось и следа. Лебедь осторожная птица и не селится там, где часто бывают люди. Теперь людей здесь не осталось, и лебеди обжили это тихое озеро. Иван Петрович вспомнил, как он, пятнадцатилетний студент сельхозтехникума, работал вместе со своей группой в этих местах на уборочной в сентябре. Работали они наравне со взрослыми целый день и всё же хватало сил сходить вечером на фильм в сельский клуб. Теперь от тех людей и полей остались только заросли бурьяна на месте их жилищ и на окрестных полях, да пара белых лебедей на озере.

       Отдохнув полчаса, они поехали дальше. Вокруг раскинулся край озёр. Здесь, на абсолютно ровной местности, каждое небольшое понижение равнины, заполняясь водой, становилось неглубоким озером, потому озера и тянулись вдоль дороги и вдали от неё одно за другим, перемежаясь с полями и перелесками. Говорили, что озёр здесь сотни, каждое не больше километра, обычно круглое и глубиной 2-3 метра, не больше. В этих озёрах водились караси – единственная рыба, выживающая в местных условиях. Карасей ловили сетями, а потом рыбаки продавали излишки