Кржижановский - Владимир Петрович Карцев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Самое интересное, конечно, — это приложение к письму:
«Вх. 1108. Копия письма с подписью Булка, без обозначения места (почтовый вагон № 64 Самара — Ряжск) от 30 января 1902 г. к г-же Розе Беекен, в Гамбург, Веддель, Вильгельмбургерштрассе, № 43.
30 января 1902 г.
«Ждем от Вас ответов на все уже посланные Вам запросы.
А пока довожу до Вашего сведения следующий шаг в нашей деятельности. Состоялось собрание, на котором были поставлены и обсуждены следующие вопросы: 1) Выбор членов Центрального Комитета «И». 2) Распределение ролей. 3) Сношения. 4) Касса. 5) Отношение к местным комитетам и группам. 6) Отношение к местным органам. 7) Отношение к съездам комитетов.
I. Выбрано 16 членов Центрального Комитета. Фамилии сообщу после, когда под руками будет шифр. Каждый член озабочивается выбором себе кандидата на случай провала. Число членов ЦК может быть увеличено лишь с ведома и согласия всего ЦК.
II. Решено разъехаться в разные места: 2 — на юг, 2 — в среднюю полосу России, 4 — на восток, 2 — летучие агенты, один — на север. Роли остальных еще не выяснены. Выбраны секретарь ЦК и его помощник.
III. Сношения ведутся двояким образом — письменно и через летучих агентов. Секретарь обязан каждые две недели, на основании полученных им за этот срок известий, посылать бюллетени о ходе дел каждому члену ЦК и заграничным товарищам…
IV. Касса. Каждому члену вменяется в обязанность организовать денежные сборы. Часть денег отсылается в «И», об остальной наличности уведомляют секретаря. К секретарю поступают все заявления о недостатке средств в том или ином месте, и он, имея в руках данные о состоянии всех касс, может мобилизовать суммы.
V. Отношение к местным комитетам. Каждый член ЦК, являясь в данное место, должен стремиться к приобретению там наибольшего влияния и иметь конечной целью присоединение данного комитета к организации «И» и к признанию ее партийным органом. Для этого он: 1) входит автономно в местную группу, предлагая ей услуги по доставке литературы, газеты, по печатанию прокламаций, заявлений и пр., 2) если, несмотря на все усилия, Комитет остается враждебным, он образует свою собственную группу и свой местный комитет…
VI. Отношение к местным органам…
Окончание в следующем письме…
Булка».
Вот так штука! Чуть ослабишь гайки — тут же и организуется что-нибудь, выступит плесень, где-то подгорит. Хорошо, что на почтамте не дремлют, знают сорта бумаги, на которых лучше всего писать химией. Ратаев повертел в руках толстую английскую бумагу, на которой чуть выпукло выделялись вредные буквы. Отвлекающий текст был вполне невинен. Он бы даже сказал, слишком невинен. «Дорогой Доктор. Все Ваши советы и указания относительно больного я применил и должен Вам выразить большую благодарность. Способ, Вами рекомендуемый, оказался очень удачным и у меня на глазах происходит очень значительное облегчение его состояния. Крепко жму Вашу руку, коллега, Ваш С. Корол…»
Что ж, будем ждать новых известий. Как они там писали, «через две недели»? Подождем четырнадцатого числа.
…Письмо сначала попало в Гамбург на Вильгельмсбургерштрассе, 43 к госпоже Розе Беекен. Роза Беекен переслала его в Мюнхен, на Габельсбергерштрассе 20 а практикующему врачу доктору медицины Карлу Леману, а уже оттуда его забрала Надежда Константиновна Крупская, Рыбка, и отнесла на Зигфридштрассе.
Время было трудное. Во всех письмах сообщались тревожные вести: аресты, провалы в Киеве, Одессе, Баку, Вильно, Воронеже. Перебои в распространении искровской литературы. И на этом безотрадном фоне — давно ожидавшаяся весть от верных друзей.
Старик и Рыбка чуть не плясали от радости. Скорее нужно ответить, подбодрить друзей. Ведь сделано великое дело — основана русская организация «Искры»!
«Ваш почин нас страшно обрадовал. Ура! Именно так! шире забирайте! И орудуйте самостоятельно, инициативнее — вы первые начали так широко, значит и продолжение будет успешно!»[7]
…Проницательным оказался Ратаев в соответствии с высокой занимаемой должностью. Посмотрели почтари-молодцы в том числе и на другие заграничные адреса все письма из Самары за 13,14,15 февраля, а особенно внимательно — из почтовых вагонов, и точно — вот оно! А написано уже не на Розу, в Гамбург, а в Мюнхен, Леману. Ишь хитрецы какие!
«14 февраля 1902 г.
Только что получились добавочные сведения о питерских событиях. Во-1-х, Лейбович взят. Это самое неприятное известие. Известно ли оно вам уже?
Во-2-х, вот вам дальнейшие описания событий студенческой жизни. На 8 февраля все вечеринки были запрещены. Полиция ждала демонстрации. Но ее не произошло. Зато вечером все же было устроено побоище в Народном доме… Некоторые были избиты до полусмерти. Масса арестованных.
В тот день на Невском полиция избила 15 человек мирно шедших студентов. В Медицинской академии исключено 15 человек. Арестована 30 человек…
Привет всем, Булка.
Да, друзья, начинается опять что-то интересное и сложное. У меня душа так и прыгает. И пусть бьют, пусть, пусть. Только так можно колыхнуть тину, зажечь сердца на всем пространстве России. И это в 100 раз лучше ведь подачек, лучше зубатовского разврата…»
Пусть Зубатов почитает: полезно ему знать мнение народа о его социализме. А впрочем, почему социализм не может быть под присмотром? Организуем общество, кооперацию, все будет чинно, благородно, под наблюдением Зубатова. Лучше социалиста и не надо.
Велел снять копию и отправить дальше.
…Следующая весть от Владимира Ильича была тревожной: в «Искре» № 17 от 28 февраля нового стиля в «Почтовом ящике» был абзац, адресованный Кржижановскому — «Клэру»: «Дайте поскорее еще один адрес. Кажется, не все письма получаете. Ваши получены. Большое спасибо…»
Зубатов, один из прилежнейших читателей «Искры», тоже не пропустил это место и поставил на слове «Клэр» галочку синим карандашом: «Разъяснить Клэра». Не из Самары ли он? Если так, то разъясним и довольно быстро. Туда только что послан Ваганов со своей братией. Нужно, кстати, сообщить срочно Леониду Александровичу:
«5 марта 1902 года. Секретно.
Милостивый государь Леонид Александрович, вследствие письма от 4 февраля с. г. за № 452 имею честь уведомить, что для наблюдения за Лидией Ивановной Бородзич в г. Самару командированы филеры Летучего Отряда, из коих Андрей Ваганов назначен за старшего…»
Филеры расположились в Самаре в номерах Шемякина, который на немецкий манер вводил для постояльцев пансион. Выходило дороговато, но для людей подневольных, командированных — удобно. И потом, в самом центре Самары — рукой подать и до Алексеевской площади, и
