Любовь – это боль (ЛП) - Бэлл Шанна

Он также должен убедиться, что парни больше не будут направлять стриптизерш в его квартиру. Некоторые вещи настолько укоренились в жизни, что он даже не задумывался об этом. Елена определенно задумалась. Эта женщина сегодня вечером была в ярости. Ему повезло, что она не выстрелила ему по яйцам. Одна лишь мысль о том, что он кончил внутри нее, снова сделала его твердым. Викинг, сделав глубокий вдох, заставил стояк опуститься. Он не знал, что именно в Елене заставило его превратиться в озабоченного подростка, но это было все, о чем он мог думать. Она была всем, о чем он мог думать.

Викинг поманил к себе Сильвию, одну из танцовщиц в клетке, но она его не заметила. Черт, теперь ему нужно было встать и самому взять себе стакан. Ну и ладно, пить из бутылки тоже было неплохим вариантом.

Заметив другую танцовщицу, Викинг позвал ее по имени, но она, похоже, его не слышала. Когда третья танцовщица поспешно прошла мимо, он начал подозревать. В любой другой день, по крайней мере, одна из них подходила, чтобы поговорить о получении аванса или рекомендовать подругу. Они были Братвой, но, в отличие от многих других мест, их девочки были в безопасности и под защитой. Здесь не было никакого «снятия проб».

Не имея другого выбора, он подошел к бару и протянул свою бутылку бармену Бренту.

— Стакан виски в пути, босс.

Викинг взял стакан и выпил содержимое одним глотком. В конце концов, он решил прямо спросить Брента. Парень знал все, что здесь происходило.

— Скажи мне, Брент, мне кажется или женщины меня избегают?

Брент наклонился.

— Тебе не кажется. Благодари свою жену — слухи о том, что произошло сегодня, распространились быстро.

Заебись.

— Налей еще.

На полпути к отличному скотчу появился недовольный Боран.

— Те новые танцовщицы, которые попробовались у тебя дома. Они не для «Flux», — съязвил он. — Я позвоню им, если ты решишь дать им второй шанс.

— Да, я слышал, что они не смогли удержать языки за зубами.

Боран сел рядом с ним.

— Мне нужно выпить. И не наливай мне это пойло для кисок, которое пьют эти русские.

Брент отсалютовал.

— Одна рюмка чистой ракы уже в пути.

— Я всю ночь «тушил пожары», — продолжил Боран. — Думаю, эти девушки, как только я привел их домой, разослали сообщение. За час мне позвонили три девушки, опасающиеся того, что твоя жена их пристрелит. Я сказал им, что это просто супружеская ссора. Когда я объяснил ситуацию, две из них защищали твою жену. Третья попросила номер ее телефона, чтобы «нанять» застрелить своего бывшего.

Викинг застонал. Одна бутылка его не спасет.

— Они боятся ее, как Бабу Ягу, — насмешливо прошептал Боран.

— Кто это, черт возьми?

— Так называли Киану Ривза в том фильме (прим.: речь идет о фильме «Джон Уик» с Киану Ривзом в главной роли), где он играет киллера. Когда гангстер убивает его собаку и крадет его машину, он впадает в ярость. Конечно же, он это сделал.

— Что еще делать парню, когда кто-то стреляет в его собаку?

— Я услышал тебя.

Когда вошел Кристофф, Викинг пожалел, что находился еще здесь. Сегодня была не та ночь, когда он хотел получить еще одну лекцию. Как по часам в эту ночь года его настроение резко упало. Он уже боялся того, что собирался сделать, но ничего не мог с собой поделать.

Снова наступила та самая ночь. Ночь, когда Елена вышла замуж за Морелли.

— Ты будешь сегодня в бункере? — спросил Кристофф.

Они никогда об этом не говорили, и Викинг это ценил. Даже спрашивать его об этом как сейчас было не в характере Кристоффа. Как ни странно, впервые за много лет он не почувствовал тяги закрыться в бункере и напиться в хлам. Затем этот образ вернулся к нему — Елена, одетая в белое, такая красивая, что от этого у него заболели глаза и разбилось сердце.

