Путешествие тигра - Коллин Хоук

Мое сердце сильно-сильно застучало. Кишан снова провел ладонями по моим рукам, взял в руки мое лицо, зарылся пальцами в мои волосы. Потом улыбнулся, и его золотые глаза заискрились в лунном свете.

– Ну вот, видишь? Волос вполне достаточно, чтобы мужчина мог запустить в них руки.

Я нервно улыбнулась и слегка поежилась. Кишан наклонил мою голову, прильнул ближе и стал осыпать нежными, легкими поцелуями мою шею.

– Ах, если бы ты знала, как давно я мечтал об этом! – прошептал он. Я чувствовала, как он улыбается, проводя губами вдоль моих ключиц. – Мне кажется, прошли годы… М-м-м, это еще прекраснее, чем я думал! Как же сладко ты пахнешь… Ты такая… такая чудесная…

Он медленно проложил цепочку поцелуев от моей шеи ко лбу. Я обняла его за пояс и закрыла глаза. Его сердце билось так близко, словно хотело проникнуть в мою грудную клетку. Он целовал мои веки, мой нос, мои щеки. Он заставлял меня чувствовать себя любимой и бесценной, и я наслаждалась его близостью.

Моя кожа горела в тех местах, где прошлись кончики его пальцев. Мое сердце пустилось вскачь, когда Кишан прошептал мое имя, и я невольно еще ближе прильнула к нему. Я ждала, когда его губы коснутся моих губ, но он терпеливо, медленно целовал каждый дюйм моего лица и проводил пальцами по его поверхности, наслаждаясь каждым прикосновением. Его поцелуи были нежными, любящими, бережными и… неправильными.

Непрошенные мысли были тут как тут, как я не старалась их отогнать. Я старалась подавить сомнения или хотя бы не выказывать их, но Кишан вдруг замер и поднял глаза. Я увидела, как выражение влюбленной нежности и счастья схлынуло с его лица, сменившись изумлением, а затем – обидой и разочарованием. Взяв мое лицо в ладони, он вытер слезы с моих щек и грустно спросил:

– Неужели меня так трудно полюбить, Келси?

Я опустила голову и закрыла глаза. Тогда он отошел от меня и прислонился к перилам, а я в бешенстве смахнула слезы с лица. Я была зла на себя за то, что все испортила, а главное – обидела Кишана. Поэтому я прижалась к нему, провела рукой по его спине и взяла под руку, прижавшись головой к его плечу.

– Прости. Мне так жаль… Нет, тебя совсем не трудно полюбить.

– Это ты меня прости. Я слишком тороплюсь.

Я покачала головой:

– Нет-нет, все в порядке. Я не знаю, почему расплакалась.

Он повернулся ко мне, взял за руку и стал задумчиво перебирать мои пальцы.

– Я знаю. Но я не хочу, чтобы наш первый поцелуй заставил тебя плакать.

Я улыбнулась дрожащими губами и предприняла неуклюжую попытку перевести все в шутку:

– Это не первый наш поцелуй.

– Я говорю о первом честном поцелуе, а не о том, который я украл.

– Это точно, – тихо рассмеялась я. – Ты – лучший в мире похититель поцелуев! – Я пихнула его плечом и стиснула его пальцы, давая понять, как сожалею, но он остался грустным.

– Ты уверена, что хочешь этого? – спросил Кишан, снова берясь руками за поручни. – Что хочешь меня?

Я кивнула, не отрывая головы от его плеча.

– Ты делаешь меня счастливой. Да, я уверена. Может, попробуем еще разок? – Я попыталась прильнуть к нему.

Но Кишан обнял меня и поцеловал в лоб.

– В другой раз. Идем. Я хочу выслушать страшную историю.

И мы, держась за руки, пошли вниз.

Всю неделю мы ни разу не видели Рена. Судя по радиометкам, он кочевал по нижним палубам, выбирая себе все новые места.

Кишан больше не предпринимал попыток поцеловать меня, по крайней мере так, как в ту злополучную ночь. Он гладил меня по волосам, обнимал, растирал мне плечи и проводил со мной дни напролет, но каждый раз, когда вечером я подходила, чтобы попрощаться, он прижимал меня к себе на несколько секунд, поцеловал в лоб и уходил. Он явно решил дать мне больше времени, и это и радовало и нервировало меня.

Наконец мы бросили якорь в гавани Махабалипурама, города Семи пагод. Теперь мы были на другом конце Индии, на восточном берегу, со стороны Бенгальского залива.

Настало время приступить к нашему третьему заданию, и перспектива скорой встречи с драконами будоражила и пугала меня. Но главное – мне не терпелось поскорее сойти на берег. Кишан предложил осмотреть окрестности на мотоцикле. Мы провели целый день, бродя по магазинам. Он купил мне красивый браслет с бриллиантами, собранными в виде цветов лотоса. Надевая его мне на руку, Кишан сказал:

– Ты мне приснилась с цветком лотоса в волосах. Этот браслет напомнил мне об этом сне.

