Невидимая угроза - Джина Майер

– Что ты тут делаешь? – спросила Юлия. – Надо же!

Она хотела подойти к нему, обнять, но замерла на месте. Пистолет в его руке. Это выражение лица. Кристиан. Безобидный, всегда готовый помочь, такой милый Кристиан. Она не воспринимала его всерьез, пока не влюбилась в него. Кристиан был Пятым. Похитителем ее отца. Тем, кто преследовал их.

– Феликс, – обомлел Мориц, – что это значит? Если это шутка…

– Сядьте все на диван, – спокойно произнес Кристиан.

– Почему… – начала София, но больше ничего не смогла сказать: ей почудилось, будто ее ударили в живот. Молча встав, она пересела на диван.

– Остальные тоже. – Кристиан сжимал пистолет двумя руками. Он странно смотрелся с оружием, да и в целом его поведение совершенно не соответствовало тому, что Юлия видела раньше.

– Ладно, ладно! – Филипп примирительно поднял руки и сел рядом с Софией.

Помедлив, остальные последовали его примеру.

«Он все время притворялся, – думала Юлия. – Вломился ко мне в квартиру, разгромил там все, а потом сыграл роль прекрасного принца. А я, коза тупая, повелась. Еще и в койку к нему прыгнула».

– Вот говнюк… – ровным голосом произнесла она.

– Заткнись, Юлия, – приказал Кристиан.

– И не подумаю. Я тебя не боюсь, идиот.

– Не боишься? – Кристиан насмешливо вскинул брови.

Юлия презрительно фыркнула.

– Это просто смехотворно. Устроил весь этот цирк, потому что твой папочка тебя не признал. Почему ты не…

Ее прервал звук выстрела. София истошно завопила, даже Мориц и Филипп вскрикнули. Они все смотрели на ногу Юлии, на голубые спортивные штаны, на которых расползалось багровое пятно. На кровь, которую сердце выкачивало из ее тела.

«Мне же должно быть больно, – подумала Юлия. – Должно быть чертовски больно. Так почему же…»

И тогда она ощутила боль.

«Он нас всех убьет», – думал Филипп.

– Я хочу, чтобы вы молчали, – сказал Марсель, которого на самом деле звали вовсе не так. – И чтобы слушали меня. Понятно?

Филипп и Мориц кивнули. София плакала. Юлия держалась за ногу и стонала.

– Меня зовут Йенс. Я старший сын Йохена. Отец предал меня, а мою мать свел с ума. Он разрушил мою жизнь. Теперь же я разрушу его жизнь.

Юлия громко застонала.

– Нужно немедленно остановить кровотечение, – спокойно произнес Мориц. – Ты позволишь мне осмотреть рану?

Йенс поколебался.

– Ну ладно, – согласился он. – Но если это уловка, я застрелю тебя на месте.

Мориц встал с дивана и опустился перед Юлией на колени.

– Мне нужны бинты, – сказал он. – В ванной есть аптечка первой помощи.

Йенс опять помедлил.

– Пусть София принесет. Но перед этим – отдайте мне ваши мобильные.

Филипп собрал телефоны и передал ему.

«Йенс, – думал он. – Сын Аннетт Розы. Как он похож на мать…»

И как только Филипп не заметил этого раньше? Именно поэтому Аннетт показалась ему знакомой.

София принесла аптечку, и Мориц перевязал Юлии голень. Он работал совершенно спокойно и с неожиданным профессионализмом. А ведь он даже еще не начал учебу на медицинском.

– И что теперь? Что ты собираешься с нами делать? – спросил Филипп.

– Я убью вас. – Йенс улыбнулся. – Вначале тебя. Потом Юлию и Морица.

– И Софию?

– И Софию.

На Софию он не смотрел.

– Почему? – спросил Филипп. – Мы с Юлией получили от Йохена так же мало, как и ты.

– Меньше, – заметил Йенс. – Намного меньше.

– Тогда почему ты хочешь нас убить?

– Потому что вы такие же, как он. Холодные, расчетливые, злые.

– Что он тебе сделал? – тихо спросила София.

– Он обещал защитить меня. «Я всегда буду рядом, Йенс, ты можешь на меня положиться». Вот что он говорил. Он жил с нами, ездил с нами в отпуск, научил меня плавать и кататься на велосипеде. Мы ему доверяли. Ради него моя мать вообще от всего отказалась. Но он бросил нас в беде. Потому что опять познакомился с какой-то женщиной, потому что просто не мог хранить верность, потому что был не способен поддерживать отношения. И ему было наплевать, что моя мать от горя сошла с ума. Мне было шесть, ровно шесть, но моего отца это не волновало, он просто бросил меня на произвол судьбы, будто я и не его ребенок вовсе. Маму положили в больницу, и я остался один.

– А потом? – спросила София. – Они отправили тебя в приют?

– Мне пришлось жить с Вернером. Но Вернер меня ненавидел, ведь он знал, что я не его сын.

– Так почему же он тебя принял? – спросил Филипп. – Он не обязан был этого делать.