Викинг взял еще одну бутылку виски и направился к бункеру на пристани. Там он сделал то же самое, что делал каждый год в течение последних шестнадцати лет — поставил пластинку и рухнул на диван, поставив бутылку рядом собой.

Почему на этот раз, закрыв глаза, он не представил Елену с Морелли? Почему на этот раз он перед своим мысленным взором он увидел совсем другое — она у него на руках, в его доме, гладит его собаку, борется за Катю? Кристофф был прав — эта внутренняя война за то, прощать ее или нет, разрывала его на части.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Викинг схватил бутылку.

Глава 34

Елена

Елена смотрела на палочку больше часа — две полоски говорили о том, что она и так уже знала. Она собиралась снова стать мамой после шестнадцатилетнего перерыва. Матерью ребенка, отец которого все еще ненавидел ее. Между ней и Викингом было так много нерешенных проблем, что она даже не знала, с чего начать.

Не обращая внимания на образовавшуюся внутри пустоту, Елена выбросила тест на беременность в мусорное ведро, а затем приняла долгий душ. Горячие струи били по спине, делая напряженное тело мягче и податливее. После того, что было похоже на самый длительный душ в истории, она вышла, завернулась в огромное банное полотенце и села на край своей кровати. Нет, это была не только ее кровать, это была их кровать. Елена была совсем одна в квартире, но было одно место, где Викинг и она сближались вместе каждую ночь, и это была постель. Будет ли этого достаточно, чтобы удержать их вместе? Будет ли этого достаточно для фундамента их нового начала? Новая жизнь была новым началом, и, возможно, их ребенок станет для них тем же.

Надев спортивные штаны и майку, она позвонила дочери, голос которой всегда поднимал ей настроение. Елена еще не могла заставить себя сообщить Вики новость, что она станет сестрой. Ее маленькая девочка всегда хотела брата или сестру, за что Елена всегда чувствовала себя виноватой, поскольку никогда не собиралась дарить ей брата, пока была замужем за Лоренцо.

Следующей в ее списке была Катя. Девушка сняла трубку после первого звонка.

— Привет, Елена.

В ее голосе отсутствовала обычная задорность.

— Все плохо, да?

Она могла только представить, как Кристофф отреагировал, узнав о прошлой ночи.

— Хуже, — девушка тяжело вздохнула. — Кристофф словно... ну, я никогда не видела его таким взбешенным.

У Елены участилось сердцебиение.

— Что ты имеешь в виду? Он причинил тебе боль?

— Боги, нет, — Катя рассмеялась, и Елена почувствовала облегчение. — У него просто такой способ сказать, что он разочарован во мне. Он угрожал воткнуть в меня чип, и я сомневаюсь, что в ближайшее время выйду из дома без телохранителей.

Она могла только представить себе, как Катя расстроена.

— Мне жаль, что он узнал. Ты злишься на меня?

— За что мне на тебя злиться?

— Возможно, я немного погорячилась с этой битой. Если бы я этого не сделала, возможно, я смогла бы разминуться с Бораном, и Кристофф бы ни о чем не узнал.

На мгновение воцарилась тишина.

— Моя щека опухшая и зеленая, — сказала, наконец, Катя. — Так что это было бы невозможно скрыть. Кроме того… Кристофф дотронулся до моей щеки. Это было... он никогда этого не делает. Обычно он избегает прикосновений ко мне, как будто у меня чума или что-то в этом роде.

Сердце Елены словно разбилось от этого признания. Катя казалась такой счастливой из-за кусочка нежности от человека, у которого, казалось, не было сердца. Было хуже от того, что в ее голосе звучала надежда на то, что однажды Кристофф ответит ей взаимностью.

«Ты проецируешь».

«Я знаю это».

— Я рада, что с тобой все в порядке, малышка.

Последовало раздраженное сопение.

— Я не ребенок, знаешь ли. Мне двадцать два года.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Я мама, поэтому мне разрешено называть тебя ребенком, — пока она это говорила, к ней подошел еще один «ребенок». Локи положил голову ей на колени, смотря на нее щенячьими глазами.

Катя засмеялась, потом ее голос стал мягким.

— Спасибо, Елена.

— Для этого и нужны друзья.