Ночное небо - Диана Гамова

— Ты не пришла на рассвете. Вампирша, Кемена, сказала, что вы с эльфом попали в переплет…

— Было дело, — усмехнулась я, вставая со скамьи. — Спасибо, Ярун. Твой зов меня спас. — Я взяла холодную кисть вампира здоровой рукой. Вряд ли он подозревал, на какой тонкой грани я была. Если б не его зов, дневной сон застал бы меня прямо там, на одной из террас Алмазного дворца. И сейчас я была бы кучкой пепла.

Вампир сжал мои пальцы.

— Вея, пообещай больше так не делать. Иначе в следующий раз я пойду с тобой. Не отделаешься своими «я — твой мастер!», «не перечь!», «я старше!».

В словах Яруна присутствовала тревога, но звеняла и сталь. Кажется, тот вестник, что встретил меня в Гуаре тридцать лет назад, возвращался. Только он мог, глядя в глаза старому вампиру, требовать и угрожать.

— Пойдем. Проводишь меня вниз, — я отпустила пальцы Яруна, зашагала к лестнице в подвал. Птенец тихо ступал позади.

Мельком я подумала, что надо бы научить Яруна передвигаться бесшумно. Простой человек вряд ли услышит, а вот вампир точно обратит внимание.

Я постучала в закрытую дверь. Потом сказала:

— Кемена, это я. Разговор есть.

Не прошло и трех секунд, а передо мной стояла рыжая вампирша с уважением глядя на меня. Не думала она, что я вернусь так быстро.

— Ты говорила с Лледосом? — спросила я, проходя мимо нее в комнату. Яруну я сделала знак уйти. Птенец нахмурился, но перечить не стал.

— Нет, госпожа. — Взгляд вампирши изменился. Теперь она смотрела на меня не с уважением, а с удивлением. Ах, ну да! Видок у меня тот еще. Местами порванная и прожженная одежда, оторванный рукав, перемазанное лицо и всклоченные волосы… Это не говоря о жуткого вида почерневшей руке. Хорошо хоть внутренности кампы от меня отмыл эльф. Вряд ли зелено-желтая гадость на руках смотрелась бы эстетично.

— Насыщенная ночь, — ответила я на невысказанный вопрос. — Собственно… — Кемена по-прежнему рассматривала меня, готовая выполнить любую мою просьбу, — ты мне не поможешь?

Я развела здоровой рукой, всем видом показывая секундную беспомощность.

— Мне бы не помешала горячая ванна и чистая одежда. Эту — я картинно подергала себя за испачканную рубашку, — мне самой не снять.

Вампиры — те же люди, только с остановившимся сердцем. Расположи их к себе, убеди в их неоценимости, и можешь хвастаться новым другом. Кто-то скажет, лицемерие. Да я и не отрицаю. Хотя, Кемена мне нравилась. Толковый птенец.

Спустя несколько часов, проведенных за душевной беседой, я была уверена, что Кемена не выдаст Ноану раньше времени мои дела. Я беспокоилась в первую очередь о сунжэ. Жадана не хотелось отдавать даже брату. Не только потому, что мальчишка «слышащий кровь». Скорее, я привыкла к нему. Также я не хотела, чтобы Ноан был в курсе моей сделки с эльфом. Брату я доверяла, но кто знал, какие тени блуждали в его голове.

Переодевшись в чистую одежду с помощью Кемены, я почувствовала себя гораздо лучше. Левую руку пришлось снова зафиксировать повязкой. Но в остальном все было прекрасно. А вымытые расчесанные золотистые локоны на собственной груди поднимали настроение даже больше, чем плотный ужин.

Раздобыв у Яруна бумагу, чернила и кисть, я написала письмо брату. Мне хотелось, чтобы Ноан сегодня же получил его. Поэтому Кемену стоило отправить в дорогу как можно скорее.

В письме я рассказала о кампе, об особняке, о ходах. Подумав, согласилась с идеей Ноана продемонстрировать эликсир, отобранный у Независимых, Кезо. Быть может, старый алхимик не при чем. А может, эликсир его рук дело. Пусть Ноан сам разберется. Он больше подкован в интригах и межклановой политике, чем я. Умолчать пришлось о трех фактах: союзе с эльфом, опекунстве над сунжэ и о больной руке. Думаю, Кемена расскажет своему мастеру о моем новом птенце. Так что об этом я тоже писать не стала.

В итоге Кемена почтительно поклонилась мне и скрылась в дождливой ночи вместе с письмом. К рассвету Ноан прочтет его. Я в этом не сомневалась.

Как только за спиной Кемены закрылась дверь, я поднялась к Лледосу. Он как раз сидел на узком подоконнике в отведенной ему комнате и доплетал одну из косичек. Эльф привел себя в порядок, переоделся. Сейчас на нем были свободного кроя темно-серые штаны, коричневая рубашка с расшитым воротом и рукавами и короткие сапоги того же коричневого цвета. Почти все свои косички он переплел. Теперь они покорно лежали на его спине.

К нему я поднялась специально. Перечитав письмо Ноана, я отчего-то разволновалась. Брат писал о печати нашего мастера с символом рябины. Ни я, ни Ноан толком не знали, что это значит. Но печать древняя. А кто еще кроме вампиров сохранил придания старых времен? Эльфы. У них хорошая память. Вдруг мне улыбнется удача, и Лледос развеет мое волнение?

Эльф скосил на меня серо-синий глаз. И вся реакция. Я закрыла за собой дверь, прислонившись к ней спиной. Молчали мы секунд двадцать. Потом я произнесла.

— Благодарю. С кампой в одиночку я бы не справилась. Ты можешь гордиться. На родине, за то, что ты убил это существо, прослыл бы героем.

— Ну, да, — криво усмехнулся эльф, хотя я заметила гордость, промелькнувшую на его лице, — одну нежить убил. Вторую — спас.

Я тоже усмехнулась.

— Со «второй» у тебя договор. Ты умный эльф. И если не закончишь свои годы в камере у Кезо, можешь стать превосходным охотником на нежить.

— Зачем ты пришла? — злобно осведомился Лледос. Неужели опять вспомнил, что он «благородный эльф», а я «противная природе тварь»?

— Ну, как же. Я живу в «Жирном крабе». — Эльф не оценил юмора, пробуравив меня тяжелым взглядом. Пришлось отвечать серьезно. — Ты хорошо знаешь мифы своего народа?

Лледос повернул ко мне голову. В его прищуренных глазах мелькнул интерес.

— Зачем тебе?

— Значит, знаешь, — удовлетворенно кивнула я. — Скажи, Лледос, что может объединять рябину, рассвет, день и ночь?

Своим вопросом я сбила эльфа с толку. Он задумался, приподнял левую бровь, пытаясь о чем-то вспомнить.

— Солнце? — наконец, предположил он.

— Солнце, — повторила я. — У твоего народа есть какой-нибудь миф, в котором рассказывается о рябине, солнце, рассвете?

Снова Лледос задумался. У эльфов хорошая память. Стоило дать Лледосу время, и он обязательно вспомнил бы. Но времени у меня не было.

— Да, есть одна легенда, — довольно быстро вспомнил эльф. — Если без подробностей, то у моего народа есть безымянный герой. Прославился разными подвигами. Он двигал горы, останавливал реки, держал руками небо. Но его погубило предательство собственного брата. Ночью предатель ослепил веткой рябины героя, и заколол его на рассвете. По легенде, солнце красное утром оттого, что скорбит по преданному герою.