Указание пути ко спасению - Епископ Петр

В Священном Писании смирение представляется как одна из важнейших обязанностей христианина и как необходимое условие для достижения всякого блага. Апостол говорит: Бог гордым противится, а смиренным дает благодать. Итак смиритесь под крепкую руку Божию, да вознесет вас в свое время (1Пет. 5, 5–6). И Спаситель говорит: Возьмите иго Мое на себя и научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим (Мф. 11, 29). Всякий, возвышающий сам себя, унижен будет, а унижающий себя возвысится (Лк. 18, 14). Кто хочет между вами быть бόльшим, да будет вам слугою (Мф. 20, 26). Кто умалится (смирится), как это дитя, тот и больше в Царстве Небесном (Мф. 18,4; см. также Иак. 4,10; Рим. 12,16; Кол. 3, 12; Флп. 2, 3-11).

О важности смирения

Смирение очень важно, даже необходимо для исполнения наших обязанностей в отношении к Богу, себе и ближ1Тим. Смирение служит основанием главных добродетелей: веры, надежды и любви к Богу.

Кто сознает недостаточность, тупость, удобопогрешительность своего разума, который под влиянием страстей и расстроенного воображения, омрачаясь, часто погрешает в суждении даже и о земных предметах, подлежащих опыту, а в познании высших, небесных предметов и вовсе близорук, слеп бывает, тот, не полагаясь на свой разум и опасаясь заблуждения, просит просвещения от Бога, с полным доверием принимает то учение, которое сообщено от Бога и заключено в Священном Писании, словом, предается вере в Бога — источник света истины, который не может ни обманываться, ни обманывать. Кто искренно сознает в себе одну пустоту, нищету, слабость сил в приобретении благ, каких жаждет наше сердце, тот не может не обратиться к Богу — источнику всех благ и сил, от Него только чает получить желаемые блага, силы и средства к получению этих благ. Кто сознает слабость своей воли в делании добра, бессилие ее в сопротивлении злу, частое порабощение ее страстям, тот никаких успехов в добродетелях приписывает не себе, а все помощи Божией, тот чаще и усерднее молится о даровании ему благодатной помощи. Ни в чем не полагаясь на свои силы и ничего не ожидая от себя, тем совершеннее полагается на Бога, от Него одного ожидает всего доброго, частыми опытами помощи и благодеяний Божиих удостоверяясь в благости Божией, тем достовернее возлагает надежду на Бога во всем и в этой надежде успокаивается. Кто чем яснее усматривает, с одной стороны, свои слабости, недостатки, греховность, виновность свою перед Богом, а с другой стороны, достолюбезные совершенства Божии — святость, милосердие, человеколюбие, долготерпение, по которым Бог не только не наказывает по всей строгости за грехи, щадит, но еще оказывает ежедневно разные благодеяния, тот тем более ценит благодеяния Божии, оказываемые ему, как незаслуженный дар благодати Божией, которой удивляется и благоговеет, тем сильнее возбуждается к благодарности и люблению Бога за Его любовь и милости[196], тем с большей преданностью повинуется Его воле, усерднее исполняет заповеди Божии, более остерегается, как бы чем не оскорбить такого любвеобильного, благодетельного Отца.

