Адептус Астартес: Омнибус. Том I - Энди Смайли

Харахел стоял на коленях среди трупов, кровь капала с его брони, оружие жужжало вхолостую. Он смотрел на уцелевших предателей, которые удирали к двери. Трусам это не удалось. Иконка Микоса загорелась на дисплее Харахела, когда Расчленитель подошел к входу снаружи. Харахел увидел свет от запальника его огнемета, когда тот загорелся во мраке. Несколько предателей увидели воина и остановились, рухнув на пол, совершенно сломленные. Другие продолжали бежать, слишком испуганные, чтобы ясно мыслить. Харахел почуял вонь страха, когда выстрел Микоса накрыл их волной горящего прометия. Пламя смыло плоть и обратило в пепел кости. Он видел, как они горели, хрупкие фитили, поглощенные алчным пламенем. Трусливые и храбрые, они все погибли.

— Ты ранен? — спросил Микос по закрытому каналу. Он знал — друг не захочет, чтобы о его состоянии знал кто бы то ни было, кроме, пожалуй, апотекария.

Харахел не отвечал, его взгляд застыл на гаснущих угольках на трупах предателей. Оба его сердца стучали в груди как поршни гигантского двигателя, работающего на запахе крови, который заполнил сознание воина. Кипящая темнота грозила затопить разум и сокрушить самоконтроль. Он сорвал шлем, заревел и вонзил эвисцератор в бронированный пол. Воин обхватил рукоять обеими руками, прижал голову к лезвию и начал молиться:

— Император, благослови меня волей Твоей. Наполни меня праведным адом, чтобы я сжег жажду крови. Император, охрани меня от темноты моей души.

— Тамбур умиротворен, выдвигаюсь к вашей позиции, — голос Микоса донесся через коммуникатор в шлеме Мейона.

— Коридор очищен. Двигайся и помоги нам, — ответил Мейон и повернулся к Барбело,

— Микос на подходе.

Сержант кивнул, его коммуникатор все еще был отключен.

Оружие предателей затихло, когда два Расчленителя скрылись от них, прижавшись спинами к стене коридора. Но в душе Мейона не было и намека на тишину. Пульс стучал в голове, как племенной барабан, которым жители его деревни зазывали бродячих карказавров на Великом Празднике. Руки дрожали, как земля под гигантской рептилией, когда она шла сквозь джунгли. Каждая генетически улучшенная клетка в теле побуждала его ворваться в комнату и разорвать предателей на куски, насладиться их агонией, напиться их крови. Мейон сжал кулак и ударил по аквиле на нагруднике. «То, что вас взлелеяло — разрушает вас. Или победите свой дар или умрите». Капеллан Апполл сказал это Мейону, когда он был всего лишь послушником. Как и учил капеллан, он сосредоточился на оружии, ощутил вес пистолета и баланс клиника. Мейон должен быть, как они — яростным и упорным в сражениях, холодным и бесстрастным в передышках. Он поглядел на Барбело. Сержант будет бороться со своим кровавым гневом. За столетия жизни Барбело убил больше врагов Трона, чем Мейон и остальное отделение вместе взятые. Влечение Барбело к насилию было сильней, его тяжелее отвергать. Мейон размышлял, что он сделает, если сержант уступит своим желаниям, если он…

— Я готов, братья, — голос Микоса привлек внимание Мейона. Другой Расчленитель посмотрел на разбитый наплечник Барбело, но уж конечно не стал справляться о здоровье сержанта.

Барбело кивнул на дверь.

Мейон сдвинул переключатель на болт-пистолете и перевел оружие на полностью автоматический огнь. Он просунул ствол оружия в комнату и выпустил очередь. Человек закричал, когда взрывчатые заряды пронеслись через комнату.

Микос припал к полу и послал в зал поток огня. Горящий прометиум охватил заграждение и стал пировать спрятавшимися за ней трусами. Предатели вопили.

Барбело нырнул в комнату. Мейон услышал, как он сделал три выстрела и голодное рычание цепного меча, когда оружие резало кости.

— Арсенал занят, — голос Барбело донеся из кома мигом позже. — Апотекарий, немедленно присоединись к нам.

Нисрок склонился над трупом Расчленителя. В опаленном нагруднике космодесантника зияла дыра. Плоть вокруг нее была сплавлена с броней, темные потеки окружали рану, как сеть.

— Мельта или взрывчатка на фузионной основе, — Нисрок говорил для встроенного в шлем рекодера, фиксируя выводы. — Высокий уровень проникновения предполагает детонацию в непосредственной близости. — Нисрок выдвинул иглоподобный датчик из нартециума и вонзил его в рану. Брат Хаамиах, вторая рота. Строчки биометрических и биологических данных начали прокручиваться по дисплею апотекария после того, как датчик проанализировал кровь Расчленителя. Нашлись и частицы человеческой плоти, смешанной с плотью Хаамиаха. Предатель заплатил жизнью, чтобы установить заряд.

