Адептус Астартес: Омнибус. Том I - Энди Смайли

— Мы пришли, чтобы защитить колонию от твоего постыдного богохульства!

Они всё ещё боялись меня. Даже когда превосходили меня численно, а я был вооружён лишь расколотым топором. Я чувствовал это в их запахе, слышал в голосах и видел в широких глазах, в которых сверкали отблески пламени.

Я посмотрел через плечо на пылающее наследие Ярла. Янтарные искры вылетали из пламени. Погребальный костёр моего брата — подтверждение того, во что мы превратились. Памятник тому, как низко пали мы.

На Кретации мы сжигаем умерших. Ведь столь многие погибли от ядов, зверей и хищных королей-рептилий, что почётно умереть и сгореть, а не достаться лесу.

Так не должно было быть. Ни здесь, ни у Пика Гая.

Двенадцать болтеров открыли огонь прежде, чем я смог обернуться.

Я не слышал их. Не чувствовал влажную режущую боль.

Я слышал лишь рёв кретацийского короля-хищника, из челюстей ящера вырывалась ярость, когда он гордо шествовал по джунглям моего родного мира. Огромный карнозавр с чёрной чешуёй рычал на чистое ясное небо.

Он охотился на меня. Вновь, как и давным-давно, в начале моей второй жизни.

Я потянулся за копьём и…

Завьен прижал оружие к груди.

— Это сама смерть, — проворчал он своим братьям по племени, когда они присели в подлеске. Язык Кретации был простым и ясным, лишь рудиментами истинного языка.

— Король-ящер — сама смерть. Она прийти за нами.

Карнозавр сотряс землю новым медленным шагом. Он вдыхал коротким фырканьем, открыв рот и расслабив челюсти, и принюхивался. Серый язык размером с человека колыхался в пасти.

В твёрдой хватке Завьена было сжато копьё, которое он сделал сам. Длинное древко из тёмного дерева с обожжённым наконечником. Он использовал его уже три года после своей десятой зимы для охоты ради племени.

Сегодня он охотился не для племени. Сегодня, когда солнце светило и припекало их спины, Завьен охотился потому, что в джунглях были боги, и они наблюдали. Племена видели богов в доспехах из красного металла и чёрного камня, которые всегда были в тенях и наблюдали за партиями охотников, которые выслеживали добычу.

Если охотник желал обитать в раю среди звёзд, он должен был охотиться хорошо, когда боги ходили по джунглям.

Завьен пристально смотрел на высоченного ящера и не мог отвернуться от его водянистых красных глаз с длинными разрезами зрачков.

Он сменил хватку на копье, которое сделал.

Молясь, чтобы боги узрели его отвагу, Завьен метнул оружие с прочувственным криком.

Расчленитель рухнул на залитую кровью землю лицом в грязь.

— Прекратить огонь, — тихо сказала сестра супериор Мерси Астаран. Сёстры повиновались без промедления.

— Но он ещё жив, — возразила одна.

Это было правдой. Однорукий воитель дрожащей рукой полз по грязи с крутящей кишки медлительностью. За ним растекался тёмный след из останков брони и крови.

Он вновь поднял дрожащую руку, судорожно вцепился пальцами в землю и подтянулся на полметра ближе к передним дверям горящей церкви.

— Он пытается сбежать? — спросила одна из самых молодых сестёр, не желая признавать своего восхищения стойкостью еретика. Одна рука была оторвана у локтя, обе ноги изуродованы ниже колен, а доспех превратился в треснувшие обломки, которые истекали охладительными жидкостями и густой красной кровью Астартес.

— Едва ли можно спастись, заползя в горящее здание, — засмеялась другая.

— Он хочет умереть среди богохульства, которое создал, — сказала Астаран, чей хмурый вид был ещё суровей в свете пламени, — Прикончить его.

Единственный выстрел прозвучал из строя.

Пальцы Завьена перестали трястись. Протянутая рука упала в грязь. Глаза, которые впервые открылись, чтобы видеть ясные небеса далёкого мира, наконец-то закрылись.

— Что нам делать с телом? — спросила своего командира сестра Мерси Астаран.

— Пусть эхо сей ереси останется как пример, по крайней мере, пока зеленокожие владеют окружающими пустошами. Идём, сёстры, у нас немного времени. Оставьте это ничтожество стервятникам.

Энди Смайли

Во плоти

I

— Я — Его мщение, Он — моя защита. Я несу смерть Его врагам, Он несет избавление моей душе.