– Он так захотел. Ему нравилось меня мучить. Он желал наказать меня за то, что я существую. Он избивал меня, пока не вмешалась служба защиты детей. Меня отправили в один интернат, потом в другой. Я им был не нужен, и они мне были не нужны. Я хотел вернуться к отцу, который обещал мне, что всегда будет рядом. Но у него не было времени. Он постоянно был занят тем, что трахал все, что движется.

– Как ты это узнал? – спросил Филипп. – Даже Мориц и София ничего не знали обо мне и Юлии.

– Было не так уж сложно. Я пробрался в его кабинет в клинике, там нашел документы. Он платил алименты вам всем. Только не мне.

– И с тех пор ты за нами следил?

– Я все о вас знаю. Я знаю вас лучше, чем вы сами себя знаете.

– Я тебе доверял, – сказал Филипп. – Ты был моим другом.

– Да ну, ты и представления не имеешь о том, что такое дружба. Тебе тоже хочется просто трахать баб. Эта история с Жасмин… Отвратительно. Аж блевать хочется. – Йенс поморщился. – А Юлия? Хладнокровно увела место в университете из-под носа у лучшей подруги. Всех использует. «Вот поставишь мне кухню, тогда, может, и позволю тебе меня оттрахать».

Юлия не отвечала. Она закрыла глаза, опустив голову на плечо Софии. София обняла сестру.

Мориц взрезал штанину Юлии, и стало видно, что повязка уже пропиталась кровью.

«Ее нужно отвезти в больницу, – подумал Филипп. – Иначе она умрет».

А потом он понял, что они все умрут, если не случится чудо.

– А Мориц? – продолжил Йенс. – Папочкина гордость. Хочет стать врачом, как отец. Садится пьяным в машину, сбивает велосипедиста и скрывается с места аварии. Вылитый папаша. Главное – не оглядываться по сторонам. Переть напролом и думать только о себе. Вы все трое такие.

– Как ты нас нашел? – спросил Мориц.

– Вы сами себя выдали. У секретарши Филиппа я узнал, что вы уехали. Юлия сказала, что вы на побережье Балтийского моря. София упомянула маяк неподалеку. Филипп сообщил о гольф-клубе. Остальное сделал за меня Интернет. Ну, почти. Я нашел десять домиков отдыха, в которых вы могли бы остановиться. После четвертого звонка я наткнулся на хозяина дома, и тот сразу же выдал мне запасной ключ. – Йенс улыбнулся. – И вот я тут. Пятый сын.

– Тебе это ни за что не сойдет с рук, – сказал Мориц. – Если ты нас убьешь, тебя сразу арестуют.

– До этого не дойдет. Я убью вас и застрелюсь сам.

– А Йохен?

– Умрет. Или его найдут, прежде чем он сдохнет от жажды. Но ему конец в любом случае.

– А что насчет Софии? – спросил Филипп.

– В смысле?

– Почему ты хочешь убить Софию?

– Она дочь Йохена.

– И это все? – Филипп покачал головой. – Ну же. Ты столько гадостей вспомнил обо мне, Морице и Юлии. А Софии еще нет и семнадцати, она никогда никому не вредила. Почему она должна умереть?

София слышала прерывистое дыхание Юлии. Голова сестры, тяжелая, горячая, давила ей на плечо.

В ушах у Софии шумело, и ей трудно было понять слова Филиппа. Да ее и не интересовало, о чем они там говорят. Это бессмысленно. Феликса, вернее, Йенса, не переубедить. Он втерся к ним в доверие, обманывал их всех долгие месяцы. А теперь добился своей цели. Никто и ничто его не остановит.

– Нет, погоди. Почему ты хочешь убить Софию? – настаивал Филипп.

Только теперь София посмотрела на Йенса. Как он стоял с пистолетом в руке и наслаждался своей победой.

– Почему? – повторила она.

И заметила, как Йенс утратил контроль, как его взгляд заметался между Филиппом и Софией.

Потребовалось время, чтобы он взял себя в руки.

– София не такая, как мы, – говорил тем временем Филипп. – И ты это знаешь.

Голова Юлии скатилась Софии на грудь. Жизнь медленно покидала тело сестры, капля за каплей стекала на ковер.

– Это неправда, – возразила София. – Может, я и не такая. Но я не лучше.

Йенс опять покосился на нее, опять отвлекся.

– Я устроила моей однокласснице такую травлю, что она перевелась в другую школу. Только чтобы остальные меня приняли. И я отдала бы все что угодно, только бы меня все любили, как Морица. Или чтобы стать такой же красивой и сильной, как Юлия. Такой же успешной, как Филипп. Но это не так. Я уродливая, толстая и не очень умная. – Она смотрела на Йенса и видела Феликса.

Девочка вспомнила, как сильно его любила. Вспомнила их первое свидание в кафе, вспомнила, как он внезапно пришел к ней домой, как говорил с ней вчера. Она сгорала от любви, а Йенс заряжал пистолет. Она разрывалась от счастья – а он выслеживал их.