Повод для знакомства - Мария Воронова

– Ну, я надеюсь, у меня через двадцать лет не будет рака губы, – захохотал Кузнецов и открутил пробку.

– Ох, Ян, как мы жалели, когда ты ушел! – сказал Стогов, когда они выпили по первой. – Но мы думали, что тебе будет лучше на новом месте, и радовались за тебя, а вот как все повернулось. Как ты теперь?

Яну не хотелось заводить заезженную пластинку об ужасах страховой медицины, поэтому он ответил сдержанно:

– Нормально. Больные интересные, коллектив хороший.

– Ну дай Бог. А то возвращайся на кафедру, если захочешь. Ты же у нас еще призывной. Серьезно, Ян, приходи! Ставка доцента для тебя найдется.

После бутылки коньяка, выпитой в компании учителей, Колдунов затосковал по Вере и, надеясь, что она еще не ушла, отправился в больницу. Он брел, не разбирая дороги, и постоянно попадал в лужи. Вскоре Ян чихнул, потом закашлял и в результате почувствовал себя совершенно простуженным и несчастным.

Слава Богу, Вера оказалась на месте. Через минуту Колдунов уже пил горячий чай, а его носки и ботинки сушились на батарее.

– Опять нализался! – с досадой говорила Вера. – Везде ты находишь, даже на научном совещании, горе мое.

– Не шуми. – Ян потянулся, поймал ее за руку и притянул к себе. – Кто может осудить меня за то, что я встретил своих наставников и пропустил с ними по маленькой рюмочке коньяка? Кстати, они меня, оказывается, любят и ждут. Предлагают ставку доцента, не конь начихал.

Вера прижалась к нему.

– А ты?

– Ну куда же я от вас денусь?

– А мне кажется, что это прекрасный вариант. У тебя перспективы появятся, а с нами ты до пенсии в этой должности куковать будешь. А ты ведь большего достоин, это я тебе как специалист говорю.

– Веруша, а ты как же? Отпустишь, что ли, меня? Тебе в ту систему не вписаться.

– Отпущу, дорогой. Я, честно говоря, давно об этом хотела говорить, но боялась. Тебе из-за меня жизни нет.

– Ты с ума сошла?

– Нет. Я же жизнь тебе заедаю. Как ты мне раньше, так я тебе теперь.

– Вера, что ты несешь! – строго сказал Колдунов. – Это ты пьяная, а не я.

Вера шумно вздохнула и прижалась к нему сильнее. Помолчали. Они так давно были вместе, что обсуждать свои чувства было для них все равно что выяснять, почему небо голубое, а день сменяется ночью. Ян поцеловал Веру и положил руку ей на затылок – словно в надежде прощупать, какие еще дурные мысли копошатся в ее голове.

– Нам лучше расстаться, – после долгой паузы сказала Вера. – Тогда ты сможешь проститься с этой иллюзией любви, с этой игрой, в которую мы играем много лет, и создать нормальную семью. Ты же еще молод. И поверь, ты забудешь меня раньше, чем я тебя.

– Ты «мыла» мексиканского обсмотрелась, что ли? – прикрикнул Ян. – Чем тебя не устраивает наша жизнь? Тебе мало спокойствия и любви? Страстей захотелось неземных?

Он уже открыл рот, чтобы высказать соображения насчет климакса и его губительного влияния на женский мозг, но увидел Верино несчастное лицо и замолчал.

– Не надо, Ян… – тихо сказала она. – Я давно уже думала о том, как нам разойтись… Ты перейдешь на новое место, а я вообще уйду с работы и стану домохозяйкой. Ты не представляешь, как давно я мечтаю побездельничать.

Колдунов грустно покачал головой.

– А отделение, значит, побоку?

– Ну, Светка же останется. Она тут порядки наведет, хорошей заведующей будет, не хуже тебя. Я помогу ей на первых порах, а потом вырастим мне замену. Это очень хорошо, что тебе предложили вернуться на кафедру.

– Как быстро ты во всем разобралась, – огрызнулся Колдунов. – Просто наступит для всех рай на земле, если я вас покину.

…Потом они долго ласкали друг друга, но каждый уже знал, что в этих объятиях не найдет утешения.

Шло время, но ничего не менялось. Колдунов работал в больнице. Ни Кузнецов, ни Стогов о себе не напоминали, а он тоже им не звонил, сочтя предложение о службе на кафедре обычным трепом. Ян по-прежнему радовался при виде Веры, но ни разу больше не оставался с ней наедине, не вполне понимая, получается это случайно или Вера сознательно избегает таких встреч.

В один прекрасный день он с удивлением осознал, что давным-давно не был с женщиной и почему-то совершенно не страдает от этого. Нет, он с удовольствием разглядывал юных девиц и при случае был всегда готов прихватить какую-нибудь из них за попу, но острого желания завлечь девчонку к себе и оттянуться с ней по полной программе у него не возникало.

Колдунов грустил и постоянно ошивался в Верином кабинете, надеясь, что она оценит его безупречное поведение.

А сейчас Вера сама зашла в операционную.

– Вы скоро заканчиваете, Ян Александрович? – осведомилась она официальным тоном.

– Да минут через пять. Уже зашиваю.

– Мне позвонили от главного врача. Она ждет вас у себя, как только вы закончите операцию.

Ян скривился: чего еще эта стерва от него хочет?

Действительность превзошла самые худшие ожидания.

В кабинете Алевтина Васильевна была не одна. За столом для посетителей сидел невыразительный дядечка лет тридцати пяти. Глаза его были серыми и тусклыми, как алюминиевые ложки, а костюм выглядел на дядечке как форма. Выражение лица Алевтины было растерянным.

– Присаживайтесь, Ян Александрович, – сухо сказала она, и Ян подумал, что, как бы дело ни повернулось, соблазнять его сегодня точно не будут.

Алевтина представила гостя как Валентина Сергеевича.

– Можно курить? – спросил этот самый Валентин Сергеевич, и главврач не только кивнула, но и поставила перед ним пепельницу. Колдунов достал сигареты, отметив, что они с чекистом – а род занятий Валентина Сергеевича уже почти не вызывал сомнений – курят одну марку.

– К вам, товарищ Колдунов, есть вопросы. – Гость глубоко и со вкусом затянулся. – К вам, да и к Алевтине Васильевне. Учтите, я желаю вам только добра, иначе мы бы разговаривали уже не здесь.

Валентин Сергеевич многозначительно замолчал. Ян тоже молчал, полагая, что его берут на понт. В чем он мог провиниться перед родиной? Даже смешно!

– Поступил сигнал, что вы, товарищ Колдунов, взятки берете, – наконец сообщил Валентин Сергеевич.

– А вы докажите, – посоветовал Ян равнодушно.

– Мы докажем, не волнуйтесь. Собственно, я делаю вам огромное одолжение, что беседую с вами тут в частном порядке, хотя должен был бы поступить совершенно иначе.

Прислал бы вам своего сотрудника под видом пациента. Он бы вам конвертик в карман сунул, неужели стали бы отказываться?

«Не стал бы», – подумал Ян и поежился.

– А в конвертике денежки, и на каждой денежке надпись светящаяся… И за понятыми у нас бы не застоялось, уж поверьте мне.

Колдунов поверил, но решил сохранить лицо.