Шум заполнил весь мир. Непрерывная тряска отдавалась в ногах. Металл и керамит вокруг завизжали, когда двигатели вышли на предельную мощность. Болты и сваренные пластины грохотали, проходя испытание на прочность. Громоподобное стаккато ударов о корпус звучало, как болтерный огонь. И все же в его разуме была только тишина, священное безмолвие подготовки к битве. Его ничто не отвлечет от освящения — оружие будет готово.

— Брат Мейон, приготовься.

Мейон посмотрел на скомандовавшего сержанта и коснулся виска лезвием цепного меча — обряд завершен. Он вложил оружие в ножны, натянул через голову боевое снаряжение и защелкнул магнитный замок.

— Готов, брат-сержант.

«Грозовой ворон» мчался через пустоту, его темно-красный корпус был выщерблен и обуглен сотнями входов в атмосферу. Зазубренный черный символ на крыле машины был почти не различим среди пятен гари, украшавших плоскости. Они несли следы мстительных ударов твердой земли и развалин. Огонь лизал корпус «Грозовой ворона», очерчивая его широкий контур. Машина нырнула глубже, падая в объятия Арера.

Пара пустынных континентов планеты были повернуты от единственного солнца системы. Если бы хоть кто-то из граждан Арера был еще жив и мог смотреть в небо, его бы поразил спуск боевой машины. Ярчайший свет в небе, погибшие жители Арера приняли бы за очередной метеор, летящий, чтобы врезаться в пустыню и навсегда изменить рисунок каньонов, расчертивших ее пейзаж.

— Вход выполнен, — механический голос пилота-сервитора потрескивал в системе вокс-связи.

Мейон затрясся в своей страховочной системе, когда машина ринулась вниз, разбивая о корпус могучий встречный ветер. Рядом с ним неподвижно сидел Харахел с тяжелым эвисцератором на коленях. Мейон улыбнулся — это было подходящее оружие. Харахел был родом из Таки, района их родного мира Кретации. Местности, известной крупными, могучими и агрессивными людьми. Эти черты еще более усиливались во время процедур превращения в космодесантника. Чтобы обезопасить огромного штурмовика, брат Амару заменил страховочную систему Харенхела той, которую обычно использовали для воинов в терминаторской броне.

— Включите тактический гололит, — сержант Барбело стоял, держась за верхний штурмовой поручень рукой в латной перчатке. Его лицо и бритая голова были мешаниной из пересаженной кожи и толстых змеящихся шрамов.

— Секунду, брат, — Амару вытащил связку информационных кабелей из бронированного предплечья и воткнул их в контрольный слот на своем сиденье. Технодесантник прошептал что-то духу машины и закрыл левый глаз. Правый, бионический, продолжал гореть как прицел.

Люминатор отсека потускнел, в центре палубы возникло трехмерное изображение главного континента Арера, спроецированное в синих тонах линзой на потолке. Амару сузил фокус на линии каньонов к северо-востоку. На карте материализовалась цепь укрепленных зданий.

— Подстанция 12BX расположена между стенами этого каньона, — область сменила цвет на темно-красный и Амару продолжил. — Подход к главному входу перекрыт узким ущельем и высокими скалами, приземлиться невозможно, — технодесантник замолчал, пока рассчитывал путь.

— Мы можем сесть здесь, — Амару снова изменил изображение, на карту выпрыгнул восьмиугольный внутренний двор.

— Противник? — Барбело нахмурился, когда его мысли обратились к сражению. Морщины на лбу воина превратились в темные ущелья.

Изображение дрогнуло и изменило масштаб, подстанция отступила и слабо замерцала вдали.

— У нас нет данных в реальном времени, но предположительно вражеские силы находятся здесь, — Амару указал на черное пятно окружавшее подстанцию, оно обозначало позицию Архиврага на Арере.

Мейон смотрел на изображение, при упоминании Архиврага его мышцы инстинктивно напряглись. Противник распространялся от зон высадки по всему миру, как агрессивный рак, прогрызая свой путь по планете. Форпост был последним оплотом святости.

— У нас есть меньше двух часов, прежде чем они доберутся до подстанции, — отчетливо сказал Амару.

— А если наши страхи оправданы и с нашими братьями произошло худшее? — высказал Мейон то, что у всех было на уме.

— Этого времени должно хватить, чтобы забрать их геносемя, — Нисрок выразительно коснулся нартециума. Блестящая белая броня Сангвинарного Жреца находилась в абсолютном контрасте с темно-красной с черным броней Мейона и других воинов.