Исполнение обязанностей по отношению к нам самим также основывается на смирении. Когда мы сознаем свою духовную нищету, слабости, греховную нечистоту, то ясно видим, как еще далеко мы отстоим от той высоты совершенства, какой требует от нас Евангельское учение (см. Мф. 5, 48; 1Пет. 1, 15–16), а этим самым возбуждается желание исправить себя, воспламеняется ревность к большему преуспеянию. Кто чем яснее сознает свое бессилие, чем глубже чувствует нужду в содействии благодати Божией, тот тем больше возбуждается к постоянной, усердной молитве к Богу о ниспослании помощи, тем больше и воспринимает благодатных сил, и успевает в добродетелях. Ибо только сознание своей немощи и молитва приближают к нам помощь Божию, открывают вход благодати в душу, вселяют в нас силу Христову, которой возмогаем совершать все доброе (см. 2Кор. 12, 9; 4, 7; Флп. 4,13). Кто сознает недальновидность, удобопогрешительность своего разума, омрачаемого страстями, слабость своей воли в делании добра, удобопреклонность к злу, растленность сердца, увлекающегося к греховным удовольствиям, тот тем решительнее вступает в подвиги самоотвержения, а это единственный путь для выхода из области сатаны на путь евангельский, ведущий к Царству Небесному; не полагается на себя, не доверяет своему разуму, отвергается своей воли, охотно предается послушанию, руководству более разумных и опытных в духовной жизни, воздерживается даже и от позволенных удовольствий, которые при неумеренности могут порождать и питать какую-нибудь страсть в сердце и расслаблять душу; тем бдительнее становится в уклонении от поводов к грехам, в препобеждении греховных искушений, в преодолении всех трудностей на пути добродетели; не высокомудрствует, но водится смиренным разумением, не дерзает постигать глубокие тайны веры, превышающие разум; не берется прежде времени за высокие подвиги, превышающие его силы, но неослабно старается исполнять по силам заповеданное; считает себя недостойным награды, высших благодатных дарований, сердечных услаждений, не домогается их; тем избегает самообольщения, прелести бесовской, а сухость сердечных чувств, томность духа благодушно переносит, не оставляя своего усердия в исполнении своих обязанностей и духовных подвигов, — оттого и добродетели его бывают чище, тверже, чужды самомнения, тщеславия, угоднее Богу. Питая в себе чувство своего недостоинства, греховности, смиренный не ищет себе никаких отличий, почестей, славы, наград, выгод или даров земного счастия; в счастии не возносится, считая его незаслуженным даром Божиим, не предается расслабляющей душу беспечности, а несчастия переносит благодушнее, сознавая, что он терпит их за свои грехи, за которые заслуживает еще большее наказание, считает их уплатой долга перед Богом, средством к очищению грехов, врачевством душевных недугов, страстей, даже лобызает наказывающую десницу Божию в той уверенности, что Господь, кого любит, того наказывает скорбями (Евр. 12, 6) для того, чтобы, очистив ими от грехов, приготовить вечную милость. Таким образом, и среди несчастий смиренный не малодушествует, не унывает, не ропщет ни на кого, даже бывает спокоен духом, предаваясь во всем воле Божией.

По отношению к ближним смиренный, сознавая собственные недостатки, свою греховность, худость, считает себя худшим других во всех отношениях, поставляет себя ниже всех, не ищет никаких преимуществ, отличий перед другими, чужд бывает зависти. Почитая всех лучшими себя, всех уважает, никого не презирает. Сознавая свои слабости, снисходительнее судит о других, благосклоннее сносит их слабости, никого не осуждает, ни на кого не сердится, не питает ненависти. Сознавая свои немощи, тем охотнее помогает немощным, усерднее оказывает другим послушание и услуги. Таким образом питает христианскую любовь к ним, при которой удобнее сохраняется взаимное согласие, мир и дружба, а от них главным образом зависит благоденствие в жизни. Короче сказать, пусть человек смирится, и он скоро будет представлять в себе достойный подражания образец многих добродетелей. Напротив, гордость и высшего архангела превратила в страшного демона. Хотя бы кто, как орел, вознесся на высоту добродетелей и между звездами поставил престол своего величия, однако же гордость оттуда низвергнет его на дно адово, до крайней степени нравственного унижения (см. Авд. 1,4).

Святые отцы смирение считают одной из самых важных, необходимых добродетелей, без которой нельзя спастись. Если увидишь, говорит святой Макарий Великий, что кто-нибудь превозносится и надмевается тем, что он — причастник благодати, то хотя бы и знамения он творил, и мертвых воскрешал, но если не признает души своей бесчестной и уничиженной и себя нищим по духу и грешным, тот окрадывается злобой и сам не знает того. Если и знамения творит он, не должно ему верить, потому что признак христианства — и тому, кто благоискусен перед Богом, стараться таить сие от людей, и если имеет у себя все сокровища царя, скрывать их и говорить всегда: «Не мое это сокровище, другой положил его у меня, а я нищий; когда положивший захочет, возьмет его у меня». Если же кто говорит: «Богат я, довольно с меня и того, что приобрел, больше не нужно», — то таковой не христианин, а сосуд прелести и диавола. Ибо наслаждение Богом ненасытимо, и в какой мере вкушает и причащается кто, в такой делается более алчущим. Такие люди имеют горячность и неудержимую любовь к Богу; чем более они стараются преуспевать и приобретать, тем более признают себя нищими как во всем скудных и ничего не приобретших. Они говорят: «Недостоин я, чтобы это солнце озаряло меня». Таков признак христианства — смирение![197] Смиренный никогда не падает. Куда и пасть тому, кто ниже всех? Высокомудрие есть великое унижение. А смиренномудрие есть великая высота, честь и достоинство[198]. Обитель или упокоение Святого Духа есть смиренномудрие, любовь, кротость[199]. Человек не получит пользы от других добродетелей, хотя бы и на небе жительствовал, если будет иметь гордость, которою диавол, Адам и многие другие пали[200].