— Мейон, буду признателен, — Нисрок подвинулся, чтобы дать место другому Расчленителю.

— Честь для меня, брат, — Мейон кивнул и опустился на колени рядом с телом Хаамиаха. Мейон в отделении был ближе всего к тому, что можно назвать капелланом. Он учился у легендарного Апполла. Большая часть Ордена ожидала, что Мейон пойдет по стопам Верховного Капеллана. Но он не мог, пока не мог. Он был не готов признать, что Расчленители обречены. Мейон склонил голову.

— Император, служение слуги Твоего подошло к концу. Даруй ему мир. — Мейон сотворил знамение аквиллы перед нагрудником и встал. — Я буду ждать тебя в коридоре.

Нисрок перевел дух. Из всех его обязанностей эта была самой важной и самой тяжкой. Только смерть положит конец служению, аксиома, возможно, справедливая для солдат Имперской Гвардии или сестер Адептус Сороритас, но не для сына Сангвиния. После смерти космодесантник должен был отдать кое-что еще. Преобразующие прогеноиды, имплантированные в его тело, должны быть возвращены Ордену, чтобы их вручили следующему поколению претендентов. Только с помощью сбора желез Орден Расчленителей мог продолжать бороться за выживание. Без драгоценного геносемени они не смогли бы противостоять врагам Императора.

Апотекарий раздвинул свой редуктор и вонзил полую иглу в шею Хаамиаха. Игла вздрогнула от усилия, когда наконечник сомкнулся вокруг первой железы. С влажным шипением железу засосало через иглу в нартециум. В углу дисплея Нисрока замигал зеленый значок. Железа была благополучно возвращена и сейчас замораживалась для транспортировки в родной мир Расчленителей. Нисрок включил костную дрель. Добраться до второй железы было труднее.

Тридцать минут ушло, чтобы прорезать магнитные печати на двери стратегиума. Еще десять понадобилось, чтобы прикрепить мельта-заряды к поршням. Амару оставил ремонт «Ворона», чтобы следить за работой. Он направлял Хархела, который орудовал промышленным лазерным резаком с той же легкостью, с какой другие носили болтеры.

— Готов взрывать, брат-сержант, — Амару отвернулся от огромной двери и направился назад к «Ворону». Силы Хаоса были менее чем в часе пути, и у него все еще оставалась масса работы.

— Приготовились, — приказ Барбело прошипел в ухе Мейона (шторм продолжал мешать вокс-связи). Он проверил счетчик патронов на болт-пистолете и активизировал цепной меч, ветер полностью заглушал рев оружия. Слева и справа братья готовили собственное оружие. Огнемет Микоса висел у него на боку, пламя запальника останется потушенным, пока они не войдут. Мейон балансировал на ногах, перемещая вес вперед.

— Начали! — по команде Барбело Амару взорвал заряды.

Шарниры разлетелись один за другим, как бешеный пульс колоссального зверя. Дверь вылетала со своего места и упала на землю в дюйме от Барбело и его отделения. Под шлемом губы Амару дернулись в намеке на улыбку. Его вычисления были безупречны.

Мейон сорвался с места раньше, чем дверь упокоилась в грязи. Адреналин захлестнул его, когда он рванулся в тамбур стартегиума. Предупреждающие руны заполнили дисплей шлема.

— Оборонные турели, — слова Мейона слишком запоздали. Две автопушки пробудились к жизни и обрушили на Расчленителей поток осколочно-фугасных зарядов.

— В укрытие! — Барбело выкрикнул приказ, даже когда понял, что поблизости нет ни одного. Все они были зажаты в поджидавшем их стратегеуме.

Мейон вздрогнул и упал на колено, когда заряд попал в бедро. Барбело покатился по полу, когда орудие прочертило очередь в его сторону. Нисрок развернулся на месте, подставив спину, чтобы уберечь геносемя в нартециуме. Взрывающиеся заряды врезались в его ранец и повалили на землю. Мир Микоса почернел, два заряда разорвали его наплечник и разбились о шлем. Аток дернулся и уронил болтер, когда взрывчатые заряды раскрошили его нагрудник.

Харахел скрипнул зубами, когда иконка Атока исчезла с периферического дисплея.

— Прости меня, брат, — он забросил эвисцератор за плечо и два магнитных замка закрепили его на спине.

— За Орден! — Харахел поднял труп, словно щит, и как мог, быстро рванулся к орудиям. Гнев толкал его вперед, пока беспощадные заряды молотили по трупу Атока. Орудия игнорировали других Расчленителей, сосредоточившись на непосредственной угрозе. Бесконечные попадания разбили броню Атока как стекло, голова Расчленитиля укатилась прочь, а руки и ноги превратились в кашу.