– Тебе приснился этот сон потому, что ты уснул у стола, на который я положила гирлянду Дурги! – засмеялась я.

– Пусть так, – с улыбкой ответил Кишан, – но хорошими снами надо дорожить. Пожалуйста, носи мой браслет.

– Хорошо. Но только при условии, что ты разрешишь мне тоже сделать тебе подарок.

– По рукам! – ухмыльнулся Кишан.

Я усадила его за столик на улице, а сама вошла в магазинчик. Через несколько минут я вышла оттуда и, нервно покусывая губу, села рядом с Кишаном. Он перегнулся через стол, чтобы выхватить у меня пакет, но я убрала его.

– Подожди! Прежде чем я отдам тебе мой подарок, пообещай, что выслушаешь меня и постараешься не обижаться.

– Меня трудно обидеть, Келлс!

Кишан нетерпеливо вытащил из пакета мой подарок, поднял его на вытянутой руке и несколько секунд растерянно разглядывал, потом глянул на меня, приподняв бровь:

– Что это такое?

– Ошейник для маленькой собачки.

Кишан задумчиво потряс в воздухе черным кожаным ошейником, который держал двумя пальцами.

– Но на нем золотом написано: Кишан, – с усилием улыбнулся он. – Ты думала, он на меня налезет?

Я взяла ошейник у него из руки, встала и обошла стол.

– Дай руку, пожалуйста. – Он с любопытством смотрел, как я застегиваю ошейник на его запястье. Вид у него при этом был не обиженный, а слегка недоумевающий.

– Понимаешь, когда Рен впервые превратился в человека, он был в ошейнике. И он не снимал его всю дорогу, чтобы я принимала его за тигра. Но потом он очень быстро избавился от него. Для него ошейник был напоминанием о несвободе.

Вот теперь Кишан насупился:

– Ты даришь подарок мне, а говоришь о Рене?

– Подожди, дай договорить! Когда я впервые увидела тебя, ты был диким, настоящим зверем из джунглей. Ты много лет подавлял свою человеческую сущность. Я подумала, что для тебя ошейник будет другим символом – символом перемен к лучшему, знаком воссоединения с миром, причастности к людям. Он означает, что ты вернулся домой. Что у тебя есть дом… со мной.

Я выпустила его руку и нервно переступила с ноги на ногу, ожидая его ответа. Лицо Кишана оставалось непроницаемым. Несколько секунд он задумчиво смотрел на меня. Потом вдруг схватил меня за руку и поцеловал мою ладонь.

– Этот подарок станет для меня самым дорогим сокровищем. Каждый раз при взгляде на него я буду вспоминать, что я твой.

Я прижалась лбом к его лбу и с облегчением перевела дух.

– Ох, вот и славно! Я боялась, что ты разозлишься! Ладно, раз уж мы обо всем договорились, может, вернемся на яхту? Мистер Кадам хотел собрать нас перед походом к Береговому храму. Или мне вернуться за поводком? А то вдруг убежишь?

Кишан торжественно взял меня за руку.

– На поводке или без поводка, я никогда тебя не брошу. Веди меня, хозяйка!

Вернувшись на корабль, мы сразу увидели на палубе мистера Кадама. Вскоре к нам присоединился и Рен, спустившийся из своего последнего убежища. После того как Кишан убрал и закрепил мотоцикл, мы все вместе пересели в моторку.

Порыв ветра отбросил назад мои волосы, я улыбнулась Кишану, обернувшемуся посмотреть, все ли у меня в порядке. Я перевела взгляд и неожиданно для себя заглянула в синие глаза Рена.

– Новый браслет? – спросил он.

Я скосила глаза на сверкающие бриллианты:

– Да.

– Очень… милый. Тебе идет.

– Спасибо.

– Я… – Он помедлил и переменил позу.

– Да? – осторожно спросила я.

– Я рад за тебя. Ты выглядишь… довольной.

– О, думаю, так и есть!

Но несмотря на все счастье, которое дарил мне Кишан, я вдруг поняла, что в моем сердце до сих пор есть пробоина, сквозная рана, которая так и не затянулась. День и ночь оттуда по капле сочилось горькое разочарование, а находиться рядом с Реном было все равно что капать лимонным соком на незаживающую язву. Больно.

Я кивнула и перевела взгляд на воду. Свесив руку за борт, я подставила ладонь брызгам. Все это время я чувствовала на себе внимательный взгляд Рена. Какая-то живая искра пробежала между нами, всего на мгновение. На какую-то долю секунды я вновь почувствовала знакомое притяжение, а потом все пропало.

Когда мы добрались до берега, солнце уже село. Братья выскочили из лодки, вытащили ее на песок и при помощи длинной веревки накрепко привязали к стволу дерева.

Я во все глаза смотрела на храм, к которому мы направлялись. Он тоже был в форме пирамидальной башни, но не одной, а целых двух. Мистер Кадам немного отстал и пошел рядом со мной, а братья нас обогнали. На всякий случай они оба взяли с собой оружие – Кишан нес чакру, а Рен помахивал новым трезубцем.